Читать книгу "Неугомонный - Хеннинг Манкелль"

Фон Энке замолчал, будто ожидая, что Валландер смекнет, какие у него возникли вопросы. За дверью послышался громкий возбужденный смех и тотчас стих.

— Наверно, о том, не зашла ли подлодка в шведские воды по ошибке, — сказал Валландер. — Как утверждали русские, когда другая их субмарина легла на грунт возле Карлскруны?

— На этот вопрос я уже ответил. Из всех кораблей военного флота именно подводные лодки чрезвычайно точны в навигации. Это само собой понятно. Подлодка, которую засек «Аякс», находилась там с умыслом. И тогда возникает вопрос: каков был этот умысел? Всплыть на перископную глубину и проветрить лодку, оставшись незамеченными? В таком случае совершенно ясно, что команда была недостаточно бдительна. Но, разумеется, существовала и другая возможность.

— Подлодка хотела, чтобы ее обнаружили?

Фон Энке кивнул и вновь попытался раскурить свою строптивую трубку.

— А для этого буксирное судно подходит просто идеально. На его борту нет даже катапультной установки, чтобы атаковать. И команда не обучена ведению боевых действий. Как начальник, я связался с главкомом, и он согласился, что надо немедля задействовать вертолет с противолодочным вооружением. Вертолет тоже засек гидролокатором подвижный объект, который мы классифицировали как подводную лодку. Впервые в жизни мне довелось не в учебных целях отдать приказ вести огонь на поражение. Вертолет сбросил глубинную бомбу, чтобы предупредить подлодку. После чего она исчезла, мы потеряли контакт.

— Как же она могла просто исчезнуть?

— У подводных лодок есть целый ряд возможностей сделаться невидимыми. Они могут залечь на глубине в донную впадину, почти вплотную к скалам, могут сбить преследователя с толку гидроакустическими следами. Словом, мы ее не нашли, хотя и подняли в воздух несколько вертолетов.

— Может, она получила повреждение?

— Так не бывает. Согласно международным правилам первая глубинная бомба должна служить предупреждением. Лишь на следующем этапе допустимо принудить лодку всплыть для опознания.

— Что же случилось потом?

— В общем, ничего. Провели расследование. Сочли, что я действовал правильно. Возможно, это была увертюра к событиям, происшедшим два года спустя, когда в шведских территориальных водах появилось множество подлодок, особенно в Стокгольмских шхерах. Самое главное — мы получили подтверждение, что интерес русских к нашим проливам не уменьшился. Все это происходило в ту пору, когда никто и не думал, что Берлинская стена рухнет и что Советский Союз распадется. Холодная война продолжалась. После данного инцидента в районе Утё флот получил серьезное добавочное финансирование. Но это и всё.

Фон Энке умолк, допил остатки кофе. Валландер хотел было встать, но Хокан фон Энке заговорил снова:

— Я еще не закончил. Через два года все началось опять. Я тогда получил повышение и работал в верховном командовании шведских ВМС. Наша штаб-квартира располагалась в Берге, там же находился постоянно действующий оперативный штаб на круглосуточном дежурстве. Первого октября всех подняли по тревоге, и причина ее превосходила самые буйные наши фантазии. По ряду признаков одна или несколько подлодок находились в самом Хорсфьердене, в непосредственной близости от нашей базы на Мускё. Это был уже не просто заход в шведские территориальные воды, чужие подлодки оказались в запретной военной зоне. Вы, верно, помните эту историю?

— Газеты только об этом и писали, телерепортеры облазили все скользкие скалы.

— Не знаю, с чем это сравнимо. Ну, как если бы иностранные вертолеты приземлились во внутреннем дворе Королевского дворца. Примерно так мы восприняли присутствие подлодок рядом с нашими самыми секретными военными объектами.

— Сам я как раз тогда получил согласие на перевод в Истад.

Внезапно дверь открылась. Фон Энке вздрогнул. Валландер успел заметить, как его правая рука метнулась к внутреннему нагрудному карману. И тотчас упала на колени. Дверь открыла несколько захмелевшая женщина, которая искала туалет. Она исчезла, они снова остались наедине.

— Стоял октябрь, — продолжал фон Энке, когда дверь закрылась. — И порой казалось, будто все шведское побережье вот-вот атакуют неопознанные чужие подлодки. Я радовался, что в мою компетенцию не входят контакты с журналистами, которые собрались в Берге. Пришлось оборудовать несколько помещений для проведения пресс-конференций. Все это время я интенсивно искал способ перехватить одну из этих подлодок. Мы же полностью потеряем доверие, если не сумеем принудить к всплытию хотя бы одну. И вот наконец однажды вечером мы прижали одну субмарину в Хорсфьердене. Сомнений не осталось, все командование было уверено на сто процентов. Приказ открыть огонь целиком относился к сфере моей ответственности. В эти напряженные часы я несколько раз разговаривал с главкомом и с новым министром обороны. Если вы помните, его звали Андерссон. Человек из Бурленге.

— Смутно припоминаю — у него было прозвище Рыжий Бёрье.

— Совершенно верно. Но он устранился. Решил, что с этими подлодками сам черт не разберется. Вернулся в Даларну, а министром обороны стал Андерс Тунборг. Один из ближайших соратников Пальме. Многие мои коллеги не доверяли ему. Но лично у меня Тунборг антипатии не вызывал. Он не вмешивался, он задавал вопросы. Получив ответы, бывал доволен. Хотя раз-другой, когда он звонил, у меня возникало совершенно отчетливое ощущение, что Пальме находился с ним рядом, в той же комнате. Правда это или нет, не знаю. Но ощущение было очень сильное.

— Что же произошло?

Хокан фон Энке слегка скривился, словно от досады, что Валландер его перебил. Но продолжил по-прежнему спокойным тоном:

— Мы загнали подлодку в угол, где она могла маневрировать только с нашего разрешения. Я созвонился с главкомом, сказал, что теперь мы глубинными бомбами заставим ее всплыть. На подготовку операции требуется еще час. И затем весь мир узнает, что за чужая подлодка орудовала в шведских водах. Минуло полчаса. Стрелки часов на стене двигались нестерпимо медленно. Я все время был на связи с вертолетами и надводными кораблями, которые держали подлодку в капкане. Прошло сорок пять минут, срок истекал. Тут оно и случилось.

Фон Энке вдруг замолчал и вышел из комнаты. Валландер подумал, не стало ли ему плохо. Через несколько минут капитан второго ранга вернулся с двумя рюмками коньяка.

— Зима, вечер холодный, — сказал он. — Надо согреться. Судя по всему, никто нас не хватился. Стало быть, можно спокойно потолковать в этом старом «сейфе».

Валландер ждал продолжения. Не сказать, чтобы его очень уж увлекали давние истории про подводные лодки, но все-таки лучше остаться в обществе фон Энке, чем волей-неволей вести разговоры с незнакомыми людьми.

— Тут оно и случилось, — повторил фон Энке. — За четыре минуты до начала операции зазвонил телефон прямой связи с главным штабом вооруженных сил. Насколько мне известно, одна из немногих линий, безусловно застрахованных от прослушивания, а вдобавок снабженных автоматическим преобразователем голоса. Я получил сообщение, которого никак не ожидал. Можете представить себе какое?