Читать книгу "Чума на оба ваши дома - Сюзанна Грегори"

– Расскажите мне, что произошло, – попросил Бартоломью.

Элфрит покачал головой и тяжело опустился на постель рядом с ним.

– Не знаю. Я стоял на коленях перед распятием у окна, когда послышался какой-то звук. Я решил, что это брат Пол. В последнее время он сильно сдал, и я пошел проверить, не проснулся ли он. Он свернулся под одеялом и крепко спал, так что я вернулся сюда. Потом я снова опустился на колени и больше ничего не помню. Очнулся я, когда ты помогал мне встать, и оказалось, что Август пропал. – Внезапно он повернулся и сжал локоть Бартоломью. – Мэттью, ты уверен, что Август был… – Он замялся.

Бартоломью кивнул, вспоминая тщательный осмотр, который он провел. Август был не просто мертв – он уже начал коченеть, и никакой яд или зелье, сколь угодно изощренное, не способны произвести подобный эффект.

– Но кто это сделал? – недоумевал Элфрит. – Что могло кому-то понадобиться от бедного старины Августа? И где человек, который напал на меня?

Бартоломью снова привалился к стене и закрыл глаза. Он думал о словах Августа, об обугленной кровати, о неожиданной смерти сэра Джона, о странном поведении брата Майкла и о реакции других преподавателей – Уилсон воспринял новость о смерти совершенно бесстрастно, Суинфорд не принимал его всерьез и считал выжившим из ума стариком, и даже Элфрит не выказал особого волнения.

У него засосало под ложечкой. Все подозрения прошлой ночи разом одолели его вновь. Слишком много вопросов, слишком много необъяснимых мелочей. Внезапно у него не осталось сомнений в истинности утверждений Августа и в том, что именно из-за этого кто-то решил убрать старика. Но кто? И почему? И самый важный вопрос: где тело? Зачем кому-то уносить тело старика?

– Мэттью? – Бартоломью открыл глаза. Перед ним было суровое лицо отца Элфрита: глаза смотрели серьезно, обычно аккуратно причесанные седые волосы стояли вокруг тонзуры торчком. – Посмотрим в комнате коммонеров, не перетащили ли Августа туда, потом глянем на лестнице…

Бартоломью вздохнул.

– Тот, кто напал на вас, напал и на меня. Я падал с лестницы, и я знаю, что Августа там нет. И в спальне коммонеров я смотрел, там его тоже нет. Мы еще раз проверим все вдвоем, но тот, кто напал на нас, похоже, забрал Августа с собой.

– Это не обязательно так, сын мой, – возразил Элфрит. – У тебя нет никаких доказательств этого утверждения.

Бартоломью скорчил гримасу. Элфрит, один из лучших университетских преподавателей логики, рассуждал правильно, но нападения на них и исчезновение тела Августа произошли в комнате старика или поблизости от нее, и если даже это сделали разные люди, оба происшествия должны быть связаны друг с другом.

– Надо позвать мастера Уилсона, – сказал Бартоломью. – Он должен решить, что делать.

– Да. Позовем, – ответил Элфрит. – Но сначала я хочу найти Августа. Не может он быть далеко. Мы поищем вместе и, несомненно, обнаружим, что его перенесли по какой-то совершенно логичной причине.

Элфрит поднялся, снова заглянул под кровать. Чтобы быть до конца уверенным, Бартоломью последовал его примеру, но ничего не нашел, даже подпалин на дереве, которые разглядывал вчера ночью. Он присмотрелся повнимательнее. Пыль, которая собралась под кроватью, исчезла. Такое впечатление, что кто-то тщательно ее подмел. Бартоломью взглянул на пол под маленьким столиком и увидел, что там тоже подмели.

– Там ты его точно не найдешь, Мэттью, – с легким раздражением заметил Элфрит и направился в спальню коммонеров. Бартоломью последовал за ним, косясь на щербину в стене, которую оставил предназначавшийся ему нож.

Оба остановились на пороге, глядя на девятерых спящих коммонеров. Вдоль дальней стены продолговатой комнаты находились тесные кабинки для занятий, расположенные так, чтобы можно было работать при дневном свете из окон. У кабинок были высокие деревянные стены, так что сидящий за столом не мог видеть своих соседей; уединение во время занятий считалось куда большей ценностью, чем уединение для сна. Сейчас все кабинки пустовали, в некоторых на столах лежали бумаги, в одной-двух – бесценные книги из скромной библиотеки Майкл-хауза.

Бартоломью медленно обошел комнату, оглядывая каждого коммонера. Пятеро из них, в том числе и Пол, были стариками, доживавшими свои дни в колледже из милости, в награду за верную службу. Человек, напавший на Бартоломью, казался сильным и высоким, примерно как сам Бартоломью, который отличался ростом выше среднего и крепким сложением. Кроме того, он был сильнее и здоровее большинства преподавателей, поскольку посвящал много времени обходам пациентов и не гнушался физическими упражнениями. Нападение не мог совершить старик; следовательно, оставались четверо.

Из них Роджер Элингтон был ростом с Бартоломью, но одна его рука висела сухой бесполезной плетью, а у того, кто боролся с врачом, были две сильные руки. Итак, число подозреваемых сократилось до трех. Отец Джером был на три с лишним дюйма выше Бартоломью, но отличался болезненной худобой и постоянно заходился сухим лающим кашлем. Бартоломью подозревал у него тяжелый недуг, но Джером наотрез отказывался принимать лекарства. Ему явно не хватило бы сил бросить вызов человеку комплекции Бартоломью. Итого, оставались двое: француз Анри д'Эвен и грубоватый йоркширец Джослин Рипонский. Д'Эвен был худощав, и, хотя теоретически он мог напасть на Бартоломью, представлялось сомнительным, чтобы француз сумел побороть его. Джослин появился в Майкл-хаузе недавно, по приглашению Суинфорда. Это был крупный мужчина с румяным лицом и блестящей лысиной. С самого дня приезда Бартоломью ни разу не видел Джослина трезвым, и сэр Джон не единожды выговаривал ему за драчливость, когда члены коллегии собирались по вечерам в профессорской, спасаясь от скуки. У этого определенно хватило бы сил побороть Бартоломью.

Бартоломью стоял и смотрел на него. Джослин хмурился даже во сне. Мог йоркширец напасть на врача? Бартоломью склонился к нему и уловил запах перегара. От того человека вином не пахло. Конечно, это вполне могло оказаться уловкой – ничто не мешало ему после осушить стакан вина, чтобы отвести от себя подозрения. Д'Эвен лежал на соседнем с ним тюфячке, свернувшись калачиком, словно ребенок.

Бартоломью выпрямился и на цыпочках вышел из спальни, морщась от боли в ушибленном колене. Элфрит все так же стоял на пороге и с посеревшим лицом осторожно ощупывал рану на голове.

– Долго вы уже пробыли в комнате, прежде чем на вас напали? – спросил монаха Бартоломью.

Тот глубоко задумался.

– Точно не знаю. После моего ухода в зале стало очень шумно. Полагаю, остальные профессора покинули его вскоре после нас: негоже продолжать попойку, когда один из коллег мертв. Хотя студенты должны были остаться и вволю насладиться свободой и вином. Впрочем, ни один из коммонеров тогда еще не вернулся, – добавил он внезапно. – Не каждый день их угощают такими яствами и вином, и они, как и студенты, намеревались выжать из пира все удовольствие до последней капли.

– Значит, вы, Пол и Август были в этой части здания одни? – спросил Бартоломью. – А остальные оставались в зале?