Читать книгу "Смерть в доке Виктория - Керри Гринвуд"

– Почему розы?

– Это единственный аромат, который признают монахини: из-за чуда святой Елизаветы Богемской,[28]– терпеливо объяснила Дот. – В монастыре нет никаких запахов, кроме мыла и свежеиспеченного хлеба. Когда приходила с визитом какая-нибудь леди, мы стояли и принюхивались.

Фрина настояла, чтобы и Дот тоже обрызгалась розовой водой. Надев платье с вышивкой для послеобеденного чая, Дот прихватила свое лазурное пальто и выбрала подходящую к случаю шляпку и перчатки.

– А где этот монастырь, мисс?

– В Элтеме. Нас повезет господин Батлер. А мы усядемся сзади и для разнообразия постараемся почувствовать себя леди. Не исключено, что нам придется там переночевать, так что прихвати свою ночную сорочку и упакуй одну для меня. Я буду ждать тебя внизу, надо еще распорядиться насчет корзинки для пикника.

Фрина обсудила с госпожой Батлер содержимое корзинки с едой и уговорила домоправительницу отпустить мужа на целый день. Господин Батлер радостно смахнул пыль со своей шоферской кепки и достал карты. Нечасто Фрина позволяла кому-нибудь садиться за руль своего драгоценного автомобиля.

Благодаря решительности Фрины и расторопности ее слуг они с Дот уже в десять часов сидели готовые в автомобиле, нагруженном пледами, шляпами, сумками со всем необходимым для ночлега вне дома и корзинками с едой. Господин Батлер вывел огромный автомобиль на Эспланаду и взял курс на Элтем. Фрина не любила ездить пассажиркой в собственном авто, но ей необходимо было произвести впечатление, а заодно хотелось немного развлечь Дот. Компаньонка терпеть не могла автомобили и смирилась с «Испано-Сюизой» только после того, как воспылала отвращением к поездам.

– Расскажи-ка мне про святую Елизавету Богемскую, Дот.

– Она была женой противного принца, – сообщила Дот. – Ой, мы сейчас врежемся в тот грузовик.

– Не врежемся. Продолжай. Если ты будешь прерываться, я никогда не узнаю всю историю от начала до конца, представляешь, как пагубно это отразится на моей бессмертной душе?

Урезоненная этим замечанием, Дот собралась с духом.

– Как я уже сказала, это был злой жестокий принц, который запрещал ей давать еду беднякам.

Поэтому она тайком проносила ее в корзине. Принц пригрозил жене, что убьет ее, если застанет за раздачей его хлеба нищим. Однажды он таки поймал ее с корзиной, полной еды, и потребовал ответить, что она в ней несет. Женщина ответила: «Розы». Муж не поверил и рывком открыл корзину. Та оказалась полна роз. Так Бог спас святую Елизавету, чтобы она могла продолжать помогать бедным.

– Ну и ну, Дот, вот это история! То-то она, поди, сама изумилась, когда увидела, что в корзине. Представь: вот она ожидает смерти от руки мужа, и, возможно, даже радостно предвкушает, как попадет на небеса и навсегда распрощается с этим жестоким тираном, и вдруг чудесным образом оказывается спасена. Вот это да!

– Наверное, так и было, – согласилась Дот, отводя глаза от пролетавших мимо на невероятной скорости придорожных столбов. – Где мы сейчас едем, мисс?

– Это Престон. Не волнуйся. Скоро мы выедем за город, там будет поспокойнее. Я разговаривала с твоим молоденьким констеблем. Он и вправду милый, Дот. А тебе он нравится?

Дот покосилась на Фрину и покраснела.

– Да, мисс, нравится.

– Он собирается попросить тебя помочь в расследовании. Я предложила ему наведаться в Латвийский клуб и побывать на одном из их собраний в сопровождении юной леди – для отвода глаз. Он сразу же вспомнил о тебе. Между прочим, он католик, – добавила Фрина.

– О, мисс, – простонала Дот. – Что же мне делать?

– Ну, ничего плохого в том, что он тебя попросит, нет, Дот. Ты всегда можешь отказаться.

– Но я не хочу отказываться, – призналась Дот.

Фрина хмыкнула.

– Тогда согласись, Дот. Что может быть благопристойнее встречи в Латвийском клубе? Уверена, все пройдет хорошо. Он просто хочет понаблюдать за ними, понимаешь. Ты взяла термос? Пожалуй, я выпила бы чаю, – сменила Фрина тему разговора.

Дот разлила уже сладкий чай в чашки, и они выпили его в молчании. Господин Батлер был отличным шофером, да и дороги были совершенно пустые. По обеим сторонам тянулись фермерские земли, то здесь, то там попадались редкие дома. На горизонте показалось водохранилище. Закурив папиросу, Фрина любовалась пейзажем, который украшали только что распустившиеся цветы сливы.

– Ломает буря майские цветы, – пробормотала она, – и как недолговечно лето наше.[29]

Элтем оказался красивым городком, а монастырь Святого Духа производил неизгладимое впечатление. Фрина подумала, как гордился, наверно, построивший его золотоискатель, своим красивым домом. Его жена, как сообщил всеведущий путеводитель, родилась в Париже, где впитала идеи Директории,[30]которые объединила с верандами, характерными для британского ампира. Здание из красного кирпича с резными карнизами и горгульями было так вульгарно, что казалось величественным. Полное пренебрежение всеми канонами вкуса было столь вопиющим, что странным образом располагало к себе.

– О Господи! – воскликнула пораженная Дот и перекрестилась.

– Да, оно и впрямь… хм… просто не могу подобрать подходящее слово. Если верить путеводителю, монахини получили здание после того, как его изначальный владелец упился до смерти, празднуя завершение Бурской войны.[31]С тех пор здесь расположился монастырь. Интересно, какая из этих дверей парадная? А горгульи кажутся мне знакомыми… Ну конечно, Нотр-Дам!

Стайка маленьких девочек, совершавших чинную прогулку, замерла перед посетительницами и уставилась на них во все глаза. Судя по уродливости школьной формы, англиканцы смиряют плоть с не меньшим рвением, чем католики, отметила Фрина. На девочках были темные платья из саржи, юбки в складку скрывали колени, белые блузки стояли колом от крахмала, а более уродливых колпаков Фрина в жизни не видывала. От воспитанниц пахло доброкачественным мылом и дезинфекционным раствором, волосы девочек были туго стянуты, чтобы ни один локон не падал на розовые личики.

– Мисс Фишер? – спросила самая рослая воспитанница. – Мать-настоятельница послала нас за вами.

Девочки пожирали глазами наряды посетительниц. Дот оказалась абсолютно права, когда говорила о запахе. Фрина, окруженная толкавшимися вокруг нее грибочками, отчетливо слышала, что девочки принюхиваются.