Читать книгу "Искушение временем. Книга 1. Не ангел - Пенни Винченци"

Селия улыбнулась ей. Она чувствовала, что готова воспарить, но затем перевела взгляд на Оливера. Тот изо всех сил старался улыбаться и выглядеть добродушным. Удавалось ему это с трудом. Селия должна продемонстрировать мужу, что прекрасно понимает: во главе дела стоит именно он.

— Я полностью согласна с Оливером, — сказала она. — Такое решение нельзя принимать с ходу. Это можно сделать и без меня. Но мне очень приятно, что вам так понравилась моя идея. И я была бы счастлива поучаствовать в работе над ней.

Селия почувствовала, что Оливер успокоился, увидела, как напряжение спало с его лица, и улыбнулась в ответ на его быструю, осторожную улыбку. Она вдруг осознала, что его самого уже давно не посещали по-настоящему сильные идеи.

— Тед, — прошептала Сильвия, — Тед, мне нужно тебе кое-что сказать.

— Что? Что такое? — Его голос звучал испуганно.

Обычно он так уставал к вечеру, что засыпал мгновенно. Кроме разве что очень редких случаев. Как жаль, что он не заснул той ночью…

— Тед, я… в общем, я снова в положении. Опять. Я…

— Что? — Сон как рукой сняло, он вскочил, забыв о том, что надо разговаривать тихо. — Ох, Сильвия, нет! Ох, дорогая, милая моя! Да как же это?

— Как? Как обычно, — сказала она притворно беспечным голосом, несмотря на волнение и тошноту, которая по вечерам была противнее, чем утром. Сказала так, словно все шло, как всегда.

— Но я же был так… Ну, я думал, что все делал как надо… осторожно… О господи!

— Я знаю, Тед. Но… все происходит так легко и просто! Разве нет?

— Похоже…

Последовало долгое молчание. Затем Тед спросил:

— Когда?

— К Рождеству. Что-то вроде того…

— Что же нам делать?

— Не знаю. Ну, я тут подумала… Мы как-нибудь справимся… какое-то время. Устроим Фрэнка в другой комнате, в ящике из-под бананов. Тогда Марджори сможет спать с нами. А младенец — в ящике комода, — рассудила Сильвия.

— Ну да, возможно… Да… — Опять последовала пауза. — Как ты себя чувствуешь?

— Не так уж скверно. Устала.

— Прости, старушка, — произнес Тед, — прости меня. Больше это не повторится. Клянусь.

Сильвия была тронута, она повернулась и поцеловала мужа, стараясь не потревожить Фрэнка.

— Я и сама виновата, — сказала она, притворившись, что была тогда так же возбуждена, как и он. Хотя бы это он заслужил. Начни они ссориться, им не одолеть всех забот.

Она беременна, что и требовалось доказать. И, привыкнув к мысли о беременности, невзирая на слабость и тошноту, Селия порадовалась. Конечно, это улучшило ее отношения с Оливером, он стал менее ревнив к ее работе в издательстве «Литтонс». И разумеется, он был очень счастлив, счастлив и горд.

Оливер не был настолько глуп, чтобы предложить Селии сидеть дома, хотя бы временно, но все же сказал, что ей следует ко всему относиться проще и, может быть, немного сократить рабочий день. Селия, к его удивлению, согласилась, что, возможно, идея неплохая. А затем, захваченная новой деятельностью и ответственностью, желая доказать самой себе, что она этого стоит, Селия продолжала работать еще упорнее и дольше, чем прежде. Спустя три месяца ММ застала Селию, корчащуюся от боли на полу в своем офисе: в ту ночь Селия потеряла ребенка, маленькую девочку, и столько крови, что в течение суток все опасались, что она не выживет.

Оливер, страшно рассерженный тем, что Селия подвергла себя такому риску, удрученный потерей ребенка, запретил жене работать — в ближайшее время об этом не должно быть и речи. Селия, ослабевшая и несчастная, могла только едва слышно согласиться. Доктор, с удовлетворением признав, что серьезные физиологические причины для утраты ребенка отсутствуют и у Селии нет ни температуры, ни признаков опухоли, разве что немного ослаблена шейка матки, заявил, что, на его взгляд, произошедшее — типичный результат сильного перенапряжения.

— Природа требует, чтобы вы отдыхали, когда вынашиваете ребенка, — строго сказал он Селии, — а не суетились и не взваливали на организм ненужные нагрузки.

Доктор прописал ей сильное тонизирующее средство, содержащее большое количество железа, и постельный режим как минимум в течение двух недель, потолковал с Оливером об опасности скорого зачатия и предупредил Селию, что если уже однажды выкидыш случился, то есть опасность его повторения в те же сроки в течение любой последующей беременности.

— Матка ослаблена, она будет растягиваться только до тех пор, пока позволит ее нездоровое состояние, а потом избавится от ребенка, если вы не будете предельно осторожны. И никаких тяжестей, даже книг, никакой беготни по лестницам. Опасайтесь простуды, особенно открытых окон. Вот так.

Селия тупо кивнула врачу, не произнеся ни слова.

Она стала быстро поправляться, но тут ею овладела тяжелая депрессия. Селия лежала в кровати в тупом оцепенении и плакала, уставившись пустым взглядом в потолок. Селия знала: нынешнее состояние — плата за непомерные амбиции. Окружающие только раздражали ее, единственным исключением был Джек.

Он приехал в отпуск, когда Селия еще лежала в постели, и многие часы провел, сидя подле нее. Человек, не склонный к сложным переживаниям и при любых обстоятельствах веселый и легкий, он был просто мил и доброжелателен, что Селии как раз и требовалось. Он рассказывал ей забавные истории о разных дурачествах, играл с ней в шашки и несложные карточные игры и быстро помог ей прийти в норму. Вечером накануне отъезда Джек застал Селию в слезах. Не в силах притворяться, она призналась, что боится без него снова впасть в депрессию. Растроганный и огорченный, Джек присел к ней на постель, обнял ее, пообещал регулярно писать и даже спел несколько армейских песенок, разумеется, в пристойной версии, чтобы ее развеселить.

Впервые за вечер Селия хихикнула, а потом снова заплакала, но уже не так горько. И под конец так и заснула в объятиях Джека, положив голову ему на плечо, после чего он тихонько уполз, оставив на подушке смешную записку о том, что боится, как бы на рассвете Оливер, застав их вдвоем, не вызвал его на дуэль. Спустя многие годы Селия часто вспоминала о том, как Джек был добр и ласков с ней, каким хорошим другом он оказался, и о том, в какой же она тогда была страшной депрессии, если не заметила всей его привлекательности…

Но Джек все же уехал, и Селия вновь погрузилась в тоску и растущий ворох проблем, связанных с Оливером и их браком. Она чувствовала, нет, знала наверняка, что муж винит ее за этот выкидыш. Оливер отдалился от нее, отказывался делиться своими чувствами. Когда же он заходил к ней в комнату, то чаще вел вежливые разговоры, но не проявлял сочувствия и не утешал ее. Как-то вечером Селия вдруг обнаружила книгу под названием «Женское здоровье», с явным намеком лежавшую открытой на ее туалетном столике. Селия отложила щетку для волос, взяла книгу и прочла следующее: «Призвание женщины — не блистать в литературных кругах и светских салонах, а светить чистым, ровным и теплым пламенем своему супругу и детям». И далее: «Здоровое тело и осведомленный ум делают женщину счастливее, нежели избыточный ум и хрупкое тело». Оливер явно оставил это для нее. Селия проплакала почти всю ночь и потом долго не могла видеть мужа — так невыносима ей была его постоянная отчужденность и так тяжелы собственные угрызения совести.