Читать книгу "Открытая дверь - Иэн Рэнкин"

Впрочем, большую часть этих сведений Майк получил от Гиссинга, который написал о Монбоддо не одну монографию.

Украдкой он поглядел на профессора. Гиссинг стоял, скрестив руки на груди, и мрачно смотрел вперед, где возникло какое-то замешательство. Оказалось, Чиб Кэллоуэй поднял руку, чтобы поторговаться за очередной лот, и Лаура спросила, есть ли у него номер.

— Я что, похож на скаковую лошадь? — отозвался Кэллоуэй, вызвав смех в публике.

Лаура, еще больше порозовев, извинилась и объяснила, что в торгах могут участвовать только зарегистрированные покупатели, но если джентльмен желает, он еще может это сделать.

— Ладно, проехали… — отмахнулся Чиб.

Этот небольшой инцидент, казалось, заставил публику проснуться, и дальше дело пошло живее. На торги была выставлена одна из картин Мэтьюсона — «Овцы в снежный буран», конец XIX века. На предпросмотре Лаура намекала, что за эту работу возможна небольшая драчка, и действительно, два телефонных покупателя некоторое время шли ноздря в ноздрю, заставляя зал пристально следить за державшими трубки телефонными операторами. Цена все росла, пока не превысила предварительную оценку почти вдвое. В третий раз молоток Лауры опустился на восьмидесяти пяти тысячах, что было совсем не плохо как для аукционного дома, так и для ее личных комиссионных. Первый успех сразу придал Лауре уверенности — она даже пошутила, что расшевелило аудиторию еще больше. Чиб и тот громко хохотнул, хотя и с некоторым опозданием.

Майк тем временем пролистал оставшиеся страницы каталога, но не обнаружил ничего достойного внимания. Повернувшись к залу спиной, он протиснулся мимо маклеров и обменялся рукопожатиями с Гиссингом.

— Это, часом, не тот мошенник, с которым мы в прошлый раз столкнулись в винном баре? — спросил профессор, кивая в направлении первого ряда.

— О книге не всегда можно судить по обложке, Роберт, — шепнул Майк. — У вас найдется немного времени? Я хотел бы перекинуться с вами парой слов после аукциона.

— Почему не сейчас?.. — ворчливо отозвался Гиссинг. — Пока у меня давление не подскочило…

В дальнем конце коридора виднелась лестница, ведущая на верхние этажи галереи, где были выставлены антикварная мебель, книги, украшения. Майк направился к ней, но у нижней ступеньки остановился.

— Ну?.. — спросил Гиссинг.

— Как вам нравятся торги?

— Как обычно. Совсем не нравятся.

Майк машинально кивнул. Он никак не мог придумать, с чего начать разговор. Профессор благосклонно улыбнулся.

— Мне кажется, я догадываюсь, что у тебя на уме, Майк, — проговорил он. — Всю эту неделю ты думал о моих словах, верно? Я-то видел — ты сразу понял мою правоту и готов согласиться с моим предложением.

— Все-таки я надеюсь, вы говорили не в буквальном смысле. Нельзя же, в самом деле, похищать произведения искусства. Начать с того, что Первому Каледонскому это вряд ли понравится. К тому же… что скажет Аллан?

— А давай спросим у него самого, — серьезно предложил Гиссинг.

— Нет, идея и в самом деле довольно оригинальная, — растерянно проговорил Майк. — И по большому счету я вовсе не против того, чтобы ее обдумать, но… Ограбление?..

Гиссинг, внимательно слушавший, снова сложил руки на груди.

— Я все время об этом думаю, — признался он после непродолжительного молчания. — И довольно давно, если начистоту. Неплохое упражнение для серого вещества, кстати. — Он ухмыльнулся. — «Первый К», конечно, не подойдет; в банке слишком серьезная система безопасности. Но что бы ты сказал, если бы нашелся способ спасти несколько картин, которых никто не хватится?

— Вы имеете в виду банковское хранилище?

Гиссинг покачал головой:

— Боюсь, это тоже не для нас. — Он похлопал себя по выступающему животу. — Разве я похож на налетчика?

Майк тоже усмехнулся.

— Мы ведь рассуждаем теоретически, правда? — спросил он.

— В общем и целом — да.

— Тогда просветите меня, где можно украсть картины так, чтобы этого никто не заметил?

Гиссинг еще немного помолчал, потом нервно облизнул губы.

— В Национальной галерее, — промолвил он наконец.

Майк несколько секунд удивленно смотрел на него, потом не выдержал и фыркнул.

— Я так и думал.

Он вдруг вспомнил Кэллоуэя. «Никто не пробовал сюда вломиться?» — спросил гангстер.

— Напрасно смеешься, — возразил профессор.

— Значит, мы просто придем туда, возьмем, что нужно, и никто ничего не узнает?

— Примерно так. Если тебе интересно, можно пойти куда-нибудь выпить, и я все объясню подробно.

Некоторое время двое мужчин пристально смотрели друг на друга. Майк моргнул первым.

— Вы, я вижу, уже все обдумали.

— Я размышляю над этим уже больше года. Должен же я прихватить что-то с собой, когда выйду на пенсию? Что-то такое, чего больше ни у кого не будет.

— И что именно? Тициана? Рембрандта? Эль Греко?

Гиссинг пожал плечами. Майк заметил выходящего из зала Аллана и махнул ему рукой.

— Похоже, Боссун, которого ты купил, был неплохим приобретением, — сказал Аллан, подходя к ним, и вздохнул. — Еще один только что ушел за тридцать восемь тысяч. В прошлом году в это же время его работы едва-едва переваливали за двадцатку. — Он внимательно посмотрел на обоих. — Что это с вами? У вас такой вид, словно вас застали на месте преступления.

— Мы собирались пойти куда-нибудь выпить, — сказал Гиссинг. — И поговорить.

— О чем?

— Роберт только что признался, — объяснил Майк, — что собирается ограбить Национальную галерею. У него есть план, как сделать так, чтобы этого никто не заметил. Профессор хочет сделать себе небольшой подарок к пенсии.

— Это будет получше золотых часов с памятной надписью, — согласился Аллан.

— Проблема в том, — добавил Майк, — что он, похоже, говорит совершенно серьезно.

Аллан посмотрел на Гиссинга. Тот пожал плечами.

— Нужно промочить горло, — сказал он. — А там и поговорим.

Детектив-инспектор Рэнсом видел, как трое мужчин вышли из аукционного дома и спустились в полуподвал, где находился винный бар «Вечерняя звезда». Одного из них он узнал — это был тот самый человек, который несколько дней назад встречался с Чибом Кэллоуэем в буфете Национальной галереи, и вот теперь оба оказались в аукционном доме. Судя по объявлению на стеклянной двери, торги начались в десять утра, Кэллоуэй приехал минут на двадцать раньше, купил каталог и прошел в аукционный зал. Интересно узнать, что он задумал? Гленн и Джонно тоже были с ним, следовательно нельзя было исключать, что затевается какое-то мошенничество. Джонно, впрочем, вышел перекурить, не пробыв внутри и четверти часа, и вид у него был скучающий. Телохранитель Чиба проверял сообщения на мобильнике и никак не мог заметить Рэнсома, который стоял футах в восьмидесяти от него за одной из колонн концертного зала.