Читать книгу "Болезнь претендента - Фридрих Незнанский"

Путь Григория Федоровича к успеху не был усыпан лепестками роз. Когда дошло до дела, выяснилась, что у него нет к супруге мало-мальски серьезных претензий. Не то что в суде – ему даже ей самой сказать нечего. Уж о нем-то жена заботилась: кормила, обстирывала, носилась с любимым супругом как с писаной торбой. Пришлось Базилевскому взвалить вину на свои плечи. Он стал капризным, ворчливым, придирчивым. Сказал, что деловая жизнь привела его к импотенции. Лидия Петровна ответила, что это ее не смущает. Тогда вице-губернатор начал поедом есть ее за то, что она завела себе любовника. Разве иначе жена может жить с импотентом?! Денег домой он стал приносить мало. Лидия Петровна, проявляя чудеса изворотливости, установила, где находятся магазины подешевле, где есть какие-то скидки, и кормила мужа по-прежнему восхитительно.

Но в конце концов и она устала терпеть его закидоны – развелась. Базилевский в знак благодарности купил ей хорошую квартиру в микрорайоне. Отныне у него появилась возможность привести Алену Углову в свой дом полновластной хозяйкой. Однако та почему-то медлила, отказывалась от своего счастья.

Сейчас Угловой тридцать два года, она хорошая журналистка. Алена принадлежит к людям, которые сами себя сделали. Ее мать почтальонша, отец заводской механик, они живут в райцентре под Красносибирском. Родители не особенно усердно воспитывали дочь, и к тому же они развелись со скандалом, когда девочке было десять лет. Алену всегда выручала природная смекалка. Однако недостаток интеллигентности на первых порах сильно помешал ее карьере. После института она работала в отделе культуры одной из газет. Как-то взяла интервью у известного красносибирского поэта и «под занавес» попросила его познакомить читателей с каким-нибудь новым стихотворением. Тот дал стихотворение из четырех строф, а получив газету, пришел в ужас: последней строфы вообще не было, а вторая и третья поменялись местами. Разгневанный поэт позвонил журналистке и отругал: «Почему вы не вычитали материал?!» На что Углова простодушно ответила: «Я сама сделала эти изменения. Мне казалось, так лучше».

Из редакции ее тихо убрали. Благо, тут организовывался новый глянцевый журнал, и очередной поклонник устроил ее туда ответственным секретарем. В первом номере был опубликован отрывок из мемуаров Ходасевича «Некрополь». Когда Алена делала разметку номера, она выписала давно скончавшемуся автору, представителю первой волны русской эмиграции, гонорар.

Из журнала ее уволили с треском. Однако ей снова повезло – в периодике стала культивироваться светская хроника. В этом жанре Углова оказалась незаменима. Она устроилась в новую газетку «Триумфальная арка» и с тех пор вообще перестала ужинать дома: каждый вечер премьеры, вернисажи, презентации, на одной из которых, кстати, она и познакомилась с Базилевским.

Это был один из самых высокопоставленных ее знакомых, и Алена решила использовать нового приятеля на все сто. Первой целью было занять ключевой пост в каком-нибудь престижном издании. Ответственным секретарем «Триумфальной арки» Григорий Федорович ее сделал, однако Угловой этого было мало. Вскоре она узнала, что из популярной газеты «Красносибирское зеркало» заместитель главного редактора переехал на работу в Москву. Остальное было делом техники: первый вице-губернатор помог красавице занять освободившийся кабинет. Атеперь она за его спиной крутит шуры-муры! И с кем – с представителем вражеского стана, одним из его заклятых врагов.

Выскочив из кресла, раскрасневшийся Базилевский, грозно сверкая очками, лихорадочно зашагал по кабинету. Потом остановился, по-наполеоновски скрестив на груди руки. Нельзя распускаться при посторонних, нужно вести себя по-мужски.

– Слава, разве можно доверяться каким-то сплетням!

– Григорий Федорович, сплетни я не передавал бы. Есть факты, которые подтвердились. Если что-нибудь здесь говорится, то только для твоего же блага. Ну и для пользы общего дела.

Сокольский насупился:

– Не хватало только выставлять наших людей на посмешище.

– Ширинбеков же женат, – словно вспомнив важную вещь, сказал вице-губернатор.

– Слав, ты чисто ребенок, – снисходительно произнес Корсарин. – Никто же не говорит, что он холост. Речь о другом. Как будто жена кого-нибудь когда-нибудь могла остановить.

Принявшее обычный цвет лицо Базилевского снова пошло красными пятнами.

– А ты мне ничего не должен говорить! – завизжал потомственный интеллигент. – Ты просто не должен этого допустить!

Полковник растерялся:

– Хорошенькое дело. А что я мог тут изменить?

– Что? Очень много. Тебе объяснить?

– Желательно. Я ничего не понимаю.

– Ты должен это Ширинбекова убрать к чертям собачьим. Чтобы духа поганого его тут не было! Чтобы он не топтал русскую землю своими кривыми волосатыми ножонками!

Корсарин беспомощно развел руками, а Григорий Федорович все больше распалялся:

– И это не мое эгоистическое желание. Это – требование партии. Враг – он и есть враг. Чем меньше врагов, тем легче жизнь. Ты должен превратить этого босяка в крематорский пепел!

– Аристарх Васильевич, – обратился полковник к губернатору, – ехать в «Красный флаг»?

– А я что? Григорий дело говорит. По-моему, современные выборные технологии допускают любые методы борьбы. В том числе и такие. От Самощенко я бы тоже с удовольствием избавился.

– То есть это – приказ?

– Приказ! – завизжал Базилевский. – А уж как его выполнить, сам подумай. Ты же милиционер.

«Долго они мелют языками, – с неприязнью подумал помощник Глазурин. – Как бы в диктофоне не кончилась пленка».

Глава 12 ДВА БАНКЕТА

Настроение Самощенко менялось по несколько раз на дню. Иногда – и это было чаще – он чувствовал уверенность в своих силах и не сомневался в грядущих успехах. Порой же Евгения Владимировича охватывало настроение, близкое к паническому, все вокруг казалось искусственным и эфемерным, способным в одночасье рухнуть и оставить его возле разбитого корыта.

Насчет разбитого корыта – это, разумеется, большое преувеличение. Чем бы ни закончились выборы, предприятие всегда останется за ним. Вряд ли кто-нибудь станет менять руководителя, который много лет успешно работает. Его завод – одна из опор краевого бюджета. Не случайно среди умеющих считать деньги зарубежных инвесторов и американцы, и французы, и очень уж осторожные китайцы. Начнись на «Серебряных крыльях» пертурбации, иностранцы мигом исчезнут оттуда вместе со своими капиталами.

Ко всем прочим заботам Самощенко не может не думать и о своем приближающемся пятидесятилетии. Юбилей – это вопрос серьезный. Необходимо организовать праздник. Значит, нужно подумать о помещении, о приглашениях, никого не забыть и не обидеть. Знакомых же у занимающего такую должность человека тьма-тьмущая, ко всему прочему сейчас появились товарищи по партии. Возможно, придется отмечать два раза: на заводе – с сотрудниками, а с городским руководством, соратниками по партии, родственниками – в ресторане. Придется раскошелиться, чтобы не дай бог перед выборами не говорили, будто он гуляет за казенный счет. Сейчас же за ним смотрят под лупой. Одно неверное движение, и газеты поднимут такой трезвон, что мало не покажется.