Читать книгу "Война закончена. Но не для меня - Андрей Дышев"

– Не останавливайся! – сказал я Смоле. – Уходим отсюда по другой улочке.

Легко сказать «не останавливайся». Толпа, стремительно наполняясь агрессией, преградила нам путь. Случайно или нарочно на пустырь вперлась гужевая повозка. Ишак орал дурным голосом, напуганный таким скоплением народа.

– Роад!! Роад!! – крикнул Смола, размахивая свободной рукой. – Дайте пройти!!

Он начинал терять терпение, что могло очень быстро привести к печальной развязке. Удалой сопел мне на ухо.

– Ишак здесь очень кстати, командир, – прошептал он. – Пожалуй, на нем мы отсюда и уедем.

– Ишак мне нужен для других целей, – высказал свои претензии на бедное животное Остап. – Я вставлю ему шомпол и натравлю на толпу…

Я видел, с каким напряжением Смола сжимает винтовку. Нести ее стволом вниз было мучительно для его холерической натуры, привыкшей действовать открыто и решительно. Если бы не вечная узда, вынуждающая его подчиняться моим приказам, сейчас бы он наломал здесь дров! Смоле часто изменяло чувство логики и благоразумия. Он редко задумывался о последствиях, им обычно управляли эмоции, а не разум. Я не могу объяснить этот странный, почти фантастический факт, но когда Смола пёр на рожон, поражая своей безумной храбростью товарищей и врагов, то пули, осколки и ножи обходили его стороной. Ранения он получал в более-менее спокойных, сравнительно безопасных ситуациях.

Напряжение нарастало с каждым мгновением. Я задыхался от запаха грязного пота и нищеты. Десятки рук хватали нас за одежду и тянули в разные стороны. Мы пытались обойти повозку с ишаком, чтобы затем прорваться на боковую улочку, выходящую в открытое поле. В толпе появился какой-то чернобородый дух в чалме с узким лицом, который начал пронзительно кричать, размахивать руками, показывая на нас и грозить нам кулаком. Остап, насколько это можно было сделать тактично, оттолкнул от себя юношу в бордовой тюбетейке, который пытался нагло отобрать у него винтовку. Юноша сделал шаг назад, неестественно упал на спину и громко завопил, хватаясь то за живот, то за колено. Толпа загудела. Смола принялся энергичнее расталкивать людей впереди себя, как повозка, которую мы почти обошли, двинулась назад, снова перегораживая нам путь.

Всё, ухудшить наши взаимоотношения с местным населением уже было невозможно. Мы достигли дна. Нам больше ничего не оставалось, как вспомнить, что мы российский десант, и начать применять оружие. Я был готов дать команду на стрельбу в воздух, как вдруг Удалой сорвал с себя каску, водрузил ее на ствол снайперской винтовки и поднял ее, как флаг, над толпой.

– Who is older?! Is now comes a big American car! – громко, но отчетливо, проговорил он. – We give you flour, rice and oil! Free! Ten pounds every! (Кто старший? Сейчас приедет большая американская машина. Мы дадим вам муку, рис и масло. Бесплатно! Десять килограмм каждому!)

Он орал и протискивался вперед. В толпе появились переводчики, которые громко повторяли слова Остапа на дари. Где-то началась толкотня, споры, кто-то кого-то схватил за грудки. Полагаю, что спорщики не могли определиться, что было бы выгоднее: продать нас талибам и поделить между собой наше снаряжение или получить по десять кило дармовых продуктов. Те, кому приглянулись наши винтовки или ботинки, кричали и толкали тех, кто тупо хотел жрать, а те, кто уже сосчитал стоимость десяти килограммов масла, наступали на тех, кто просто хотел отрезать нам головы. Как бы то ни было, нам начали вяло уступать дорогу. В этот самый момент смартфон, который я крепко прижимал к груди, пискнул. Совсем не вовремя пришло SMS. Я лишь мельком взглянул на дисплей – там высветились цифры новых координат. Значит, Фролов все же ошибся, и сейчас перенаправляет нас в другое место?

– Быстрей! Быстрей! – кричал я.

Смола уже откровенно начал раскидывать в стороны стоящих на его пути афганцев. Слух о большой машине и бесплатных продуктах распространялся со скоростью света. Нам надо было уносить ноги как можно скорее, пока население не поняло, что мы их надули. Сейчас же они предполагали, что мы проводим какие-то малопонятные маневры, которые помогут большой машине заехать в середину кишлака, и потому не слишком нам мешали. Самая ушлая часть населения созвала своих многочисленных жен, стариков и детей и заняла позиции в центре пустыря, полагая, что большая машина припаркуется именно здесь, и здесь начнется раздача. А наиболее дальновидные и свирепые кишлачники распахнули настежь свои ворота, расчистили проезд, выгнали на улицу баранов и приготовились заманивать большую машину внутрь своих дворов. Расчет простой: у кого будет стоять большая машина, тому достанутся не только самые большие порции продуктов, но и сама машина.

На фоне такой лакомой добычи мы смотрелись крошками со стола и относительно легко прошли сквозь сито толпы. Свернули в первую попавшуюся улочку и понеслись бегом. Некоторое время нас еще преследовали пацаны и собаки, под конец даже раздалось несколько выстрелов, на которые мы ответили дружным залпом и, уже не оборачиваясь, побежали в пыльную даль вдоль чахлых полей.

Не меньше пятнадцати минут мы топтали пустыню, пока не свалились в тень валуна.

– Здорово ты придумал про муку, – еще задыхаясь, сказал Остап Удалому.

– Не могу себе простить, – скрежетал зубами Смола. – Драпал, как последний трус. Клянусь своим стволом, я хотел пристрелить самых шумных провокаторов, чтобы остальные сами разбежались.

– А зачем? – пожал плечами Удалой. – Мы легко отделались и неплохо пробежались. Я люблю марш-броски.

– Мы без воды остались, – проворчал Остап. – Вот что плохо.

– Хуже всего, что мы засветились, – сказал я, вводя стилусом новые координаты в навигатор. По логике, мы должны обходить кишлаки ночью и на приличном расстоянии. Очень скоро про четырех американских солдат будет знать вся провинция.

Я ошибся в одном. О нашей прогулке по кишлаку уже узнали. Нас прервал рокот вертолетов. Высунувшись из-за валуна, мы увидели кружащуюся над кишлаком пару угловатых «Апач Лонгбоу». Диаметр облета постепенно увеличивался, и вскоре огромная тень накрыла нас, обдав горячим запахом горелого керосина и моторного масла. Воздух дрожал от лопастей, взбитая воздушным потоком пыль спиралью взмыла в небо.

Пока темно-зеленые машины кружили над пустыней, выискивая нас, мы неподвижно лежали под валуном, изо всех сил вжимаясь телами в землю. Постепенно рокот моторов стал удаляться, и мы уже вроде вздохнули с облегчением, как вдруг Остап, первым выглянувшим из-за нашего укрытия, отрывисто крикнул:

– Трое сюда идут!!

Я подполз к Остапу и приподнял голову. Один «Апач» еще продолжал кружить в небе, а второй вертолет стоял на плоской макушке холма, вращая лопастями, всего метрах в двухстах от нас. Трое солдат, в таких же, как и у нас, песочных костюмах, осторожно шли в нашу сторону, крутили головами по сторонам, водили стволами винтовок.

Остап вопросительно глянул на меня. Смола выругался, снял винтовку с предохранителя и приник к оптическому прицелу.

– Один из них негр, – произнес он.