Читать книгу "«Сирены» атакуют - Дмитрий Черкасов"

– Так кровь застоялась, командир. Давно в деле не были.

Прикинув, Маэстро принял решение допросить Ромео, хотя никто не уполномочивал его к этому.

– Эй, орел! Говорить можешь?

Ромео молча смотрел на него выпуклыми глазами, чуть подернутыми предсмертной пленкой.

– Я к тебе обращаюсь. Жить хочешь? Запоешь – через пару минут поедешь в больничку... а нет, так прямо здесь сдохнешь.

Барон судорожно кивнул, сделал глотательное движение. Он не сводил взгляда с лица Маэстро.

Маэстро на миг задумался. Он, собственно говоря, не знал, о чем спрашивать. Поэтому спросил о первом, что по логике происходящего пришло в голову:

– Где деньги?

Вопрос не удивил Ромео. Естественный интерес. Все хотят знать, где деньги.

– Там... – Он слабо мотнул головой. – В гостиной... сейф... за портретом...

Цыган не лгал, он действительно приготовил крупную сумму для расчетов с несчастным Ахметом.

Следующий вопрос вытекал из первого:

– А товар?

– Там же...

– Говори шифр.

Помедлив с секунду, Ромео с видимым трудом назвал комбинацию. Трудно было сказать, с чем больше были связаны его затруднения – не то ранение сказывалось, не то нежелание расставаться с валютой.

– Иди, посмотри, – приказал Маэстро Томасу. Тот было двинулся к гостиной, но Ромео заговорил вновь:

– Там... дипломат. Это... из-за него... я знаю... и вы знаете...

Маэстро не знал ничего, но вида не подал.

– Очень хорошо. Сейчас подгонят транспорт, и ты поедешь. Скажи только, что и откуда. Ты меня понял.

Барон помотал головой:

– Это не мое... Жиганы надыбали... на вокзале... Там... маяк был, я выдрал... остальное на месте... клянусь...

Маэстро лихорадочно соображал. Он чувствовал, что Ромео не должен понять, что он впервые слышит о каком-то дипломате. Как и о деньгах с товаром. И тем более о маяке – когда на сцене появляется подобная техника, излишнее любопытство становится строго наказуемым.

Оно ему нужно? Инициатива карается, да. Но Маэстро, взяв след, уже не умел останавливаться.

– Еще вопрос, – сказал он. – Последний.

Но отвечать было некому.

По телу барона внезапно пробежала долгая судорога, и он обмяк. Теперь Ромео был мертв.

– Стань у двери и никого не пускай, – распорядился Маэстро.

Томас занял пост, а он прошел в гостиную, где не без труда снял со стены огромный портрет самого барона в полный рост.

Очень скоро он недоуменно рассматривал содержимое дипломата: пистолет иностранного производства, с глушителем, наручники, но прежде всего – заурядную амбулаторную карту некоего Сергея Семеновича Остапенко.

Глава четвертая

СЕМЕНА СОМНЕНИЙ

Двумя днями спустя к Маэстро наведался капитан Каретников.

Они не однажды соприкасались при выполнении разного рода заданий, неплохо знали друг друга, хотя крепкая дружба так и не завязалась – обычные уважительные отношения между людьми, делающими одно дело.

Александр Владимирович Каретников возглавлял особое подразделение морского спецназа, именовавшееся «Сиренами». Особенность его группы заключалась, как это обычно бывает с особенностями такого рода, в том, что подразделению зачастую поручались не то что секретные задания, а ставились задачи, нигде и никогда не прописанные на бумаге. У «Сирен» имелся карт-бланш на практически любую деятельность, продиктованную государственными интересами – случалось, что и ведомственными. Приказы зачастую отдавались в устной форме, и группа действовала на свой страх и риск. Каретникову разрешали все. В его послужном списке фигурировали и официальные акции по обезвреживанию террористов, вызволению заложников, обеспечению охраны важных объектов с моря... Но в нем же числились – точнее, не числились, ибо не фиксировались – и другие операции, в том числе за рубежом, и документация на сей счет в лучшем случае существовала в единственном экземпляре, хранившемся под неусыпной охраной и сотней замков.

Каретников работал под бесхитростным псевдонимом Посейдон. Водная стихия, грозный персонаж из начальников над небожественной мелочью. В конторе его иначе никто и не звал, многие не помнили ни его настоящего имени, ни отчества, а большинство и вообще не знало.

Он позвонил Маэстро на трубку и напросился в гости. Тот удивился, но вида не подал и согласился сразу. Такие просьбы случайными не бывают.

И еще он понял, что Каретников наводил о нем справки – знал, что у Маэстро нынче выходной, событие редкое, из ряда вон выходящее. Тот жил один и дома бывал весьма нерегулярно, застать его на отдыхе не удавалось практически никому – за исключением непосредственных подчиненных и непосредственного начальства.

Кроме того, звонок поступил на трубу «ДСП» – второй телефон Маэстро в такие дни держал отключенным. Засекреченный номер был известен лишь ограниченному кругу лиц, куда Каретников не входил, и капитану, понятно, пришлось похлопотать, чтобы заполучить его. Большой проблемы для сотрудников конторы в этом не было, но сам факт поисков говорил о многом. Тем более что на второй телефон звонков не поступало, Маэстро проверил – это означало, что Каретников знает, куда и в каких случаях названивать.

Но Маэстро не насторожился. Сделал стойку, конечно, но больше по привычке не доверять никому. Вообще же Посейдон был ему симпатичен, и опасаться неформального контакта не стоило.

Правда, он все равно принял меры предосторожности. В их службе возможно все, а предают, как известно, всегда свои, а не чужие. Поэтому Маэстро поставил Мадонну в известность о назначенной встрече, хотя и не дал никаких особых указаний.

В восемь вечера в дверь позвонили.

Маэстро пошел открывать, по привычке заткнув за пояс ствол – сзади, прикрыл его спортивной курткой. Посмотрел в глазок, отомкнул замок.

Каретников был один. Высокий, атлетического сложения, коротко стриженный, он дружески улыбнулся и предъявил верительные грамоты – бутылку «Джонни Уокера». Не живой человек – вылитый манекен, накачанный Иван Данко из фильма про боксера Рокки Бальбоа. Только глаза настоящие, и они сводили упомянутое сходство на нет.

– Проходи. – Маэстро посторонился. Они были на «ты». – Солидно подготовился! Сейчас мы тебе отомстим...

Он провел гостя в кухню, где в России, как повелось, решаются все важные вопросы. Стол был уже застелен чистой скатертью. Стояли рюмки, но Маэстро заменил их квадратными стаканами.

– М-м, – промычал он. – Вот чего у меня нет, так это льда. Сразу убьешь или дашь помучаться?

– Льда в нашей жизни хватает, – отмахнулся Посейдон и доверительно пояснил: – только вчера из Арктики...