Читать книгу "Убийство с хеппи-эндом - Алена Алтунина"

Трудно говорить о том, кого абсолютно не знаешь, и я выкручивалась, как могла. Ваняша мне одобрительно кивнул, а Прохор пристально посмотрел в глаза.

Позднее поднялся парень кавказской наружности, который долго и цветисто говорил, как умеют говорить только кавказцы. Под конец его речи даже я готова была разрыдаться. Я полагала, что при желании умею вышибить слезу, но этот парень может растрогать даже скалу. Вытирая слезы, я спросила у Вани, кто это. Он сказал, что это бывший однокурсник и друг Владимира – Егор. Во время переку– ра, когда Егор вышел на террасу, я подошла к нему.

– Мне сказали, что вы были лучшим другом Володи.

– Да, был, но в последнее время мы не поддерживали отношений. Давайте познакомимся, я давно за вами наблюдаю и никогда бы не простил себе, если бы не познакомился с такой девушкой.

– Что ж, меня зовут Ангелина, и я расследую убийство Владимира.

И без того большие темные глаза Егора от удивления стали еще больше. А мне понравился произведенный эффект. Оказывается, представляться детективом очень приятно, правда, быть им очень сложно.

– Никогда не думал, что девушки с такой внешностью могут расследовать убийство, мне казалось, что этим занимаются какие-то толстые тетки, которым приятно копаться в грязном белье. Но вы настоящая Никита, как будто сошли с экрана. Кстати, меня зовут Егор.

Упоминание о грязном белье меня покоробило, но все сгладило сравнение с Никитой.

– Мне нужно с вами поговорить о Володе, о его характере, о его жизни и тому подобное, чтобы сформировать психологический портрет, поискать причины убийства в его прошлой жизни.

– Ангелина, вы который раз упоминаете об убийстве, это правда или вы говорите так для красного словца? Мне не сказали о причине смерти, я думал, что он умер естественной… Наркоманы долго не живут.

– Как наркоманы, он что, кололся?

– Нет, кажется, он нюхал кокаин.

– Насколько вы в этом уверены?

– Практически на сто процентов, поэтому мы с ним и перестали дружить и видеться.

– Это многое объясняет в его поведении. Думаю, Егор, что сейчас не совсем подходящее время для подобной беседы, прошу вас встретиться со мной в другой раз, если можно, завтра в более подходящей обстановке.

– С огромным удовольствием. Давайте посидим в ресторане, выпьем, покушаем, поговорим. Назовите ресторан, который вам нравится.

Я подумала, что Егор еще не в курсе, что я приду с Ваняшей, мне без него теперь никуда, поэтому решила остудить его пыл.

– Спасибо за приглашение, но поскольку беседа будет носить исключительно деловой характер, давайте встретимся в «Кофе-Хауз» на Тверской, там и поговорим. И еще небольшое уточнение, я приду не одна, а с Ваней, он мой телохранитель.

Егор заметно расстроился, но согласился. Мы обговорили время и разошлись.

Я села на свое место и сообщила Ване о предстоящей встрече. Он сказал, что я молодец, времени зря не теряю и что он с радостью будет моим телохранителем, так как такое тело нужно беречь, и, если потребуется, он с радостью закроет его собой в минуту опасности или в любое другое время по моему желанию. Я в ответ прошипела:

– Ваняша, если еще раз намекнешь на нашу близость, я буду общаться с тобой, как с неприятным мне человеком, поверь, я умею это делать так, что тебе будет свет не мил, поэтому выбирай – или мы друзья, или просто посторонние и недолюбливающие друг друга люди.

– Ну я, конечно, выбираю, что мы друзья, я не могу тебя недолюбливать, ты мне нравишься.

– Спасибо, Ваняша, ты мне тоже, иногда.

Через некоторое время Прохор извинился и ушел. Заправлять всем остался Стас, и присутствующие потихоньку начали исчезать. Мы с Ваней тоже ушли.

Я подумала, что все, с кем мне нужно поговорить, находятся не в самом хорошем настроении, поэтому лучше сегодня их не трогать. Остаток вечера решила провести в компании Вани и заехать к себе домой.

У подъезда бабуси притихли и наверняка забыли, о чем говорили до нашего появления, теперь у них появилась другая тема для обсуждения, где я занимаю главное место. Я поздоровалась, и Ваня громко сказал:

– Здравствуйте, бабоньки!

Я дернула его за рукав. За такое обращение они нас испепелят на месте. Но, о чудо, все соседки засияли, как медные самовары, такое приветствие пришлось им душе. Или Ванюша им приглянулся, или они ко всем мужчинам так благосклонны. Да, в нашей жизни еще много не объяснимого!

Квартира выглядела нежилой. Я опять затосковала по сыну Матвею, по мужу Даниле, по привычному жизненному укладу. Ваня заметил тень на моем лице и сказал:

– Ну чего ты, Геля, ну не расстраивайся, вот увидишь, все будет хорошо, я уверен в этом, ты только не грусти, давай я тебе помогу по дому.

– Спасибо, Ваня, я сама справлюсь, нужно только пыль протереть и цветы полить. Ты пока посиди, я позвоню.

Я позвонила маме, сказала, что со мной все в порядке, что я нашла работу и пока не могу приехать за Матвеем, маму это только порадовало. Потом полила цветы, за это время Ваня вытер пыль.

По дороге к дому Прохора я попросила Ваню рассказать о Владимире.

– Я работаю у Прохора Степановича всего четыре года. Он сильный и справедливый человек, никогда не обращался со мной, как с прислугой. В отличие от других. Я для него личность. Представь, он даже помнит, когда у меня день рождения. Он хорошо платит, даже купил мне какие-то акции и выгодно их где-то разместил, я в этом плохо разбираюсь. Мне на счет постоянно капают денежки, по идее я могу не работать, нам с Алисой и Светкой на жизнь небедную хватало бы, но я представить не могу, что от него уйду. Я за него в огонь и в воду.

– Ваняша, это все очень интересно, но ты, наверное, не услышал, я просила рассказать не о Прохоре, а о его сыне.

– Гелюсик, будешь перебивать, вообще с тобой разговаривать не буду. Я все тебе подробненько рассказываю, а ты бухтишь. Тебя должно все интересовать, ты ведь детектив.

– Ой, ты прав, спасибо, что напомнил. Продолжай.

– Так вот, Прохор нанял меня не для себя, а для Владимира. Я когда его первый раз увидел, впал в уныние, он был какой-то придурковатый, что ли. Разорался, что отец хочет приставить к нему надсмотрщика, лишить свободы передвижения, и все в таком духе. Прохор молчал, было заметно, что он разрывается между жалостью и злостью. Сын был его больной темой, и все всегда старались избегать упоминания о нем. Володька вообще редко приезжал. Только чтобы взять денег. Он всегда просил непомерные суммы, чем дальше, тем больше. Когда Прохор ему отказывал, он устраивал кромешный ад, орал, что тот ему не отец, что его никто не любит. Прохор чуть не плакал и всегда сдавался. Владимир умел вить из него веревки. Говорят, что раньше он не был таким, что были странности, но не до такой степени. Я его узнал, когда он был уже «с приветом». Когда он не захотел, чтобы я был его водилой, я вздохнул с облегчением. Быть у такого в подчинении никаких нервов не хватит, через пару месяцев меня самого отправили бы в дурдом. Ты бы видела, как он ездил. Удивляюсь, что никого не задавил. Иногда из машины просто выпадал, на ногах стоять не мог, а ездил.