Читать книгу "Я - утопленник - Андрей Прусаков"

За столом сидел милиционер. Судя по пышной шевелюре, он был молод, но обрюзгшее щекастое лицо с видавшими все в этой жизни глазенками откровенно его старило. В воздухе плавал табачный дым, и я с трудом сдержался, чтобы не закашлять. Я никогда не курил и не любил дышать этой гарью. Стоявший на столе графин с водой мигом привлек внимание. Я смотрел на воду, мечтая, чтобы она как можно быстрее очутилась у меня внутри.

Милиционер выведал наши имена и фамилии. Мы честно ответили. Чего нам скрывать? Паспорта мы дружно забыли дома, и, узнав это, начальник неодобрительно покачал головой:

– Знаете, за что задержали?

Мы молчали. Я не знал, потому что ничего не помнил. Почему молчал Костя, я понял только потом.

– Нарушение общественного порядка – раз, – постановил мент. Мне казалось, разглядывал он исключительно меня. – Сопротивление сотрудникам милиции – два.

– Какое сопротивление? – спросил я. – Костя, мы что сопротивлялись?

Костя как-то странно посмотрел и неопределенно качнул головой. Похоже, он не хотел говорить.

– Ну, что с вами делать, студенты? В институт бумагу накатать? Или дело завести?

Мы переглянулись. Ну, это он, конечно, врет. Охота ему какие-то бумаги в институт отсылать? Дел, что ли, других нет?

– Отпустите нас, и все, – миролюбиво предложил доселе молчавший Костик. – Мы же ничего, по сути, не сделали.

Мент покачал головой:

– Мы просто так никого не отпускаем, потому что просто так никого не задерживаем. Тем более у вас документов нет. А для выяснения личностей я имею право задержать вас до трех суток.

Первая фраза призывала нас задуматься над тем, что за все в мире, а применительно к случаю, в нашей милиции, приходится платить. Вторая напоминала, что в случае отказа мы могли осесть тут надолго. Я не то чтобы боялся, но рассказов о милиции наслушался вдоволь. Так что оставаться в гостях не хотелось.

– Можно воды? – Я чувствовал себя препогано – сказывались долгие часы в камере. Человек может прожить без воды несколько дней, я же не мог и нескольких часов. Мое тело сохло и теряло силы. Я чувствовал себя египетской мумией, вытащенной из песка и усаженной на стул в районном отделении. Кроме шуток, проверять, что будет с моим телом без воды, как-то не очень хотелось.

– Потом, – сказал милиционер, и это меня разозлило. Вот сволочь, человек загибается, а он глотка воды не дает! Почему? Что я такого сделал?

Был бы я умнее, я бы промолчал, как Костик, имевший сей неоценимый опыт. Но я никогда милиции не попадался, как-то не получалось. И потому наступил на известные грабли: стал качать права. А с милицией говорить о правах все равно что… Поговорку подберите сами – любая подойдет.

– Понятно, – протянул мент и кивнул сослуживцу. – Отведи их обратно, пусть сидят… до выяснения.

– Какого выяснения?! – закричал я. – Я вам телефон дал! Позвоните и выясните сейчас!

– Умник! – усмехнувшись, протянул приведший нас мент. Сидящий за столом нахмурился:

– В камеру! Пусть отдохнут.

Сопровождавший нас мент взял Костю за руку и вздернул вверх.

– Вставай! – приказал он и мне. Я встал:

– Мы же ничего не сделали! Что вы издеваетесь? Даже воды не даете!

Милиционер неожиданно двинул мне носком ботинка по голени. Я согнулся, схватившись за ногу.

– Что вы делаете?! – возмущенно крикнул я.

– Молчи, – шепнул мне Костик, но мент расслышал и локтем двинул его под дых:

– Тебя не спрашивают!

Костик икнул и замолчал, пытаясь что-то сказать мне глазами. Я ничего не понял. И почему люди в форме смеют меня бить? Меня ведь не на краже поймали?

– Что? – Мент подошел и взял меня за подбородок. – Че выделываешься, наркоман гребаный? Пи…лей хочешь? Щас мигом оформлю! – И он похлопал по висевшей на бедре дубинке.

Я вырвал подбородок. И чего я их боюсь? Я же мертвец! Я такое могу! Что мне дубинки? Правда, сил оставалось немного. Водички бы мне…

– Дайте воды, – попросил я. Мой голос прозвучал жалобно, и я презирал себя за это. Но тело реально ломало. Мне казалось: я вот-вот сломаюсь пополам. – Пожалуйста!

– В камеру! – жестко повторил тот, что за столом. По его самодовольному лицу я понял: ему нравилось повелевать. Еще немного, и он бы вскинул руку с оттопыренным вниз пальцем: умри, червяк!

– А ну, пошел! – приказал охранник и, схватив меня за грудки, вытолкнул в коридор. Следом вылетел Костя. Через минуту стальная дверь с лязгом закрылась за нашими спинами.

– Ну что, покачал права? – спросил Костя. – Ты, видно, сбрендил – с ментами спорить? На улице еще можно, если повезет – убежишь. А здесь только идиоты спорят…

Он махнул рукой. Похоже, Костик рассчитывал, что нас отпустят, и я почувствовал себя виноватым.

– Но ведь мы ничего… – снова начал я.

– Какая разница! – вспылил Костик. – Не знаешь, а лезешь! Сейчас бы уже на улице были.

– И что, по-твоему, делать? Смирно слушать сволочей, которые бьют ни за что? Лапки вверх поднять и щеки подставлять? Да кто они такие? Свиньи! Хрена им!

– С одной стороны, ты прав, – сказал Костя. – Но коли попал сюда… Здесь другой закон. И прав у тебя нет. Так что лучше не выделываться.

Мы замолчали, раздумывая о своем. А мне становилось все хуже. Недостаток воды сказывался все сильнее, и даже Костя заметил мое изменившееся лицо:

– Андрюха, что с тобой?

– Мне вода нужна, – прохрипел я. – Плохо мне.

Друг вскочил на ноги и бросился к дверям:

– Откройте, человеку плохо! Откройте! – Он забарабанил кулаками по двери так, что с нее посыпалась рассохшаяся краска.

Никто не открывал. Кожа моя не просто чесалась – я видел, что она покрывается мелкими трещинами. Тело ломило, каждое движение отдавалось нестерпимой болью. Я разлагался на глазах. Еще час – и распадусь на куски!

Спасибо Косте – он стучал без передышки, и, наконец, двери открыли.

– Чего стучишь? – угрожающе вопросил охранник.

– Ему плохо, – указал на меня Костя. – Врача надо!

– Чего? – переспросил мент, и в его недоверчивом тоне мелькнула обеспокоенная нотка.

– Умирает он, врача позовите!

– Не надо… врача! – из последних сил выдавил я. – Просто дайте… мне… воды!

– Бери его и за мной! – распорядился мент. Костик подхватил меня и потащил по коридору.

– Наркоманы долбаные! – процедил проходивший мимо милиционер. Я бы ему ответил, но сил уже не было.

Мы вошли в туалет. Костя открыл кран, и я надолго присосался к струе. Конвойный встал у дверей, контролируя мое поведение. Торопясь, я глотал воду большими глотками, и с каждой секундой мне становилось лучше. Оторвать меня от крана не смог бы даже Шварценеггер. Склонившись над умывальником, я вдруг ощутил, что, если захочу, могу исчезнуть отсюда. В голове неизвестно откуда родилось знание, что стихия воды дает власть, и я могу управлять ею. Вот только как – я пока не знал.