Читать книгу "Крестоносец из будущего. Командор - Герман Романов"

— Тракт здесь в Словакию идет через перевалы. Раньше на дню по пять обозов проходило, а то и больше. А сейчас редко когда за день повозка в Белогорье прикатит, а в горы уже года три никто не ездит, оттуда люди бегут. — Отец Павел присмотрелся. — А, это торговец из Плонска! Иной раз сюда приезжает — оружейник он…

— Оружейник? — с неподдельным интересом спросил Андрей и, лязгая доспехом, тяжело поднялся с теплого камня, на котором они сидели под раскидистыми кронами деревьев. — Пойдем, посмотрим, зело любопытно, что за товар нашим белогорцам привезли?!

— Пойдем, — согласился священник и хмыкнул: — А привез он железо для кузниц, в лучшем случае кинжалы и наконечники. И то вряд ли — местные их сами куют. Так что одно железо и ничего более.

Они спустились с пригорка и вышли к проселку — и тут же появилась добротная повозка, запряженная парой сытых и крепеньких лошадок. На облучке сидел возница, украшенный шрамами, — ни дать ни взять обычный вышибала или «браток» из той, прежней жизни.

Рядом с ним восседал купец — рожа отнюдь не постная, Бог шельму метит, с бегающими глазками. Вот только вряд ли трус — тут быть торговцем зело опасное занятие, в один миг имущество, а если особо не повезет, то и голову разом потеряешь.

А потому вооружена была парочка достойно — рядом лежали не какие-нибудь топоры, а добрые боевые секиры с широкими лезвиями, а из-под наброшенной на товар дерюги выглядывало краешком арбалетное ложе.

— Ах, ваша милость! Слухом добрым земля полнится!

Зачастил торговец и, резво спрыгнув с облучка, отвесил низкий поклон. То же самое проделал и возница, но молча, настороженно поглядев на подступивших с двух сторон орденцев в красных плащах.

Теперь, по негласному приказу священника, командора постоянно охраняли Арни и прибывший из Белогорья Иржи, старый мечник, матерый вояка, уже второй двенадцатилетний срок пребывающий под знаменами ордена Святого Креста.

— Это каким же слухом? — грубовато спросил Андрей, положив руку на теплую рукоять меча.

— А то, что вы, ваша милость, изрубили в капусту добрых две дюжины воинов пана Сартского у Запретных земель и столько же людей пана Завойского в Притуле. В Плонске все радуются, а я вот решил помочь…

— И поторговать себе в пользу! — грубовато перебил купца Андрей, а тот угодливо поклонился и не стал отнекиваться.

— Не без этого, ваша милость! На сем торговля стоит. Но и риск немалый — если бы мою повозку воины местного пана нашли, то не сносить мне головы. А потому в обход шли, коней притомили, страху натерпелись, и все лишь для пользы богоугодного ордена Святого Креста, коему наша матерь-церковь покровительствует.

— Откинь дерюгу! — Андрею надоели славословия купца. — Я хочу твой товар посмотреть!

— Да, ваша милость, сейчас. — Торговец услужливо засуетился, отдергивая дерюгу и открывая содержимое. И первое, что бросилось в глаза, — длинные бруски из какого-то дерева, что занимали по длине почти всю отнюдь не короткую повозку.

— Это тис, ваша милость, он намного лучше, чем ясень или вяз, из которого в здешних землях луки делают. Мне по случаю досталось, из восточных Карпат в Плонск завезли. Задорого купил, по два гроша дал…

— Хватит брехать, Заволя. С дурика привезли, ты за бесценок и прикупил — такая заготовка для двух луков грош стоит, красная ей цена. А вяз или ясень за полгроша идут. — От гневного голоса священника купец махом скривился, но тут же вернул прежнее умильное выражение, надеясь подороже всучить залежалый товар.

— Так ведь нужный он, батюшка. У пана Сартского арбалетчиков много, а тис-то всяко лучше вяза…

— На полсотни шагов дальше бьет, и только. Арбалет на полторы сотни. Так что разница не велика. Не возьмут у тебя здесь ничего.

— Как же так, святой отец?! Вез, рисковал…

— А почему они длинные такие? — спросил Андрей, прервав причитания торговца, и тут же поймал на себе недоуменные взгляды, будто ляпнул неслыханную глупость, и решил поправиться: — Везти такие неудобно. Из повозки едва не торчат. Могли и увидеть.

— А, ваша милость, — облегченно протянул купец, взглянув с некоторым одобрением, — благодарствую за заботу, только лучные мастера длинные бруски берут и потом на два пилят, дабы каждому по руке было, кому длиннее, а кому покороче. По руке, значится. Да и редок тис — ядовит, скотина дохнет, вот и извели его. Только там, на востоке, он еще в горах растет.

— А еще что привез? — спросил Андрей, не в силах оторвать свой взгляд от брусков: не мог вспомнить что-то важное, о чем он знал давно, но как-то запамятовал. А ведь читал когда-то про тисовые луки…

— Доспехи там ратные, из кожи. Почти новые, с дюжину. Ну, некоторые самую малость попорченные. Но мы их подлатали. Топоры хорошие, три десятка, наконечники для стрел, пара сотен.

— Продырявленные, ты хотел сказать. Бывшие в употреблении, — хмыкнул Андрей, оценив предприимчивость купца. Расчет тот имел верный — паны Сартский с Завойским наверняка попытаются взять реванш, и белогорским селянам придется несладко. Потому они будут рады купить у него втридорога оружие и доспехи.

«А ведь на этом и нам нужно сыграть. Страх перед разъяренными панами сделает местных аборигенов намного сговорчивей. И за „крышу“ мы с них хорошо стрясти можем. Нет, надо сделать иначе, как у наших рэкетиров принято — пусть сами себя защищают, но при этом и нам платят», — Андрей хмыкнул, и тут в памяти всплыло то, самое нужное, что он прочитал в романе Конан Дойля «Белый отряд» про тисовые луки.

— Мы возьмем у тебя всю повозку — в Белогорье не повезешь!

Вот тут орденцев проняло от таких слов — они все вылупили на него глаза с немым воплем, в котором читалось одно. Особенно красноречивым был взгляд отца Павла, в котором прямо прорвалось:

«Ты что творишь, самозванец хренов! Зачем нам это дерьмо?! Ты почто казну орденскую, и без того тощую, как вымя козы, такими дурными тратами изводишь?!»

— Тридцать злотых, ваша милость. — Купец радостно выдохнул, глаза полыхнули алчным огнем. Еще бы — знатные рыцари платят не торгуясь, а потому можно заломить несусветную цену, но тут же опомнился и заканючил скороговоркой:

— Хороший товар, очень дешевый. Задарма почти отдаю, себе, бедному, в убыток, лишь бы орден Креста смог этих панов унять, чтоб наша церковь довольна была!

— Хорошая цена, справедливая! — почти благодушным голосом бросил Андрей и крепко сжал руку священника, который хотел разразиться гневной отповедью на такой беззастенчивый и наглый залом цены.

— Сейчас мы все быстро подсчитаем. Полсотни брусков по грошу, это два с половиной злотого. По грошу, купец, — красная цена! Не спорь! Три десятка топоров по пять грошей. Это тоже хорошая цена, купец, — без топорищ берем и неточеные. Такие на грош дешевле будут. Но мы по пять берем, цени нашу щедрость. Это еще на семь с половиной злотых. Доспехи кожаные, «бэу», так сказать, дадим по пятнадцать грошей, как за новые. Это еще столько же будет. Наконечники по полгроша примем за пару, итого на пять злотых!