Читать книгу "Этажи - Олег Сергеевич Савощик"

сажу с лица. Смотрел на побледневшего Митяя, который никогда не упускал своего и все потерял. Последняя мысль пришла к ним одновременно.

«Бежать».

…От воспоминаний Льва Николаевича отвлек звонок в дверь. Синицын пошел открывать.

– Хороша бражка. – Митяй покрутил стакан в руке. – Но мы лучше делали. Надо будет конфисковать…

Лев не ответил.

– Николаич, это к вам, – крикнул Валера из прихожей. – Юлька это, соседка наша. Говорит, дело есть.

Узел галстука будто стал туже. Лев почему-то сразу догадался, о ком речь.

– Часы приема окончены, – прочистив горло, сказал он. – Пускай изложит в письменном виде.

Еще несколько секунд до кухни долетал лишь приглушенный голос из коридора, но смысл слов различить было невозможно.

– Говорит, срочное дело. И вода у нее есть, если вам помыться охота.

– Иди, иди. – Митяй пнул Льва под столом и лукаво подмигнул. – Может, и спинку потрет.

Лев Николаевич медленно поднялся с табуретки. Дурное предчувствие кололо кожу, как грубый рабочий комбез на голое тело, отдавалось слабостью в ногах.

– Не упускай свое! – бросил Митяй ему вслед.

И рассмеялся.

III

Первое, на что Лев Николаевич обратил внимание в однушке Юлии, – две односпальные кровати.

– Одна живете? – зачем-то спросил он.

– С дочерью. Она у бабушки сейчас.

Женщина крутила пуговицу блузки, вот-вот норовя оторвать, и дышала так, будто несколько лестничных пролетов бежала от Самосбора.

Второе, на что Лев Николаевич обратил внимание, – небрежно сваленные в углу консервы с красными наклейками. О буром биоконцентрате он не мог мечтать ни будучи обычным работягой, ни даже продавая самогон; и сейчас его разрывали внутренние голоса: один буквально кричал, что все неспроста, что не может в обычной квартире Гигахруща просто так валяться все это сокровище… Другой шептал голосом Митяя.

– Так что вы, собственно… – осторожно начал Лев Николаевич.

– Все не знала, как к вам подступиться. Остаться наедине. Вы ведь сможете мне помочь? – спросила Юля, не поднимая взгляда. Пуговица осталась в беспокойной руке.

Сейчас Лев видел, что женщина старше, чем ему показалось вначале: морщинки отчетливей выделялись на бледной коже. Но он все равно засмотрелся.

– В пределах компетенции…

Она сделал глубокий вдох и замерла на миг, прикрыв веки. А потом заглянула в лицо Льва Николаевича, оказавшись вдруг совсем рядом.

– Я знаю, что вы сможете, – сказала, коснувшись его пиджака. – Поняла, как только вас увидела. По вашим глазам. У вас такие добрые глаза. Такие хорошие.

Лев не смог ничего ответить. Он чувствовал запах зубного порошка, теплое дыхание на своей шее. Захотелось вытереть лицо, но никак не мог вспомнить, куда подевал свой платок.

– Такой хороший, вы такой хороший…

Лев не заметил, как они оказались на кровати. Юля навалилась сверху, обжигала поцелуями, расстегивая его рубашку.

– …забрать мою девочку…

Не в силах пошевелиться, Лев почувствовал влагу на лице. Слизнул капельку с подбородка. Соленая… как слеза?

– … на все готова…

Юля целовала в шею, а ее руки уже возились с ремнем его брюк. И все шептала: что-то про дочь, про ликвидаторов…

Лев сбросил с себя оцепенение, а заодно и женщину. Вскочил.

– Что вы… Гражданочка, что вы себе… – не в силах отдышаться, спрашивал он, поправляя штаны.

Юля вытерла рукавом покрасневшие глаза. Осталась сидеть на кровати, глядя на Льва снизу.

– Они хотят забрать мою дочь. Только вы можете помочь мне. – Она уже расстегивала блузку, вперившись в гостя взглядом. Добавила холодно и решительно: – Я сделаю все, что нужно. Или вначале хотите принять ванну?

Лев потянул галстук, расслабляя хватку узла. Заставил себя отвести глаза, не смотреть на вырез, такой близкий, такой…

– Кто хочет забрать? Зачем забрать? – Он и правда не понимал.

– Вы не знаете? – Ее руки замерли на последней пуговице.

– Нет, уверяю вас! – затряс головой Лев. – Извините, ничем не могу помочь, мне пора…

Она бросилась ему наперерез, закрыла собой дверной проем.

– Не важно! Они не смогут ее забрать, если вы прикажете. Они послушают человека с верхних этажей. Послушают ведь?

«Знать бы, кто эти – с верхних этажей…» – с грустью подумал Лев. А сам ответил:

– Боюсь, ничем не могу…

– Не пущу! – рявкнула Юля, и по ее взгляду Лев понял: она готова броситься на него с тем же рвением, что и минуту назад. Только на этот раз вместо поцелуев рвать зубами и ногтями его лицо.

«Да она совсем сбрендила, просто чокнутая…»

– Они пришли пару смен назад. Две женщины. Сказали, что получили какие-то результаты анализов из медблока. Что моя Маша особенная. Что с ними ей будет хорошо. Принесли вон… – Юля кивнула на консервы. – Сказали, будет больше. Просили подумать. Вчера приходил какой-то мужик, спрашивал о моем решении. Я послала его в зад, даже дверь не открыла. Потом соседи сказали, что сегодня встречаем важного человека сверху. Который решает вопросы.

Лев Николаевич наконец отыскал свой платок. Комкал во влажной руке, забыв, зачем достал.

– Вас послала мне судьба. Я отдам все, что скажете. Сделаю, как скажете. Вы должны мне помочь!

Она не просила, не заламывала рук, глаза ее высохли. Она чеканила каждое слово.

В дверь постучали.

«Митяй. Пусть это будет Митяй. Спасет меня от этой бабы».

– Никитина, открывайте!

Лев схватился за голову, заметался взглядом по комнате.

«Все, это конец. Это они».

Юля вцепилась в наличник и будто перестала дышать. Стук повторился.

– Гражданка Никитина! Ликвидационный Корпус. Открывайте, – не унимались за дверью.

Лев застонал и затих, услышав, как щелкает замок. Ликвидаторы не стучат трижды. Для ликвидаторов нет закрытых дверей.

Лев одним движением затянул и поправил галстук.

Вдох.

Выдох.

Если играть под дулом, то лучше собраться и сделать все правильно. Он заправил уголок рубашки в брюки. Юля спряталась за его спиной, когда в комнату вошли двое. Прошептала еле слышно:

– Помоги.

Черные противогазы, темно-зеленые кевларовые комбинезоны. Пистолеты в кобуре.

«Налегке, – подумалось Льву. – Значит, не штурмовой отряд. Хорошо».

– Спасибо за приглашение, Юля, – сказал он, не обернувшись. – Пора и честь знать.

И шагнул к выходу.

– Стоять. Кто такой? – спросил противогаз.

– Тот, кто уже уходит.

Лев не видел Юлиного лица, но мог почувствовать, как она прожигает взглядом пиджак на его спине.

– Документики.

Лев достал из внутреннего кармана «корочку», потряс в воздухе. Обложку нужного цвета он искал долго, за нее пришлось отдать две пары новых шнурков.

– Товарищи, вы задерживаете партийного работника! – Он вложил в голос все возмущение, какое только смог.

Ликвидатор вырвал у него документы.

– Килоблок ГДЫЩ…? Это вообще где?

Противогазы переглянулись.

– О-о… Там! – Лев многозначительно скосил глаза в потолок.

– Где?

– Ну, там… наверху.

Договорить ему не дали. Он согнулся пополам, не сразу понял, что его ударили, боль пришла мгновением позже. Грубая рука схватила за шею и швырнула на ковер. Тяжелый сапог прижал запястье к полу, и крик сам вырвался из горла.

– Тихо лежи! – рявкнули сверху. – Потом с тобой решим.

Повернув голову, Лев увидел, как Юля бросается на второго ликвидатора с ножницами. Где только достала? И как легко, в одно движение, он перехватывает ее руку и заводит за спину, а ножницы летят под кровать.

– Гражданка Никитина, где ваша дочь? – спрашивает ликвидатор и выкручивает руку сильнее.

Юля кричит и кроет