Читать книгу "Прекрасная вдова - Дженет Маллани"

— Мистер Конгриванс, не забывайте, что вы изнываете от усталости. Это и к вам относится, леди Элмхерст. Будьте любезны, с самого начала.

После трех неудачных попыток Конгриванса пройти по сцене и осмотреть свое поместье хозяйским взглядом она останавливает нас и просит меня перестать улыбаться. Я уверена, она заблуждается. Все актрисы улыбаются. Мне удается произнести вызубренный накануне текст без ошибок:

— Пусть мой Лизандр себе устроит ложе;

И я тут где-нибудь прилягу тоже.

— А теперь ложитесь, леди Элмхерст.

Послушно отмечаю мизансцену в своем тексте.

— Замечательно, леди Элмхерст. Ложитесь, пожалуйста.

— Помилуйте, я не смогу сделать этого, миссис Гиббоне, на мне корсет.

Она лишь разводит руками:

— В следующий раз, пожалуйста, наденьте короткий. Мистер Конгриванс, продолжайте!

Я смотрю на сцену:

— Здесь грязный пол!

Конгриванс снимает свой сюртук и кладет на пол.

— Замечательно, мистер Конгриванс. Мы так и сделаем, только вместо сюртука на вас будет плащ. Сделайте себе пометку в тексте. А теперь, будьте любезны, помогите леди Элмхерст лечь.

Он берет меня за талию. О Боже, как крепко он держит меня! Смотрит мне в глаза и, опуская на пол, шепчет:

— Я бы хотел превратиться в плащ, мадам.

Я лишь улыбаюсь в ответ. Фанни недовольно смотрит на меня.

— Опуститесь на колено, мистер Конгриванс, ведь дальше вы произносите…

Не отпуская моей руки, он встает на колено. Он так хорош собой, что сейчас я лишусь чувств.

— Где с грудью грудь обетом скреплена,

О милый друг мой, там душа одна.

Не надо нам с тобой раздельных лож…

Так, я пропала. Не замечаю ничего вокруг. Мне кажется, в зале нет ни души, да что там, мы одни на целом свете! Только он и я! Все замерло вокруг, время остановилось. Вижу перед собой его глаза, только его глаза.

— Нет, нет, Лизандр мой! — любезно подсказывает мой друг, Уилл Гиббоне.

Пак, маленький эльф. Сегодня он назначен суфлером.

— Нет, нет, Лизандр мой! Я тебя люблю! Но ляг подальше, я о том молю! — едва не задохнувшись, говорю я с волнением.

Повисает неловкая пауза.

— Профессиональной актрисе, играющей на столичных театральных подмостках, пожалуй, позволительно было бы произносить эти строки с такой интонацией, — любезно замечает Фанни.

Я рада, что здесь нет Оттерузла. Но, к сожалению, в зале сидит Линсли и широко улыбается. Филомена при этом сильно толкает его в бок. И правильно делает! Насколько я поняла, в моих словах было недостаточно эмоций. Это правда, я давно лишена их в реальной жизни.

— Послушайте, леди Элмхерст. Оттеруэл и все его соседи, приглашенные на спектакль, будут потрясены вашей смелостью. Попытайтесь произнести реплику так, как это сделала бы юная афинская девушка.

— По-моему, именно так и было.

Я совершенно сбита с толку. Конгриванс все еще держит меня за руку и, глядя на меня, откровенно улыбается. Его улыбка смущает меня.

— Смотрите.

Фанни выходит на сцену и опускается на колени. Бросает робкий взгляд на Конгриванса и говорит мою реплику. Выражение ее лица невинно, словно она на своем первом балу и только что согласилась на тур вальса со светским львом.

— Господи, мне кажется, это звучит довольно странно, — невольно срывается с моих губ.

Неужели и я когда-то была такой молоденькой и глупой?

— Постарайтесь сделать так, как я показала. — Фанни поднимается с пола, отряхивая пыль с платья. — Вы же не хотите окончательно смутить бедного Конгриванса? Прошу вас, продолжайте.

Мы повторяем эту сцену снова и снова. Малыш Уилл, который знает назубок всю пьесу, покидает пост суфлера и поднимается на сцену. Теперь ему предстоит изображать Пака. Он делает вид, что выжимает цветок на глаза Конгриванса. Затем Фанни и Дарроуби выходят на сцену, и действие принимает другой оборот.

Первая же реплика Елены воскрешает в моей памяти то, что мне пришлось испытать во время моего бегства из Лондона. Рядом — лишь верная Мэри, мы с ней одни в этом враждебном мире.

Конгриванс изображает пробуждение и кидается на колени перед Фанни.

— «Я в пламя брошусь, если ты велишь», — пылко и очень убедительно декламирует он.

Ненавижу Фанни Гиббоне! Я вспоминаю события семилетней давности. В то время я была страстно влюблена в Линсли и подозревала об их связи. По тексту пьесы Конгривансу следует признаться ей в своей любви. Но зачем он делает это так убедительно?

Прозрачная Елена! Чудный вид! В твоей груди твоя душа сквозит.

Слышится сдавленный крик Фанни, она скрещивает руки на груди. Не будь я так зла не нее, не смогла бы удержаться от смеха. Но я тем временем все еще притворяюсь спящей. Они уходят, я пробуждаюсь ото сна, покинутая всеми, и рассказываю о том, что увидела во сне. Когда я заучивала текст, он мне казался полной чушью, как, впрочем, и вся пьеса! Однако теперь я уже все вижу совсем в ином свете. Гермии снится сон об измене ее любимого, и мне самой вдруг становится не по себе от возможного сходства с реальностью.

— Очень хорошо, леди Элмхерст, — хвалит мою игру Фанни. Она делает пометку в своем тексте. — Помогите же ей подняться!

Хорошо, что Дарроуби подает мне руку. Сейчас Конгривансу лучше держаться от меня подальше! Поднимаясь, чувствую на себе его, взгляд и оголяю лодыжку чуть выше, чем следовало бы в иных обстоятельствах. Накидка, прикрывающая декольте, слетает с моих плеч, и Дарроуби видит мою несколько оголившуюся грудь.

— Благодарю вас, сэр, — взволнованно произношу я и, покачнувшись, опираюсь на его руку.

Он смущенно улыбается и отходит в сторону. Фанни с ненавистью смотрит на меня, Конгриванс бледнеет, а я испытываю совершенное блаженство от сознания того, что мой замысел удался. В общем и целом утро прошло хорошо. Я достаточно потрудилась и теперь не отказалась бы от второго завтрака. Очень хочется есть.

Мистер Николас Конгриванс

Трудно не заметить, что Кэролайан напропалую флиртует с Дарроуби и вообще все делает для того, чтобы вызвать мою ревность. Я пытаюсь решительно не замечать этого и в отместку флиртую с Фанни Гиббоне. После второго завтрака решено перенести репетицию на вечер. Все расходятся и, кажется, пребывают не в самом благостном состоянии духа. Все, кроме Оттеруэла, который провел пару часов в библиотеке и теперь, несомненно, доволен новой редакцией текста. Я не считаю себя большим знатоком поэзии, но даже мне ясно, каким скверным вышел результат его трудов. Бедный Уилл, его всего просто передергивает от услышанного. Он корчит рожицы и тайком передразнивает Оттеруэла, выражая свое отношение к такой смелой адаптации гениального произведения.