Читать книгу "Ужас Рокдейла - Иван Борисович Кустовинов"

и приобрело встревоженный и заботливый вид.

— Извини. Может, тебе стоит показаться доктору? Я мигом позвоню своему родственнику, правда, не помню уже, кем он мне приходится, ну да ладно! Это Бертинелли, ты его наверняка знаешь. Если нужно, он примет тебя в любое время суток.

— Спасибо, Питер, но, думаю, не стоит, я просто вымотался и устал. Видимо, десять часов дороги и сегодняшний целый день на ногах дают о себе знать. Приму душ и посплю — и я снова в полном порядке.

— Ну что ж, тогда береги себя, Дик, ведь ты для нового психа, кем бы он ни был, может статься, цель номер один. В конце концов, не кто иной, как ты, и пристрелил Уотса.

Лэнс нахмурился. Ему совсем не понравились эти слова — в груди у него неприятно похолодело, а желудок отозвался жалобным урчанием.

— Слушай, может быть, мне поехать с тобой или послать кого-нибудь из наших, чтобы они подежурили ночью возле и твоего дома тоже? — продолжал Питер.

— Нет, не стоит, обещаю, что буду осторожен.

— Ты уверен?

— Да, уверен, — не слишком убедительным тоном ответил Лэнс, — и, если тебя не затруднит, загляни, пожалуйста, еще раз в участок, скажи, чтобы кто-нибудь присмотрел ночью за домом миссис Дарлинг.

— Окей, кореш, не беспокойся, я все сделаю. — И Фальконе на прощание сгреб в охапку друга, да так, что у того захрустели кости и он поморщился от боли.

— Прощай, Питер, — вырвавшись из объятий великана, сказал Лэнс и отправился к своей машине.

Он успел пройти лишь несколько шагов, как услышал окрик Фальконе:

— А как ты отдохнул-то, Дик? Как море?

— Хорошо, Питер, спасибо, море было очень теплым, — откликнулся Лэнс.

— Это хорошо, ну давай тогда, до завтра, — прогремел на всю улицу Фальконе и затянул какую-то итальянскую песню. Судя по тому, что смог разобрать Дик, она была о море и девушках.

— До завтра, — усталым голосом отозвался Лэнс.

Цель номер один

Было уже около полуночи, когда Лэнс припарковал свой видавший виды красный Шевроле Блейзер возле дома. По пути к подъезду он чуть было не затеял драку с небольшим корявым деревцем, которое в темноте принял за притаившегося в засаде маньяка.

Обругав на чем свет стоит местного котяру, бросившегося у самого входа ему под ноги, детектив наконец успешно достиг двери и, с тревогой оглядев напоследок двор дома, вошел внутрь.

«Вот же засранец этот Питер: цель номер один, цель номер один… На кой черт нужно было это мне говорить? Теперь мне повсюду мерещатся маньяки, которые дожидаются подходящего случая, чтобы прикончить меня. Искренне надеюсь, что все жильцы дома уже спят и никто не видел, как я набросился на дерево, иначе уже завтра новости, да еще и порядком приукрашенные, о том, как детектив Лэнс чуть не обделался ночью при виде коряги, будут на устах у всех местных сплетниц», — продолжал ругаться про себя Дик, поднимаясь на третий этаж.

Войдя к себе, Лэнс в темноте споткнулся и чуть было не перелетел кубарем через необдуманно оставленный днем возле двери чемодан. Снова как следует выругавшись, детектив, потирая ушибленную ногу, нащупал на стене выключатель и зажег свет.

Атмосфера в квартире Лэнса не слишком сильно отличалась от той, что царила у него в кабинете. Тут и там в полном беспорядке валялись различные вещи, на полках толстым слоем величественно восседал изрядный слой пыли, а полы, давно забывшие, когда их мыли в последний раз, были до невозможности липкими.

Такая обстановка в квартире, а впрочем, и во всей жизни Дика Лэнса наблюдалась с тех самых пор, как от него ушла его жена Рейчел, которая так и не смогла смириться с тем, что у них не может быть детей.

Пройдя на кухню, детектив достал из холодильника банку пива и устало плюхнулся на стул, думая о том, что неплохо было бы все-таки навести порядок. Самому заниматься уборкой у него как-то не было особого желания, так что он всерьез задумался о том, чтобы воспользоваться услугами уборщицы.

Тем не менее уже через несколько минут, как следует поразмыслив, Лэнс отбросил мысли о найме уборщицы, придя к резонному выводу, что ему, с его мизерной зарплатой полицейского, эта трата не совсем по карману, да и есть сейчас дела куда важнее, чем уборка его квартиры. Так что придется, как обычно, отложить ее на неопределенный срок. Но тут в голове у Дика всплыл образ его бывшей жены, а вместе с ним те уют и чистота, что обитали когда-то в этом жилище. Еще раз окинув его придирчивым взглядом, он был вынужден признать, что опрятный вид его квартиры давно утерян, и ему на мгновение стало даже стыдно, ведь виновником этого беспорядка был он сам. Тогда, чтобы хоть как-то приглушить зародившееся в глубине его сознания чувство вины, Дик дал себе обещание, что сразу же, как только у него появится свободное время, он все-таки заставит себя здесь прибраться, после чего его внутренний голос сменил гнев на милость.

Отхлебывая из банки пиво, Дик погрузился в воспоминания о счастливых моментах жизни с Рейчел. Приходя уставшим поздно вечером домой, он был уверен, что его обязательно ждут вкусный горячий ужин и кое-что сладенькое на десерт в постели. Правда, все усилия на этом поприще оказались напрасны, потому что, как выяснилось, для зачатия ребенка головастики требовались пошустрее, чем у него. Но секс все равно у них был изумительным.

Потом Лэнс мысленно перенесся в детство — время, когда мать была жива и каждый день той прекрасной жизни был наполнен радостью и смехом. Дику снова вспомнились походы по воскресеньям в церковь, старый добрый отец Кларк и его чудесные леденцы на палочке.

Сделав последний глоток, детектив встал со стула и решил проверить, запер ли он входную дверь. Он подергал ручку — дверь была на замке. Отойдя от нее на пару шагов, Лэнс снова вернулся и заглянул в глазок. На лестничной площадке было пусто.

«Кажется, у меня начинается паранойя», — подумал Лэнс и покачал головой.

Вспомнив, что, придя домой, он не вымыл рук, Дик пошел в ванную, припоминая, как Рейчел все время корила его за то, что у него грязные руки, и заставляла их постоянно мыть. Ей вообще всегда почему-то казалось, что грязь на них присутствует постоянно, вне зависимости от того, вымыл он их лишь несколько минут назад или так и не добрался до крана. Но все же стоило признать, что чаще всего она была права.