Читать книгу "Сеульская шестерка - Оксана Кас"

— изо рта шел пар. Несмотря на холод, возвращаться в дом не хотелось. Еще бы кофе… или хотя бы чай…

Дверь за спиной скрипнула и на крыльцо вышел Джиён. Он протянул Дану кружку.

— Кофе. Растворимый и с сахаром.

Дан благодарно принял кружку, отхлебнул… когда привыкаешь к качественному напитку, этот кажется странным на вкус, будто чего-то не хватает, но сейчас важнее, что он горячий.

— Как раз рассвет, — кивнул в сторону восхода Джиён.

Рассвет, разумеется, не был виден. Местность вокруг холмистая, да и домик бабушки почти в центре деревни, горизонт полностью скрыт за домами.

— Местные ходят встречать рассвет куда-то на холм, — сказал Дан. — Но я ни разу не был.

— Удивлен, что вы не стали соблюдать и эту традицию.

Крыльцо в доме бабушки совсем небольшое, Дан присел на деревянные перила с одной стороны, Джиён — с другой. Если бы кто третий решил зайти в дом, им бы пришлось встать.

— Бабуля, видимо, решила, что с нас и предыдущих хватит, — улыбнулся Дан.

— Вы в Нью-Йорке не проводили ритуал чхаре? — уточнил Джиён.

Дан отрицательно покачал головой:

— Максимум — папа ставит подношения в день поминовения предков, но ритуалы… это слишком старомодно для нашей семьи. Вы, кстати, знаете, что бабуля вообще-то тоже крестилась в католичестве?

Теперь Джиён удивился, а Дан с улыбкой пояснил:

— Она считала, что должна разделить религию с мужем, чтобы венчаться по всем традициям и крестить детей… после крещения тети Нари в церкви она больше не бывала.

— Корейские традиции не запрещают принимать другую религию, — улыбнулся Джиён.

Это действительно так. Около половины жителей Южной Кореи — христиане, преимущественно католики. Но это никому не мешает продолжать соблюдать традиции. Почитание предков, конечно, не религия, но все равно несколько перечит церковным законам… при этом даже католические священники смирились с тем, что корейцев не перевоспитать, поэтому они просто делают вид, что не замечают Чхусок, Соллаль и дни поминовения на кладбищах.

— То, что я вам сказал, — осторожно начал Дан, — Это… помогло?

Джиён не стал уточнять, он просто кивнул:

— Да, мы смогли установить слежку и сейчас собираем данные. Хочу сразу предупредить, что это очень долгий процесс: чтобы собрать достаточно доказательств, нам нужно наблюдать как минимум несколько месяцев. Сейчас это можно списать на… совпадения.

— Я понимаю, — кивнул Дан. — В отношении… скажем так, Папки и всего, что с ней связано… если вам будет нужна помощь — говорите.

— Это что-то личное? — удивился Джиён.

Дан неуверенно пожал плечами. В этой жизни — нет, не личное. Но в прошлой…

— Нет, просто… обостренное чувство справедливости? — осторожно сказал он.

Джиён улыбнулся и покачал головой:

— Ты знаешь, какое дело сейчас ведет твой отец?

Дан удивился:

— Нет, а что?

— Просто обостренное чувство справедливости, возможно, у вас семейное.

Глава 5

На пороге важного

То, чем занимался папа, не было обостренным чувством справедливости в чистом виде: ему ведь за это платят. Но дело действительно нетипичное. У юридических компаний обычно есть специализации. Фирма папы занималась малым и средним бизнесом, помогала заключать контракты и разбираться с судебными исками от недовольных клиентов. Также в работе — бракоразводные процессы и выполнение последней воли умершего, раздел наследства.

Когда папа начал заниматься авторскими правами, ситуация не особо изменилась: все те же бизнес-контракты, разводы, наследство и советы, где хранить деньги, просто теперь обсуждали не ресторанный бизнес, а песни и альбомы.

Юридические компании вроде папиной, на самом деле, редко имеют дело с уголовными делами. Если же у их клиентов случалось что-то вне бизнеса и семьи, папа брал на подмогу адвокатов, которые действительно умеют работать в суде по серьезным правонарушением. Для дела Молли Мо такой человек тоже был нанят, но, скорее, на позицию консультанта. Потому что клиент папы — пострадавшая.

Дан не знал Молли Мо лично, но она достаточно знаменита. В 2014 году вышел ее первый альбом, который стал очень популярен. Два хита гремели по всему миру и девушку традиционно начали называть новой поп-принцессой. Но после этого альбома Молли Мо пропала. Она была частью лейбла NC Records, руководил которым Нил Коллинз.

Большая часть лейблов в США принадлежат крупным корпорациям, их три: Universal, Sony и Warner. В каждой группе может быть несколько сотен лейблов. Даже внутри одной корпорации есть крупные игроки с давней историей вроде Columbia Records, а есть небольшие дочерние лейблы, которые нередко частично принадлежат лейблу побольше. Это образует что-то вроде пирамиды, когда большой конгломерат спрашивает с больших лейблов, а те — со своих дочерних предприятий.

Яркий пример «дочки» — личный лейбл Бейонсе. Певица открыла его, чтобы иметь все права на собственные песни. Запись музыки происходит на ее личной студии, все наемные работники оплачиваются отдельно. Но Бейонсе платит процент роялти Columbia Records за то, что они занимаются ее продвижением и распространением альбомов.

Это частный случай, чаще маленькие лейблы принадлежат не артистам, а продюсерам. Например, Тимати мог бы открыть такой, если бы не предпочел остаться ведущим специалистом в большой компании. Это его выбор, который обусловлен тем, что он легко подстраивается под требования артистов — ему нравится делать стилистически разные альбомы. Но для некоторых продюсеров важнее показать собственное… так сказать — творчество. Отразить личный стиль в музыке другого исполнителя. И тогда они организуют собственные лейблы.

Нил Коллинз в конце нулевых был безумно популярным и успешным продюсером. Именно тогда он открыл свой лейбл под крылом Universal Music. Для Тимати он всегда был соперником. Причем не в том же качестве, как, например, PDS для Pop Heroes. Нет, там все хуже: у них разные методы работы, плюс характер у Нила Коллинза не самый приятный, он очень гордился своим успехом, а особенно — известностью. У Тимати достижений не меньше, но для людей извне индустрии он — просто имя в списке создателей треков, тогда как Нила знали слушатели его музыки.

В начале десятых Нил несколько снизил уровень своей публичности и ушел в тень. Его лейбл NC Records был верным бойцом большой корпорации и, кроме выпуска успешной музыки, занимался еще и… не совсем этичными делами. Это иногда называют «контрактами удержания», «платой за забвение» и «договорами о неконкуренции». Суть этого феномена в том, что лейбл, к которому приходит кто-то молодой, голосистый и неизвестный, заключают с этим