Читать книгу "Гладиатор умирает только один раз - Стивен Сейлор"

Испании последние искры сопротивления все еще тлели в лице легата Квинта Сертория. Легат-ренегат не только отказался сдаться, но и объявил себя главой законного римского государства. Недовольные марианские военные и отчаявшиеся антисулланские сенаторы бежали из Рима, чтобы присоединиться к правительству Сертория в изгнании. В дополнение к своим легионам Серторию удалось привлечь на свою сторону местное население.

– Ты хочешь сказать, что молодой Мамеркус сбежал, чтобы присоединиться к Серторию?

– Похоже, - сказал Луций, покачивая головой. Он наклонился, чтобы понюхать розу. - Эта очень сладко пахнет!

– Значит, молодой Мамеркус отверг политику поддержки Суллы своего деда и остался верен материнской стороне семьи?

– Похоже, Гай очень расстроен. Глупость юности! Ни у кого, кто встанет на сторону Сертория, не будет будущего.

– Но какое будущее было бы у молодого человека, если бы он остался здесь, в Риме, со своим дедом? Ты же говоришь, что Гай банкрот.

– Это вопрос лояльности, Гордиан, и семейного достоинства, – Луций заговорил осторожно. Я видел, что он изо всех сил старается не показаться снисходительным.

Я пожал плечами.

– Возможно, мальчик чувствует, что должен быть верен своему умершему отцу, присоединившись к последнему сопротивлению фракции Суллы. Но я понимаю твою точку зрения, Луций; это семейная трагедия, слишком распространенная в наши дни. Но что нужно твоему кузену от меня?

– Я думаю, это очевидно. Он хочет, чтобы кто-то… а, но вот и сам Гай…

– Кузен Луций! Обними меня! – в атриум вошел хилый старик в сенаторской тоге с распростертыми объятиями. – Дай мне почувствовать, как еще одна моя плоть и кровь прижимается ко мне!

Эти двое мужчин не могли быть более разными. Гай, конечно, был старше, но при этом высокий и зудой, а Луций был невысокого роста и круглым. И там, где Луций был цветущим и раскрасневшимся, старый сенатор казался серым не только в волосах и морщинистых руках, но также в своем выражении лица и манерах – своего рода строжайшая строгость. Как и его дом, этот человек, казалось, лишился всех суетных украшений и рассеялся до своей сути.

Через мгновение они опустили объятия.

– Я знал, что ты меня не разочаруешь, Луций. Это тот самый человек?

– Да, это Гордиан, прозванный Искателем.

– Будем надеяться, что он оправдывает свое имя, – Гай Клавдий смотрел на меня не снисходительным взглядом, который я привык получать от патрициев, а пристально и глубоко, как бы решая, могу ли я стать для него надеждой или нет. – Он выглядит достаточно надежным, - наконец произнес он. – Ах, но какой из меня судья людских характеров, когда я позволил своему единственному сыну жениться на семье марианцев, а затем не смог предвидеть намерений моего внука пойти тем же путем к той же катастрофе?

– Да, я только что рассказал Гордиану о твоей ситуации, - сказал Луций.

– И он согласен?

– На самом деле, мы как раз подходили к этому…

Тут, должно быть, упала последняя тонкая пелена тщеславия, сдерживавшая поведение старого сенатора. Он умоляюще посмотрел на меня.

– Мальчик – это все, что у меня осталось! Я должен, по крайней мере, знать наверняка, что с ним сталось, и почему он совершил это безумие, и если его нельзя убедить – увидеть причину! Ты сделаешь это для меня, Гордиан?

– Что сделать, Гай Клавдий? – спросил я, хотя начинал видеть все слишком ясно.

– Найди его! Отправляйся за ним в Испанию. Прими мое предложение. Верни его мне!

Я откашлялся.

– Дайте мне понять вас, Гай Клавдий. Вы хотите, чтобы я отважился отправиться на территорию Сертория? Вы должны понять, что весь Испанский полуостров охвачен войной. Опасность ...

– Полагаю, ты сбираешься потребовать большую плату… - Гай отвел глаза и заломил руки.

– Плата, не проблема, - сказал Луций.

– Боюсь, что так оно и есть, - сказал я, не понимая его смысла. Затем я увидел взгляд, которым обменялись Луций и его кузен, и понял. У Гая Клавдия не было денег; это Луций будет платить мне гонорар, а Луций, как я хорошо знал, мог позволить себе быть щедрым. Тогда заказ будет исходить как от моего дорогого друга, так и от его кузена. Это заставило меня почувствовать себя еще более обязанным принять его.

Таким образом, несколько дней спустя я оказался на восточном побережье Испании, недалеко от деревни Сукро, расположенной недалеко от устья одноименной реки.

Я был не один. После долгих внутренних споров и колебаний я решил взять с собой Экона. С одной стороны, я мог столкнуться с опасностью, и вполне возможно, с очень большой опасностью; кто знает, что может случиться в чужой стране, раздираемой войной? С другой стороны, ловкий, сообразительный четырнадцатилетний мальчик, выживший на суровых улицах Рима с ранних лет (несмотря на свою немоту), - неплохой компаньон для жизни в непредсказуемой обстановке. И для его же пользы я подумал, что Экон должен начать изучать азы путешествий, пока был еще молод, особенно с учетом того, что Луций Клавдий оплачивал расходы.

Сначала мы совершили морское путешествие на торговом корабле из Путеол в Мавританию. За разумную плату капитан согласился высадить нас на берегу в Новом Карфагене в Испании. Все прошло достаточно хорошо. Пираты преследовали нас только один раз, и нашему опытному капитану удалось легко их обогнать; а Экон страдал морской болезнью только в первые день и немного во второй. Оказавшись на берегу, мы стали искать сведения о местонахождении Сертория и направились на север, пока не догнали его в Сукро, куда мы прибыли всего через два дня после ужасной битвы на берегу реки.

По словам местных жителей, Серторий понес тяжелые потери, возможно, до десяти тысяч человек; но то же самое произошло и с противостоящим ему римским полководцем, сулланским чудо-мальчиком Помпеем (правда, уже не таким мальчиком в свои тридцать лет), который сам был ранен, хотя и не так уж серьезно. Обе стороны, похоже, перегруппировывали свои силы, и по свежим слухам, скоро должен прибыть коллега Помпея