Читать книгу "Все на продажу - Кэндес Бушнелл"

Вот и она! «Порше-бокстер» Джейни мчался по шоссе номер 27. Ее можно было услышать за милю, потому что она гнала машину, как скаковую лошадь, оглушительно громко меняла передачи, причем намеренно, чтобы все обращали на нее внимание. Ей всегда хотелось, чтобы на нее таращились, и это сильно беспокоило Патти. Ведь далеко не всегда люди говорили о Джейни хорошо…

Машина замерла перед Патти. Выход Джейни из машины был целым представлением, даже захлопнуть дверцу она сумела эффектным жестом. На ней была узкая красная блузка от Прады и белые джинсы (белые джинсы вошли в моду только что, но Джейни носила их всегда). С естественной улыбкой, совсем не похожей на похотливую гримасу с рекламного плаката, она помахала Патти рукой. Этого оказалось достаточно, чтобы Патти, как обычно, растаяла и отбросила все дурные мысли о сестре. Невозможно, чтобы такая красавица была порочной!

Весело прочирикав: «Привет, сестренка!», Джейни взяла ее за руку, подражая Мими, и затараторила:

— Слушай, я не хотела говорить тебе это по телефону, поскольку знала, что ты откажешься. Я хочу купить тебе кое-что в «Ральфе», а потом угостить тебя ленчем в «Ник энд Тони».

Так назывался один из самых шикарных ресторанов в Хэмптоне. Патти снова не знала, как ей быть.

— А может, обойдемся без магазинов? — предложила она, стремясь избежать новой встречи с Родити Дердрам. — Я умираю от голода.

— Конечно, обойдемся! — легко согласилась Джейни и тут же, буравя сестру взглядом, осведомилась:

— Кстати, как там Диггер? — Вопрос был задан небрежным тоном, но глаза сестры пронзали Патти насквозь и, казалось, сразу видели правду. У Патти снова появилось неприятное ощущение, что она захлебывается и тонет.

— В общем, он… — сбивчиво начала она. Джейни понимающе кивнула.

Патти почувствовала, что сестре все ясно. Шагая рядом с ней к «Ник энд Тони», Патти пришла к мысли, что самое лучшее в Джейни — ее умение создать у тебя впечатление, что ты можешь доверить ей все свои страшные, темные, глубинные мысли: она все поймет.

Еще в восемнадцать лет Джейни вообразила себя человеком, умеющим вызывать людей на откровенность, и быстро поняла, что владение информацией — путь к могуществу. Не всегда важна сама информация (многие ошибочно считают именно так), а то, что ее тебе доверяют: это связывает с тем, кого тебе удалось разговорить, создает молчаливый пакт дружбы, которой впоследствии можно воспользоваться и добиться желаемого…

Сейчас, за ресторанным столиком, Джейни изображала соответствующее случаю сострадание. Но как она ни разыгрывала серьезность, ее внимание оставалось приковано к дверям. В любой момент она ожидала появления Мими Килрой, которое потребует использования совсем других ее талантов.

Утром Джейни позвонила Мими под тем предлогом, что хочет поблагодарить ее за прием. Мими не оказалось дома. Джейни назвалась гувернантке, снявшей трубку, хорошей знакомой Мими и сумела выведать, что после занятий верховой ездой Мими будет обедать в «Ник энд Тони». Значит, она тоже там пообедает, решила Джейни. Оставалось решить, с кем она туда отправится — не одна же! Перебрав в уме потенциальных спутников, она остановилась на Патти.

Мысль о том, чтобы воспользоваться сестрой для достижения своих целей, не вызвала у нее колебаний. Сестру она обожала. То есть всегда хорошо к ней относилась, как обыкновенно бывает в семьях, но полюбила по-настоящему только два года назад. Она убедила себя, что раньше толком не знала Патти: они вращались в разных кругах, пока Патти не стала продюсером на телевидении, не познакомилась с Диггером и не вышла за него замуж год спустя. Только тогда Джейни сумела оценить доброту и простоту Патти, а также полное отсутствие у нее честолюбия. Через три месяца после свадьбы она ушла с работы, чтобы посвятить себя семье и еще не рожденным детям. Джейни не забывала, как полезно, когда твоя родная сестра — жена рок-звезды. Она не слишком любила Диггера, но признавала, что, выйди сестра за водопроводчика (чего Джейни одно время всерьез опасалась), они с ней не стали бы близки.

Трудно было себе представить более трогательнее зрелище, чем две доверчиво склонившиеся одна к другой белокурые головки! То было настоящее олицетворение сестринской любви. Джейни прекрасно это сознавала, именно такую картинку она и готовила для Мими, чтобы та увидела ее в столь трогательной обстановке. Теперь, отгоняя эгоистичные мысли о собственной выгоде, Джейни заставляла себя быть внимательной к Патти, теребившей белую салфетку и превращавшей ее в изящного лебедя.

— Патти! — Что?

— С тобой все в порядке? Только честно!

— В общем, да. — Лебедь мгновенно снова превратился в глад кую салфетку у нее на коленях. — Сейчас я видела Родити Дердрам. Она вошла в салон «Ральф Лорен».

— Как она поживает? Между прочим, она мне нравится, — сообщила Джейни.

— Неужели? По-моему, это какой-то ужас!

— Не очень приятная особа, — согласилась Джейни, — но если разобраться, она просто живет, как все остальные. Ко мне она всегда внимательна.

— К тебе — конечно!

— А к тебе — нет?

— Она тащит меня на субботнюю вечеринку.

— Что в этом плохого? — Продолжая трещать, Джейни подо звала официанта. — Тебе стоит больше бывать на людях.

— Зачем?

— А почему бы и нет?

— С какой целью?

— Предположим, цели нет. Просто люди не должны сидеть в четырех стенах, необходимо видеться с друзьями.

— Но ведь чаще всего эти люди друг другу даже не симпатичны.

— Откуда ты знаешь? Да, люди несовершенны. Ограниченны. Будем считать, что они проявляют друг к другу посильную симпатию.

— Мне этого мало.

— Брось, Патти. Что тебя гложет?

— Я одного не пойму: зачем все стараются доказать, какие они важные? Поговорив с Родити, я, кажется, поняла, в чем ее недостаток: в почти полном отсутствии самоуважения.

— Тебя Диггер этому научил? — спросила Джейни с улыбкой.

— Нет, — ответила Патти немного обиженно. — Сама поду май! Почему она все время носится, все время пищит в свой мобильник, как какая-то мышь? Между прочим, мы с тобой тоже недостаточно себя уважаем. Ты никогда не задумывалась, почему мы не чувствуем себя по-настоящему счастливыми?

Джейни сделала ей одолжение и ненадолго задумалась. А ведь сестренка права: она, Джейни, не знает настоящего счастья, ее не оставляет чувство, что жизнь к ней недостаточно справедлива, хотя она затруднялась определить, как и в чем.

— Понимаешь, все дело в том, как нас, детей, воспитывали родители, — продолжала Патти. — Они никогда не старались, что бы мы что-то делали. Ты заметила, что они нам не говорили, что мы сможем добиться успеха, что нас ждет интересная жизнь?

— Нет, тебя, Патти, они поощряли.