Читать книгу "Спасу тебя навсегда - Яна Нова"

напугать в магазине, цены на мясо что-ли?…

Зашла, в магазине стояла тишина, даже радио, которое мама обычно включает, молчало.

— Мама? — позвала, но никто не откликнулся. — Мам, ты где? Что за ненормальный выбежал от тебя, будто за ним черти гнались, — прошла к прилавку с весами и кассой, заглядывая за него. Мне показалось, что я увидела мамины туфли, — Мам, ты чё за прилавком ищешь? — ответ не последовал. Тогда обошла витрину, зашла за неё и просто обомлела. Мама лежала с перерезанным горлом в луже крови.

На мои крики сбежались жители близлежащих домов. Полиция приехала только вечером, всё это время я просидела рядом с безжизненым телом мамы, держа её за руку.

Тогда полицейские осматривая территорию, наткнулись на спящего алкаша дядю Яшу, рядом с ним лежал окровавленный нож и несколько купюр в крови из кассы магазина. Как заявили позже, убийство произошло с целью ограбления, мама оказала сопротивление и её убили.

Дядю Яшу сразу арестовали, вины своей он не признавал, но против него были неоспоримые доказательства. Нож. Деньги. Кровь на пиджаке.

На допросе я рассказала, что видела выбегающего человека, описала его приметы, даже сказала, как его зовут, так как вспомнила, что у нас в посёлке один человек ходит в таких ярких куртках. Сын нашего главы, Анатолий Лоскутников. Этот парень, был не здоров на голову, все его сторонились, кто-то даже побаивался. Для всех он был известен, как садист и живодёр. Ещё в школе он начал убивать и издеваться над животными, бил своих сверстников, однажды даже ударил паленом мать по голове, которая не дала ему денег на пиво. Учился в спецшколе, когда закончил, вернулся в посёлок, так и слонялся.

— Мы ездили домой к Анатолию Лоскутникову, — поведал мне следователь, которого я доставала каждый день, пока нас не забрали в детдом. — Он находится на лечении. Его отец рассказал, что в тот день он зашёл в магазин и увидел труп. Испугался, поэтому так экстренно покинул место трагедии. На фоне пережитого стресса у него случился приступ шизофрении, родители положили его в больницу.

С трудом верилось, что этот живодёр вообще может чего-то испугаться. Также не верила, что дядя Яша мог убить. Сколько я себя помню, у него всегда трясутся руки, он то сигарету с трудом в руках удерживает, а тут нож. Ещё он был очень пьян, это его привычное состояние, как бы он справился с мамой, если на ногах еле стоял.

Как оказалось, это для меня было всё подозрительно, а в полиции на такие нюансы решили не обращать внимание. Дело закрыли, убийцу посадили.

С тех пор у меня сложились не добрые впечатления о сотрудниках правоохранительных органов. Только Владимир смог немного поменять моё мнение.

* * *

— Ну, так, что Анастасия, поделитесь своим опытом, — Артур Олегович, подошёл ближе, сел на соседнюю кровать, которая пустовала, разложив на ней свои бумаги. — Расскажите, что с вами произошло в день нападения, — направил на меня свои угольно-черные глаза, — советую говорить правду, а не ту лажу, которую Ты, — сделал акцент, — наплела нашему сотруднику. Помни, что за умышленную дачу заведомо ложных свидетельских показаний предусмотрено наказание. Статья 307 УК РФ. Наказание может быть разным, от штрафа до лишения свободы. Ты замешана в серьёзном деле, поэтому давай без фокусов.

Глава 13

Полицейский начинает меня мурыжить, задаёт вопросы, накидывает грязные темы, разрисовывая мрачное будущее…

Стараюсь не вестись на эмоции, пересказываю всё несколько раз по кругу. Не выдерживаю. Начинаю плакать.

Он жалеет…

Но недолго, начиная мурыжить снова. На тумбочку несколько раз падает толстый том каких-то законов. Похожий, на тот, что был в кабинете у директрисы.

— Я не понимаю, чего вы от меня хотите! Не понимаю, — ору и вскакиваю, хромаю к окну.

— Тише-тише. Ну, ты чего, а? Разревелась. Мы же просто разговариваем, да? Повторим давай… — зачитывает имя, фамилию, отчество, дату рождения. — Откуда Хасанова знаешь? А вот же написано, согласилась на ужин, чтоб спасти брата. Врач соврала… Бла-бла-бла… Предпочитает молоденьких девственниц… За сколько девственность продала? Где проходит аукцион?

— Я ничего не продавала!

— Не хочешь значит говорить. Значит так, Настенька. Проблемы у тебя. Связалась ты с преступником, убийцей. Человеком специализирующимся на продаже наркотиков, занимающийся сутенёрством. Твоя свобода в опасности.

— Но я же ничего не делала! И не знала ничего!

— Теперь знаешь, — строго молчит Соколов. — Выбор у тебя не велик, либо ты с ним, либо с нами. Если ты с ним, скоро за решеткой окажешься, а мы там тебе сладкую жизнь устроим… Хуже бабских зон, только зоны по малолетке… Либо ты с нами, и получаешь в итоге свободу и прощение.

— Но я же свободна. Я не нарушала! Это я пострадала! — он много, что говорил, ещё раз пухлым кодексом перед лицом помахал, мог с таким же эффектом просто кирпичом пригрозить.

Голова кипит.

Тошнить начинает…

Мне плохо.

— Говори, за что тебя избил Хасан? Плохо ему подмахивала или слабо сосала? Он вообще свой член видит из-за огромного пуза?

— Прекратите! — чувствовала себя грязной и потасканной, после такого опроса. На душе — похороны и свежий могильный холмик. Даже земля не осела. Хороню свою жизнь, надежды.

На какую новую жизнь надеялась? Пойти учиться, денег заработать, брата забрать. Хрен там!

Теперь… Теперь меня под прицелом держат, поставив клеймо шлюхи… Такой никогда не отдадут ребёнка.

Раньше, когда была маленькая, думала, что правосудие — это что-то на высоком и о справедливости, а не о механизмах запугивания людей. Опять убеждаюсь, что моё мнение о полиции, было верным. Владимир решил не приходить, итак много времени со мной потерял. Доверил эту миссию коллеге, наверное у него лучше получается выбивать показания, те которые им нужны.

Во рту словно помойка.

— Хватит молчать, итак с тобой уйму времени потратил. Может тебе устроить отдых в двухместной камере, с какой-нибудь рецидивисткой, а то няньчимся с тобой. Отдельная палата, фрукты. Это всё Вовчик устроил, да? А тебя не волнует, что у него невеста на сносях, родит не сегодня-завтра?

— Что? — делаю удивлённые глаза. Почему-то неприятно это слышать, хотя ожидала, заранее себя настраивала, что этот человек не для меня, но сердцу девичьему не прикажешь. Он мне очень нравился. Такой заботливый, красивый, честный… Как мне казалось.

— То! Не сказал тебе, да? — начал собирать свои бумаги, складывая в папку. — Мужики — полигамны, невесте нельзя, он решил тебе присунуть. А ты соска ничего… — потянулся ко мне рукой, заправляя прядь волос за ухо. — Синяки сойдут, вообще топчик