Читать книгу "Жуткие сказки братьев Гримм - Якоб и Вильгельм Гримм"

были нагружены товарами, которые купец вез домой на продажу. Ежели разбойники нападут и ограбят, плохо дело будет. Нечего станет продавать, а оттого дочери не только останутся без гостинцев, но и кормиться будет нечем.

Все же он остановился – на поляне перед ним высился замок, которого он прежде не видел. К замку вела длинная аллея. Место казалось заброшенным. Свет в башнях не горел, ворота были заперты и, похоже, много лет не отпирались. Кругом царило запустение.

И все же такого диковинного места ему видеть не доводилось, хотя странствовал он немало.

Со всех сторон к замку примыкал огромный сад. В одном конце сада было пустынно и лежал снег, как и повсюду в том лесу, где оказался купец. Голые деревья казались скелетами, протягивающими узловатые пальцы к небу, кусты с опавшей листвой стояли оцепеневшие и одинокие. Все вокруг покоилось в холодных объятиях зимы.

Зато в другом конце сада…

В другом конце царило лето! Деревья шелестели листьями, и мало того – на их ветвях висели плоды. Старые яблони склонились под тяжестью яблок – подходи и рви. Кусты были усеяны красной и черной смородиной, крыжовником и еще какими-то сладкими и сочными ягодами.

В этой стороне сада кипела жизнь, все благоухало и услаждало взор яркими красками, светило солнце и веял теплый ветерок. Водой из старого колодца можно было утолить жажду. Но главное – цветы. Здесь росли календула, подсолнухи, и циннии бок о бок с большими розовыми кустами цвели так, что сердце радовалось, и казалось, что пышные розы одна за другой вытягивали шейки, стараясь взглянуть на всадника.

Может, купцу стоило удивиться при виде такой диковины. Может, ему вовсе не следовало останавливаться и разглядывать этот чудной нарушающий законы природы сад, в одном конце которого царило лето, а в другом – зима. Может, ему нужно было пришпорить коня и выбираться из леса с той скоростью, на которую только был способен его скакун.

Да только все мысли купца были заняты одним предметом: красными розами, что росли на кусте прямо перед ним, и сорвать их можно было, даже не спешиваясь.

Наконец-то он нашел гостинец для Розы. Наконец-то нашел, что обещал ей и что напрасно искал на протяжении всего обратного пути.

Ему уже представлялось, как она обрадуется, когда он войдет в дом с целым букетом роз, самых прекрасных из всех, что ей довелось видеть.

Каждый листик на кусте был плотным и блестящим, каждый бутон благоухал волшебным ароматом, он срывал их, пока не нарвал целый букет, красоту которого не могли затмить ни нарядное платье, что он вез старшей дочери, ни изящные туфельки для средней.

Он рвал цветы и радовался, когда вдруг услышал голос:

– Кто это тут крадет мои сокровища?

С перепугу купец укололся об одну из роз, что держал в руке. Он обернулся, но никого позади себя не увидел. Мужчина был один, если не считать таинственного голоса.

Голоса хриплого, будто с трудом выдавливающего слова. Словно это зверь пытается говорить человеческим языком.

– Я только сорвал несколько роз, – пролепетал купец. – Хотел отвезти букет своей дочери.

– Роза, или лошадь, или слиток золота, какая разница? – снова произнес невидимый собеседник. – Кража есть кража. И кара за нее – смерть.

Тут купец понял, откуда раздавался голос. В глубине зимней части сада, во мраке между черных стволов горели два огонька. Пара глаз в темноте. Рот на расплывчатом лице. Зубы. Острые зубы на заросшем шерстью лице.

Лицо зверя и человеческий облик.

Лицо зверя и человеческий голос. Почти человеческий.

– Кража карается смертью, – повторил голос.

– Погоди, – ответил купец, стараясь говорить спокойно, хотя, понятное дело, спокойным он не был. – Я и не думал красть. Я вовсе не вор. И не просто нужен был букет роз для младшей дочери.

– Даже у розы есть шипы, и у всего своя цена, – возразил голос. – Ты поплатишься жизнью.

Таинственная фигура оставалась стоять во мраке зимнего сада. Она была такой же мрачной, как и тени вокруг. Словно сама была тенью. Порождением тьмы.

– Пощади, – прошептал купец. – Я сделаю все, что пожелаешь.

Фигура подобралась чуть ближе и снова остановилась, и все же купцу казалось, будто она пытается дотянуться до него, казалось, будто мрак вокруг сделался гуще.

Мужчина чувствовал, будто эта темная фигура высасывает из него жизнь и силы, он все слабел и слабел.

– Пощади, – повторил купец. – Я заплачу за розы. Я не вор. Отдам все что угодно. Только сохрани мне жизнь.

Чудище помолчало.

– Все что угодно? – повторило оно.

Купец кивнул, он просил, он умолял, он заверял, что отдаст что угодно, и при этом чувствовал, как силы покидают его, ощущал, как потихоньку слабеет.

Наконец, голос снова заговорил:

– Я сохраню тебе жизнь, но взамен ты отдашь мне в жены свою младшую дочь, – произнес он. – Тебе достанется жизнь, мне – девушка. Это уговор!

– Да! – тут же согласился купец.

Может, в глубине души он сознавал, что переступил черту. Что так он предал собственную дочь. И не будет ему прощения. Но в этот миг им владело только одно чувство.

Страх.

Он оцепенел от ужаса. Мысли беспорядочно носились в голове.

Он чувствовал, как смерть тянется к нему из тени, и оставался только один выход: выбраться живым из этого леса во что бы то ни стало.

– Да! – почти прокричал купец. – Да, уговор!

– Через неделю ты снова придешь сюда и отдашь мне мою невесту, – произнес голос. – Через неделю.

Но купец так спешил убраться из этого места, что едва ли слышал, что сказал голос, едва ли слышал слова, на которые ответил согласием. Ему хотелось оказаться как можно дальше отсюда, пока ужасная фигура не дотянулась до него, не утащила за собой во мрак. Пока и его не превратила в тень.

* * *

Наконец очутившись дома после долгих странствий, отец отдал каждой дочери тот гостинец, который она заказывала.

Старшая получила нарядное платье и была очень довольна. Средняя – изящные туфельки и обрадовалась. Младшая – букет чудесных роз и была счастлива больше сестер.

– Но будь осторожна, моя милая, – предупредил отец. – Даже у розы есть шипы.

– Почему ты это говоришь? – спросила Роза. – Ты же знаешь, они никогда меня не колют.

И она обняла отца, но от радости не заметила, что он не обнимает ее в ответ. Не обнимает по-настоящему. Не заметила, что он не может заставить себя. Не заметила, что его вероломство уже отдалило их друг от друга. Она не понимала, что все его мысли были заняты чем-то иным.

– Я в самом деле на это надеюсь. Я в самом деле на это надеюсь, – пробормотал купец.

Вероятно, по этой причине отец собрался снова уезжать ровно неделю спустя. Дочери спросили, куда он собирается. В ответ он сказал что-то про ярмарку. Важные сделки не терпели отлагательств, в целом