Читать книгу "Убежище - Жером Лубри"

Ну скажи мне ласковое слово,

Очень нежные речи твои

Мое сердце слушать готово.

Сандрина почувствовала, как сжалось ее сердце.

Эта песня…

Ею овладело странное чувство.

Ощущение опасности, источник которой она не могла определить, пробудило в ней когда-то уже испытанное чувство тревоги, но ей не удавалось вспомнить, где и когда это было. Она пристально смотрела на незнакомку, приближавшуюся к ее столику, в то время как неприятные мурашки исполняли дикий танец по всему ее телу. В тот момент, когда пожилая женщина открыла рот, густо намазанный блестящей помадой, Сандрина вспомнила, когда она уже испытывала точно такое же чувство – это было во время отъезда с фермы, где коров разрисовали фашистскими крестами, когда она заметила на крыльце свои тщательно вычищенные кроссовки…

Шепот сладкий и вкрадчивый твой

Одурманил меня до дрожи,

Несмотря ни на что, ты мой,

Я хочу тебе верить все же.

Говори со мной о любви…

Ну скажи мне ласковое слово.

– Здравствуй, дитя мое, – произнесла Франсуаза, убирая с лица седую прядь волос, – я так рада с тобой познакомиться… Мне столько нужно тебе рассказать…

11

Сюзанна 1949 год

– Франсуаза!

– Я всего лишь пробую соус!

– У тебя хотя бы руки чистые? – возмущенно спросил Виктор, помешивая содержимое кастрюли.

Франсуаза заговорщицки подмигнула Сюзанне. Та стояла за кухонным столом и с улыбкой чистила морковь, стараясь не запачкать свою блузку.

– Мой дорогой Виктор, – жеманно произнесла Франсуаза, приближаясь к повару, – такие умелые руки должны заниматься другими вещами, а не ощипывать птицу или готовить горячий шоколад… Война окончена, единственный, кому сейчас можно стоять по стойке смирно, это…

– Франсуаза! – притворно смутилась Сюзанна, прыснув со смеху, как школьница.

– А что? Если он не хочет меня поцеловать, пусть хотя бы поцелует мою помаду, для начала хватит…

– Ступайте отсюда, дайте мне спокойно работать, скоро у детей закончится урок, а еда сама собой не приготовится…

– До скорого! – бросила Франсуаза, беря свою коллегу под руку.

– Мне кажется, я ему нравлюсь, – прошептала она, выходя из кухни.

Прошла неделя с момента приезда воспитанников. Работники заняли свои места в тщательно организованной директором структуре лагеря. В качестве старшей воспитательницы (статус больше почетный, чем реальный) Сюзанна жила ближе всех к лагерю, в доме, построенном прямо у выхода из леса, который вел к бункеру. Остальная часть персонала разместилась в домах, расположенных чуть дальше, на западе острова. Гостиница, построенная во время войны, чтобы принимать излишки личного состава, использовалась персоналом в том же качестве. Так, вечерами, после работы они могли свободно выпить там по кружке пива. Ночью дежурила вторая команда, преимущественно состовшая из няни и врачей, которые помогали детям справиться с кошмарами, лихорадками или внезапными головными болями. Работники двух команд виделись редко, только на летучках, когда сменяли друг друга.

Франсуаза с Сюзанной направились к комнатам детей, чтобы проверить, что в каждой из них наведен порядок и заправлена кровать. Это было частью правил – следить за тем, чтобы дети поддерживали в порядке свое жилище. «Долгое время они не могли себе этого позволить, так как большинство из них жили в трущобах. Мы должны сделать так, чтобы они вели себя как дети своих родителей, а не как дети войны. Им следует снова научиться дисциплине, вставать в определенное время, посещать занятия, мыть руки перед едой… А также вновь наслаждаться свободой, как обычные беззаботные дети. В этом им помогут спорт, работа в саду, постройка шалашей или просто право на безделье. Мы оставляем за ними выбор проводить свое время так, как им хочется. Роскошь, о которой они успели забыть», – уточнил директор.

– У тебя есть дети, Сюзанна?

– Да, дочь. Она вышла замуж и решила уехать из родных мест. С тех пор у меня нет от нее новостей. Не говори, пожалуйста, никому об этом, а то мне придется покинуть остров. А у тебя есть дети?

– У меня? Ну что ты… Я не в состоянии никого воспитать достойно…

– Однако ты прекрасно справляешься с воспитанниками.

– Может, как-нибудь и сподоблюсь… Когда Виктор решится, – пошутила она.

– А во время войны?

Франсуаза знала, что о ней говорят в городе. Именно поэтому она решила покинуть континент и укрыться на этом острове. Эта работа была для нее лучшим способом спрятаться от слухов. И хотя она знала Сюзанну всего десять дней, ей с самого начала стало понятно, что этой женщине можно доверять. Возможно, потому что во время войны Франсуаза не могла довериться никому. Каждое слово, каждый жест следовало тщательно продумывать, чтобы не вызывать подозрений. «Доверие сродни любви, – подумала она, – никто не может жить в неопределенности».

– Я спала с немцами, – призналась она, чувствуя огромное облегчение.

Когда у нее шептались об этом за спиной, она испытывала еще большее чувство вины. Но признавшись в этом без опаски, назвав вещи своими именами, она ощутила,