Читать книгу "В постели с принцем - Сабрина Джеффрис"

— Ну, если вы ставите вопрос таким образом, разве могу я воспротивиться?

Не обращая внимания на обиженное лицо Сидни, а заодно и на внезапно появившуюся солнечную улыбку мамы, Кэтрин взяла графа под руку и последовала с ним на танцевальную площадку.

Глава 5

Соблазнение женщины подобно военной кампании. Вы должны окружить ее со всех флангов и оставить ей только один выход — сдаться.

Аноним. Руководство для повесы

Уводя Кэтрин на танцевальную площадку, Алек, в отличие от нее, обратил внимание на лицо Ловеласа.

«Очень плохо, приятель. У тебя был шанс. Теперь она моя».

Тем более что танцевать они будут один из новых вальсов.

Кэтрин посмотрела в лицо графа, и в ее глазах вспыхнули озорные огоньки. Гм… возможно, Алек преждевременно злорадствует.

Кэтрин откинула назад свою хорошенькую головку и произнесла:

— Я не подозревала, что вы способны прибегнуть к шантажу ради того, чтобы пригласить даму на танец.

— Я всего лишь хотел повальсировать с вами, — ответил Алек с невинным видом.

— А я просила вас оставить меня в покое, — резким тоном проговорила Кэтрин, и Алек заметил, как при этом на ее щеках вспыхнул румянец.

Заиграла музыка. Алек намеренно заключил Кэтрин в более тесные, чем предписывали правила исполнения вальса, объятия.

— Вы не хотели этого.

Когда Кэтрин попала в шаг, в ее карих глазах вспыхнули янтарные искорки.

— Вы самый напыщенный, самоуверенный мужчина, которого я когда-либо знала.

— Да, но я танцую с вами, в то время как ваш бедный поэт вынужден лишь наблюдать за нами.

Не приходилось сомневаться, что баронет не спускал с них глаз. Для деревенской девушки Кэтрин танцевала на удивление легко, природная грациозность помогала ей компенсировать неуверенность в танце. Она настолько быстро уловила ритм движений, что Алек невольно задался вопросом: способна ли эта девушка так же чутко вести себя в постели? Он еще крепче сжал руку Кэтрин, и она сердито посмотрела ему в глаза:

— Сидни был прав в отношении вас.

— В самом деле? Что еще мой старый школьный приятель наговорил вам обо мне?

— Что вы вели себя столь вызывающе лишь потому, что были графским сынком.

Черт бы побрал этого Ловеласа!

— Вам не приходило в голову, что у вашего друга Сидни существуют свои причины для того, чтобы не рассказать вам всю историю?

— А вы отрицаете тот факт, что одноклассники называли вас Александром Великим за то, что вам позволялось делать все, что вздумается?

— Они просто восхищались моими талантами.

— Сидни говорит, что вы никогда толком не учились, а лишь постоянно скандалили со своими друзьями.

— А Ловелас все свое время тратил на то, чтобы скулить о своей матери.

Точный удар. Кэтрин побледнела и, смутившись, опустила глаза:

— Нет ничего плохого в том, что мальчик… тоскует по матери.

— Поначалу — да. Но даже на третьем семестре Сидни еженедельно писал матери. И почти также часто получал от нее посылки.

Кэтрин безошибочно среагировала на негодующий тон графа:

— А разве ваша мама не присылала вам посылки? Алек с досады скрипнул зубами.

— Я бы ей этого не позволил, — солгал он, как делал нередко в Харроу. — Ни один уважающий себя мальчишка не позволит, чтобы его мать так нянчилась с ним.

Правда заключалась в том, что старый граф никогда не допустил бы подобного. Когда Ловелас лакомился марципанами, свежими яблоками и шафранным кексом, Алек делал вид, что его это не волнует.

— Вы поэтому невзлюбили Сидни? — Нежность, звучавшая в голосе Кэтрин, действовала Алеку на нервы. — Из-за того, что он получал посылки от матери, а вы нет?

— Не говорите чепухи. Если я за что-то и не люблю Ловеласа, то лишь за то, что он не ценит других, более достойных вещей.

Взгляд Кэтрин стал колючим.

— Таких, как вино, женщины, музыка?

— Таких, как вы. Вы заслуживаете лучшего мужчины, нежели Ловелас, и мы оба это знаем.

Удивленный взгляд, а также тихое восклицание «О!» почти обезоружили Алека. Он опустил руку чуть ниже ее талии, к соблазнительной округлости, которую скрывало шелковое платье. Еще чуть-чуть — и он сможет ощутить под рукой очаровательную попку. Это определенно шокирует всех матрон, а он заслуженно схлопочет пощечину.

Алек вздохнул. Ухаживать за женщиной было гораздо проще в Португалии. Да и вообще там не было ухаживания как такового. Мужчина мог перейти непосредственно к делу и забыть о танцах и болтовне.

Но если он хочет получить Кэтрин в жены, то обязан играть по правилам, а не таскать мисс Меривейл на галерею, где мог бы забыться и снова погрузиться в сладостную пучину чувств, вызываемых ее поцелуями. Леди предпочитают комплименты, вдруг подумал Алек и сказал вслух:

— Мне нравится ваше платье.

Кэтрин бросила на него скептический взгляд:

— Оно не слишком красное?

С какой стати оно может быть слишком красным?

— Разумеется, нет. Оно вполне соответствует этому балу. Легкая улыбка коснулась губ Кэтрин.

— Цветы черешни белые.

— Плоды черешни красные. — Алек понизил голос: — Как ваши губы.

Кэтрин не слишком элегантно фыркнула:

— Должно быть, вы нашли это на странице двадцать шесть. — Видя, что граф непонимающе заморгал, она добавила: — Одной из книг, где обучают лести.

— Простите, если я не столь поэтичен, как драгоценный соискатель вашей руки, — парировал Алек, — но мне показалось, что вы хотите услышать мое истинное мнение о вашем платье.

— В этом вы ошибаетесь — я предпочитаю искренность лести. — Взглянув на графа из-под опущенных ресниц, Кэтрин добавила: — Так что вы думаете о моем платье на самом деле?

— Что это самое эротичное платье, которые я когда-либо видел. — Алек провел рукой по поясу на талии. — Мне нравится, как оно обтягивает ваши груди и ваши…

— Достаточно. — Кэтрин густо покраснела. — Вы не должны говорить подобные вещи.

— Вы сказали мне, чтобы я был честен.

— Да, но… Я имела в виду… — в смущении залепетала Кэтрин. — Я уверена, что для вас это развлечение, а для меня это жизнь. Я не могу позволить, чтобы вы насмешничали ради собственного удовольствия.

Алек почувствовал, что начинает злиться.

— Вы считаете, что я играю с вами?

— Я знаю, что вы испытываете какое-то особое, извращенное удовольствие в поддразнивании Сидни, но не хотите понять, насколько ваши шуточки осложняют мне жизнь.