Читать книгу "Цицерон. Между Сциллой и Харибдой - Анатолий Гаврилович Ильяхов"

в наступление, убеждая в его неправоте, прибегнув к верному женскому средству – увёрткам. Она плакала, подолгу не выходила из спальни в ожидании, пока муж смягчится и успокоится, понимая, что женские слезы действуют безотказно, они и камень расплавят! После ссор он делал вид, что простил Теренцию, они мирились, но со временем недоверие возрастало. Пережитое он держал в себе, но однажды пожаловался Варрону, опекуну Теренции. В ответ услышал в утешение:

– У всех народов мужчины властвуют над женщинами, и только у римлян они властвуют над мужчинами. Могу дать совет от Сократа: «Женские пороки или исправь, или терпи: исправишь – жена твоя будет лучше, а стерпишь – лучше будешь сам».

Варрон залился смехом, будто шуткой облегчил семейную жизнь сразу всех мужчин в Риме.

Марк запомнил совет, оттого в дальнейшем старался снисходительно терпеть подобные проделки Теренции. В этой ситуации его устраивало, что она не мешает заниматься любимым делом – приобретать антикварные вещи, писать письма и сочинять речи. Но когда выпадал случай, из мужской мести высмеивал её излишнюю религиозность:

– Ты зря тревожишь богов молитвами, когда просишь того, чего они не могут тебе дать. Ты и так уже получила от них много, но всё тебе мало! Не лучше ли довольствоваться тем, что имеешь?

Теренция не любила слушать рассуждения мужа по этому поводу, сердилась. Оттого не слишком любезно принимала его гостей, беседующих неуважительно о богах. Её раздражали посещения младшего брата мужа, Квинта Цицерона, что доставляло страдания Марку, за то, что Квинт безбоязненно высказывал вольные суждения о богах.

С годами своенравие Теренции усиливалось, а отношение к домашнему хозяйству наполнилось равнодушием. Марк терпеливо сносил её придирки и потому, что постоянно нуждался в деньгах – на пополнение и без того обширной библиотеки, покупку новой мебели, подлинных статуй и картин из Греции.

Почёт граждан, ораторская слава Цицерона, успехи в судебных процессах – к этому Теренция не проявляла интереса, но помогала мужу деньгами и связями, понимая, что тем самым она оказывается женой одного из самых известных и уважаемых людей в Риме.

В первые десять лет она так и поступала, но позже, оценив собственную значимость в пополнении семейной казны, по многим вопросам перестала советоваться с мужем. На ухудшение отношений повлияло приданое Теренции, стоимость которого в несколько раз превосходило состояние мужа. Поскольку у неё не было братьев, а сводная сестра стала весталкой, после смерти отца к приданому добавилось семейное наследство, приносившее ей доход. Не зря греки в таких случаях говорили: «Не на приданое, не на знатность, не на красоту свою следует полагаться жене, а на озабоченность – чем привязать к себе мужа: на любезность, добронравие и уступчивость, и качества эти проявлять каждодневно не через силу, как бы нехотя, но с готовностью, радостно и охотно». Ничем подобным Теренция не отличалась…

* * *

С раннего утра Теренция отдавала распоряжения домашним слугам, затем уединялась в косметической комнате, заполненной принадлежностями богатой замужней римлянки – зеркалами, гребнями, сундучками и ларцами с украшениями. Повсюду стояли амфоры разнообразной формы и цветовых оттенков, флаконы и чаши из керамики, серебра и золота – всё для хранения духов, цветочных эссенций, бальзамов и мазей; дорогая посуда для чудодейственных составов и лечебных настоек. У стены возвышался массивный мраморный стол на бронзовых «львиных лапах», заваленный флакончиками и чашами. Аромат благовоний, мазей и эссенций наполнял воздух в комнате.

Когда Теренция задумчиво всматривалась в ручное зеркало – начищенный до блеска бронзовый диск, – она видела отражение, увы, не прежней светловолосой улыбчивой девушки с озорными глазами… Пятнадцать лет замужества и роды не прошли даром: лёгкая походка осталась в прошлом, прежний блеск глаз исчез…

Зеркало безжалостно выдавало мелкие морщинки у глаз, поблёкли щёки… Если не следить за внешностью, супруг в недалёком будущем увидит вместо жены безобразную старуху… Допускать нельзя, благо для этого существуют всякие лечебные составы, к тому же старательные рабыни…

В последние годы Теренция пользуется ночными масками для лица на основе масла миндального ореха и парного молока молодой коровы. Душистая мазь из льняного масла и молочного жира неплохо разглаживает морщины. Для придания коже белизны служанка усердно натирает госпоже лицо, спину, грудь и руки меловым порошком со свинцовыми белилами. Однажды знакомый торговец принёс ещё более верное средство из Египта – пудру из высушенных экскрементов нильского крокодила. Один раз в месяц Теренция прибегает к массажу лица чудной мазью из селитры и киновари, которая возвращает лицу едва ли не девичью свежесть. Чтобы глаза выглядели эффектнее, замужние женщины веки подкрашивали шафраном.

Если Теренция готовилась выйти в город, к кому-то в гости, обязательно принимала длительные ванны с лепестками роз, их она специально выращивала в домашнем саду. В дополнение ко всему супруга Цицерона посещала общественные термы, где в общении со знакомыми женщинами проводила досуг; заодно, пользовалась услугами специальных рабов, умевших удалять волосы с любой части тела – волосы накручивали на прочную нитку и резким движением выдергивали или долго тёрли пемзой. После довольно болезненных процедур Теренция чувствовала недомогание, кружилась голова, а тело требовало ароматических мазей и духов с запахом розы, вербены и лимонника…

Служанки Теренции ежедневно готовили для госпожи кремы и мази; деревянными ложками и шпателями тщательно смешивали ингредиенты. Однажды Марк, просматривая греческий трактат, выписал для жены: «Маленькие улитки, высушенные на солнце на черепицах, затем истолчённые в порошок и разведённые отваром из бобов, представляют собой средство, способное сделать кожу женщины белой и нежной». Она потребовала от слуг, чтобы в саду собрали улиток и сделали отвар. Особой пользы для себя не заметила, за что обругала мужа. Хотя, возможно, это были не те улитки…

Теренция с детства имела веснушки, которые проявлялись каждой весной. Лекарь-фармакон, торгующий в лавке у Форума, посоветовал «эликсир», в состав которого вошли чечевица, родосский мёд, ячмень, укроп и, для аромата, выжимка цветков миртового дерева. Но предупредил, что делать это нужно при убывающей луне – тогда будет результат.

От подобных занятий и увлечений Теренции супружеский дом благоухал дорогими духами и ароматными эссенциями из Египта, Азии и Востока. Траты на косметические процедуры и средства её не заботили, хотя за одну унцию платила четыреста динариев – месячное содержание одного легионера! Главное для неё в эти годы было поддержание быстро убывающей привлекательности…

Глава четвёртая. Схватка начинается

Гражданин Марк Туллий Цицерон

Нельзя утверждать, что Цицерон настоял на казни заговорщиков без сомнений и угрызений совести. Он сожалел о том, что сограждане пошли не по пути добродетели, а дорогой зла. Ведь они тоже называли себя патриотами, по-своему любили отечество. А попали в мрачное царство Аида, где «люди с огненным обличьем бросились на них, связали по рукам и ногам, накинули им петлю на шею, повалили наземь, содрали с них кожу и поволокли по бездорожью, по вонзающимся колючкам». Марк поделился своими переживаниями с другом – Катоном Младшим, а тот вознегодовал:

– Разве мы не видим злодеев в золоте и пурпуре? Мы наблюдаем грешников всюду – они богаты, довольны, окружены раболепием и мирно оканчивают дни в своей постели, оплаканные домашними. А где кара небес? Где боязнь наказания за грех? Страх наказания богов или ужас преисподней удерживает человека от совершения зла!

– А ещё грешник пусть задумается о раскаянии, – глубокомысленно произнёс Марк. – Я сейчас подумал о преступлении Верреса. Ни раскаяние, ни угрызения совести не пришли к нему после суда, как