Читать книгу "Стоп. Снято! Фотограф СССР. Том 2 - Саша Токсик"

но вроде всё спокойно. Убеждаю себя, что писать на меня заявление никто не будет. "Мутный", будь он жулик или торгаш, привлечёт к себе ненужное внимание. Дребезжащие нервы слегка успокаиваются.

Привычная троица стоит на прежнем месте. Хиппушка снова босиком. Теперь на ней пёстрая блуза с большим отложным воротником. Она расстёгнута до середины и завязана в узел над пупком. Двое остальных, длинный и коренастый, топчутся поблизости. Из динамика играет "Отель Калифорния".

Вспоминаю, как в пионерлагере пригласил под "Калифорнию" свою первую девочку. Песня была длинной, и у меня от волнения вспотели ладони. Я так смутился, что потом не разговаривал с ней два дня.

Девушка качает головой в такт музыке. Вижу своё отражение в её зеркальных очках. Прядь длинных волос заплетена в косичку. В ней видны разноцветные резиночки.

Подхожу, глядя только на неё. Адреналин после недавней драки ещё бурлит в крови. Ставлю сумку на землю.

— Парни, вы ничего не теряли?

Парни переглядываются и коренастый молча бьёт мне в челюсть.

Глава 6

Всё же Мухомор гоняет меня не зря.

Отшатываюсь. Кулак мажет по скуле. Во рту становится солоно, но на ногах удерживаюсь.

Да что ж вы всё сегодня домахались до меня, суки?!

От нелепости, а главное, несправедливости ситуации у меня срывает чеку. Мысль о том, что устраивать драку в центре города не самая лучшая затея, отступает куда-то далеко в недра сознания. Другими словами, мне пофиг.

Пинком под колена подбиваю коренастому опорную ногу. Он проваливается вперёд, подставляясь под удар. Смачно впечатываю кулак в его физиономию.

Мне бы килограммов десять ещё массы, тогда бы я его срубил. Дохлое тело у Алика. Кушал мало, нагрузки себе не давал.

Но удар проходит хорошо. Парень трясёт башкой, нокдаун он получил.

Разрываю дистанцию, контролируя взглядом второго. Они оба старше меня и крепче, но к серьёзной драке не готовы. "Проучить" хотели, уроды.

С чего я так решил? Длинный топчется, не зная, что делать дальше. Я тоже медлю. Врезать ему так, чтобы задержать на месте не получится. Момент упущен.

Дать "по тапкам" тоже такой себе вариант. В незнакомом, по большому счёту, городе сразу с двоими в догонялки играть. А ещё так я сразу перевожу себя в категорию жертвы, которую поймав будут бить без всяких разговоров. Сбежал — значит, виноват. А у меня тут бизнес, если что. С книжками я сюда мотаюсь. Прятаться мне теперь, что ли?!

— Парни, а вы не охренели? — поднимаю кулаки к лицу в классической боксёрской стойке.

Намекаю им на то, что победа лёгкой не будет.

— Ты чё кассеты спёр, сука?! — выплёвывает он.

Конструктива не предвидится. Жду его, чтобы встретить на контратаке. А затем ходу… Ходу!

Слышу сзади шорох. Девка, вспоминаю я. Сейчас кинется на спину или по голове чем-нибудь врежет, и каюк. От таких мыслей затылку становится холодно.

Девчонка проносится мимо и неожиданно повисает на длинном, обхватывая и прижимая ему руки к бокам.

— Вы дебилы?! — вопит она. — По ментам соскучились?!

— Кэт, ты чего?! — недоумевает длинный, — он же кассеты украл!

Самое время бежать, но с места я не трогаюсь. Любопытство пересиливает.

— Какой украл?! Вот же они — кассеты! — девушка тычет рукой в сумку.

— Катюха, — вступает коренастый. — Но ты сказала…

Шмяк! Как кошка лапой ему прилетает от Кэт по физиономии. Не так больно, как от меня, но гораздо обиднее.

— Алик, — говорю самое уместное, что приходит на ум. — Приятно познакомиться.

— Ты зачем сумку взял, Алик? — Кэт говорит без надрыва, скорее с интересом.

— А лучше, чтоб менты? — спрашиваю. — Они как раз по кустам шарились. Думаешь, вернули бы?

— Альтруист? — девушка приподнимает бровь.

— Музыку люблю, — говорю честно, — жалко стало, что столько добра конфискуют и под бульдозер отправят.

При моих словах о бульдозере их глаза округляются. Не видели они, как контрафакт уничтожают. Может, я лишнего сболтнул. Кто знает, как сейчас с конфискатом поступают. На складе хранят или в торговую сеть возвращают. Я уже мало чему удивлюсь.

— Какая в твоём колхозе музыка? — мстительно заявляет коренастый, — София Ротару или Иосиф Кобзон?

— ВИА "Лейся Песня", — говорю.

— Катюха, да что ты его слушаешь?! — снова заводится он.

— Джон, захлопнись, — женщины суровы к побеждённым.

Она наклоняется к сумке и вытаскивает оттуда кассету. Протягивает мне. Щедро. Я ей кучу товара спас, а она мне "с барского плеча". В том, что руководит всем этим музыкальным предприятием Кэт, я уже не сомневаюсь. Эти двое так — на подхвате.

— Ты сама такое стала бы слушать?

Кэт поворачивает к себе кассету. Там написано "Бони-М". Ухмыляется.

— А что, весело, — она вдруг делает несколько азартных движений попой, — не любишь диско?

— Мужчины не танцуют, — выдаю ей фразу из следующего тысячелетия.

— Слышал, Джон? — Кэт хихикает и тычет коренастого острым локотком под рёбра. — Вот ты и дотанцевался.

Понимаю, кого мне напоминает своим видом коренастый. Траволту из "Лихорадки субботнего вечера". Вряд ли в Союзе видели этот фильм. Крутить видеокассеты пока не на чём, а в кинотеатрах такое вряд ли показывали. Но какие-нибудь журналы, купленные советскими моряками, гуляют по рукам. А в них и идеологически чуждые кумиры.

У девушки прекрасное настроение. Ещё бы, товар вернулся, который она похоронить и оплакать успела.

— А что слушаешь? — осматривает она меня.

Видок у меня не очень. Шмотки разом выдают и скромное финансовое положение, и принадлежность к презираемому сообществу "ботанов". "Колхозник", то есть провинциал, тоже по каким-то признакам угадывается.

Приходит мысль вложиться, наконец, в "фирму". Встречают всегда по одёжке. Думаете, адвокаты свои кабинеты обставляют с пошлой роскошью, потому что пафосные говнюки? Ни один человек не доверит свою жизнь человеку, который с собственной справиться не способен. Ну разве что, если совсем припрёт.

Так и фотограф должен быть в "тренде", не выбиваться из общего потока и своим видом демонстрировать успех. Когда придёт слава, можно позволить себе любые закидоны. Одеваться с помойки, отращивать бороду до колен или ночевать на лавочке в парке. А до этого будь любезен вызывать у клиентов доверие. Иначе слава испугается и пройдёт мимо.

— Из этого, — киваю на сумку, — Моррисон и "Роллинги". А вообще, я бы у тебя сборничек попросил записать… Если