Читать книгу "Застывший шедевр - Инесса Рафаиловна Давыдова"

к нему отношусь.

– А на следующий день осталась у него ночевать, – с издевкой произнес Глеб и прожег ее колючим взглядом.

– Из чего ты сразу сделал вывод, что у нас роман? – усмехнулась Кира и жестом попросила официантку принести счет.

Через минуту девушка положила счет перед Глебом, тот рассчитался и посмотрел на часы:

– Мне пора. Звони.

– Если бы Бирк был последним мужчиной на земле, я никогда…

– Приходи на гонки, – прервал ее Глеб, сунул мобильник в карман и поднялся. – Тебе понравится.

Он чмокнул ее в щеку, попрощался и с довольным видом вышел из кафе. Кира смотрела ему вслед и от мысли, что нарушила пункт договора о конфиденциальности, чувствовала себя, как на раскаленной сковородке.

†††

Токарев сидел на переднем пассажирском сиденье полицейской машины и подписывал протокол. Глаза еще слезились от дыма, в горле першило, немного кружилась голова. На месте водителя развалился немногословный майор Мельников, которого больше интересовали не показания столичного следователя, а время его отъезда из города. Ставя подпись под протоколом, Токарев понимал, что инцидент на перекрестке никто расследовать не будет. Коллеги знали организатора запугивания московского следователя. Токарев это понял, как только увидел реакцию майора на описание автомобилей. Мельников, явно кем-то проинструктированный, намекнул, что за делом Власюк стоят люди, имеющие в городе власть. Они не дадут столичному следователю развернуться, а сделают все, чтобы по-быстрому сплавить его из города.

Выслушав коллегу, Токарев сказал, что в столице выдерживал и не такое давление. Мельников смерил его пронзительным взглядом, а потом с минуту с кем-то переписывался.

– Будь другом, подкинь меня до свидетельницы, – он продиктовал майору адрес.

– Мое начальство позвонило вашему, мне приказано доставить вас на вокзал. За руль вам нельзя. За служебную тачку не переживайте, я сам все со страховщиками улажу.

– Выходит, греби ушами в камыши? – Александр пригладил торчащие ежиком волосы и усмехнулся.

Просиявший в ответ Мельников спрятал протокол в барсетку.

– Выходит, так.

Токарев бросил прощальный взгляд на истерзанную следами покрышек обочину и пристегнул ремень безопасности. Лимонов в последнем разговоре дал понять, чтобы он действовал по обстановке и не перегибал с инициативой. При таком раскладе рассчитывать на дальнейшую помощь в расследовании было бессмысленно.

Через полчаса полицейская машина с включенными проблесковыми маячками доставила его до площади перед железнодорожным вокзалом.

– Провез с ветерком, в целости и сохранности, – Мельников скривился в ухмылке, оголяя зубы заядлого курильщика.

Токарев пожал ему руку и попрощался. Выходя из машины, заметил, что коллега пристально наблюдает и не собирается уезжать. В здании вокзала майор замаячил за спиной столичного следователя. Токарев обернулся и спросил:

– Ты что, со мной до вагона пойдешь?

– Ага, начальство сказало посадить в поезд и убедиться, что уехал.

– А ты всегда делаешь, как начальство велит?

– За начальством, как за стеной, – в голосе Мельникова слышались раболепные нотки.

«Мышь дистанционная», – мысленно ругнулся Токарев, поскреб в задумчивости подбородок, но спорить не стал.

Следователь видел, что майор настроен решительно: напряжен, челюсть ходуном ходит, взгляд с хитрецой, словно знает все уловки, на которые способен коллега. Александр испытывать судьбу не стал, хотя руки чесались, а в голове плясали чертики от возникающих шальных идей. Он покорно вошел в вагон и разместился у окна.

Мельников дождался, пока поезд скроется из виду, и только тогда медленно побрел к машине.

Поезд, набирая ход, выехал за черту города. Токарев подошел к схеме маршрута и отметил, что Лакинск, в котором проживала подруга Власюк, был по пути следования. План созрел в считанные секунды: он сойдет в Лакинске и, несмотря на позднее время, найдет и допросит Анфису. Но его ждало разочарование: на станции состав немного сбавил ход, но останавливаться не собирался.

– Ах ты, конь педальный! – взревел он и дернул стоп-кран.

Когда поезд с металлическим визгом и скрежетом остановился в километре от станции, он спрыгнул с подножки и рысцой пробежал через железнодорожные пути. Выскочил на улицу Вокзальную, а оттуда поспешил на трассу М-7.

Поймав такси, он поехал по адресу свидетельницы. Анфиса жила в четырехквартирном двухэтажном бараке. Часы показывали полночь, ломиться в квартиру в такое позднее время было рискованно. Хотелось оставить свой приезд в тайне от владимирских коллег. Токарев представил, как ему придется через дверь кричать на весь подъезд: «Откройте, я из полиции, у меня есть к вам вопросы!», поморщился и решил осмотреться.

Судя по нумерации, квартира Анфисы располагалась на первом этаже. В кухне горел свет. Он залез на скамейку у подъезда и заглянул в окно. За кухонным столом, спиной к нему, в ночной сорочке сидела молодая женщина. Не отрываясь от телевизора, она поглощала чипсы. Он вскочил на цокольный выступ, осторожно постучал в окно и приставил к стеклу удостоверение. Женщина обернулась и в недоумении уставилась на незваного гостя.

Жестом следователь показал, чтобы она открыла ему дверь, спрыгнул с выступа и вошел в подъезд. Запах разлитого пива и мочи ударил в нос. Тусклая лампочка еле освещала площадку на втором этаже. Дверь приоткрылась.

– Анфиса?

– Вы кто?

– Александр Токарев, следователь из Москвы. Извините за поздний визит, мне нужно задать вам несколько вопросов.

– Из Москвы? Какие еще вопросы? Я свое отсидела.

– Я расследую смерть Антонины Власюк.

Услышав имя, Анфиса решительно раскрыла дверь и впустила следователя в квартиру.

– В Москве расследуют смерть Тоси?

Токарев кивнул.

– Проходите на кухню, – женщина запахнула на груди цветастый платок.

При ярком свете он придирчиво разглядел свидетельницу. Почти с него ростом, узкие плечи, плоская грудь, непослушные волосы до плеч свисали скомканными прядями. Посиневшие от страха губы сомкнулись в одну сплошную линию. Она сильно морщила лоб и выкатывала глаза, словно рыба-телескоп.

– Чаю будете?

– Да, если не трудно.

Токарев подметил, как сильно трясутся у нее руки. Когда она поставила чайник на плиту и села за стол, он спросил:

– Вы не были на похоронах Антонины?

Она помотала головой.

– Почему? Вы ведь были с ней близки.

Токарев постарался произнести это как можно мягче, чтобы не настраивать против себя свидетельницу.

– Ее родственники меня на дух не переносят.

– Давно вы стали с ней… – Токарев запнулся, подбирая нужное слово, – подругами?

Анфиса встрепенулась и грубо его поправила:

– Да говорите, как есть… привыкшие… чего уж там…

– Так давно?

– Мы познакомились за год до зоны.

Чайник вскипел. Анфиса бросила по чайному пакетику в две большие кружки и залила кипятком. На столе появились сахарница и две чайные ложки. Пока она суетилась, Токарев обвел взглядом комнатку. Ремонт не делался уже лет десять, но кухня чистая, видно, что хозяйка незамысловатыми приемами пыталась придать