Читать книгу "Золотая Лисица - Ксения Анатольевна Вавилова"

До начала учебного года еще две недели, и девушка планировала провести это время весьма плодотворно. Остаток дня они провели у костра, травя байки, обсуждая находки и дописывая бумаги.

Ранним утром группу погрузили в телеги и повезли в сторону города. Укутавшись в плед, Ниоба сонным взглядом наблюдала за стаей ворон, что преследовала телеги, стараясь держаться леса.

Солнце пробивалось сквозь дым фабричных труб. Карканье ворон затерялось среди криков чаек, которые кружили над портом. Гудок парохода заставил девушку вздрогнуть и проснуться. Город наваливался на путешественников дурно пахнущим шумным нагромождением старых покосившихся домов.

Квач — самый большой город Кондомы, единственный порт, доставшийся в наследство с имперских времен, оттого густонаселенный, суетный и тесный. От Квача в столицу тянулась железная дорога, первая на Западе. Больше об этом городе и сказать было нечего.

Их группу радушно встретила делегация из Академии. Они обеспечили билеты на поезд, место под багаж, помогли погрузить экспонаты согласно маркировке, а самое ценное взяли с собой в купе.

Здесь тоже говорили о пожаре. С ужасом шептали, что целая семья погибла в огне. Не желая слушать россказни, Ниоба вскинула вещмешок на плечо и отступила подальше. Протолкавшись через толпу, вышла на площадь. Теснота душила.

Приметив крупную ворону, которая неотрывно следила за ней, Ниоба осторожно приблизилась. Не исключено, что это самая обычная птица, обитающая на местной свалке. Ворона с крыши газетного стенда перелетела на дерево и вновь выжидательно остановилась. До отправки поезда еще два часа. Пожав плечами, девушка отправилась за птицей.

«Любопытно посмотреть на него два года спустя», — прислушавшись к себе, Ниоба не обнаружила в душе ненависти или обиды. Все же, терзаемая сомнениями, она невольно медлила. Всякий раз, спускаясь с гор, она и местные замечали странное поведение птиц, когда несколько особей начинали преследовать группу. Как-то беркут сбросил на них мешок с сухофруктами, когда горная река унесла их провиант. В том, что все это проделки ее старого друга, Ниоба не сомневалась. Едва ли боги могут быть столь благосклонны к тем, кто копается в их костях.

Город строился стихийно, оттого улочки змеились, затрудняя возможность ориентироваться. Высокие дома, скрепленные между собой бельевыми веревками, нависали над головой. Местные настолько привыкли к неиссякающему потоку путешественников, что не обращали внимания на ее наряд. Подходящего для прогулок по городу платья у Ниобы не было, только то, в чем она лазила по горам, — выгоревшая грубая куртка и залатанные мешковатые штаны, давно потерявшие цвет. В столице ее бы уже остановил милиционер за неподобающий внешний вид.

Добравшись до порта, девушка глубоко вдохнула морской воздух и порадовалась, что не различает запахи. Деревянные осклизлые пирсы, кучей сваленная рыба, облепленная мухами, пирующие крысы. Где-то поблизости драл глотку матрос, напевая о далеких берегах и экзотических красавицах. Нюхать все это совершенно не хотелось.

У самых пирсов встретились моряки, которые курили у рюмочной. Едва один из них отделился от компании и направился в сторону девушки, как над головой раздалось громогласное: «Каррр!» Остановившись, он посмотрел на ворону и вернулся к своим.

Ворона уводила девушку от порта в сторону частных особняков, где пирс выложен из камня, где на подоконниках растут цветы, а стены домов выкрашены яркими красками. На волнорезе в черном сюртуке стоял высокий мужчина. За ним волны яростно штурмовали скалу, на которой высился маяк.

Ворона, сделав круг, приземлилась на мольберт и еще раз каркнула. Обернувшись, мужчина — язык не поворачивался назвать его мальчишкой — улыбнулся и вскинул руку в приветственном жесте. Ветер взлохматил кучерявые черные волосы. Ниоба ответила неуверенным жестом и, мгновенно осознав, насколько нелепо выглядит, покраснела.

Ступая по волнорезу, она пыталась придать своему костюму чуть более опрятный вид, понимая, сколь бессмысленно это занятие. Смущение замедлило ее шаги.

— Молодец, молодец, — похвалил Зар пернатую помощницу.

Отложив карандаш, он развернулся и, широко улыбнувшись, направился навстречу, распахивая объятия. Всякая робость тут же оставила девушку, в пару быстрых шагов преодолев разделяющее их расстояние, она налетела на старого друга и тут же была подхвачена знакомыми руками. Чувствуя, как ноги отрываются от земли, Ниоба счастливо пискнула.

— Боги Великие, сколько лет, сколько зим?! — воскликнул Зар, едва девушка оказалась на земле.

— Два года, — отозвалась она, чувствуя, как предательски подгибаются коленки.

Еще никогда ей не было так стыдно за свой внешний вид, за полинялую рубаху и вытертые штаны, за отсутствие прически и приличного платья. Зато Зар выглядел непривычно опрятно и стильно. Непослушные волосы подстрижены, подбородок и щеки гладко выбриты. Помнится, в детстве было настоящей проблемой заставить его умыться, а тут почти столичный денди. Из-под сюртука выглядывала белоснежная рубашка с накрахмаленным стоячим воротником — пример того, как мода вошла в форму министерских работников. Шелковый жилет темно-синего цвета с искусной вышивкой. Вычищенные, несмотря на уличную грязь, ботинки.

«Ты ли это?» — растерянно думала она, вспоминая оболтуса, что был ее другом когда-то.

Чувствуя, как к щекам приливает кровь, Ниоба попыталась отступить и, заглядывая ему за плечо, спросила:

— Что рисуешь?

Приколотый к мольберту лист с наброском держали бронзовые канцелярские кнопки. За время разлуки мастерство Зара заметно выросло, еще не расписанная картина тонко передавала игру света и тени на скалах, не растеряв перспективы.

— Мы не виделись два года, а ты спрашиваешь, что я рисую? — весело поинтересовался он и стиснул девушку в объятиях. — Я уж думал, вы никогда не спуститесь с гор.

— Ну что ты, как бы я там выжила без притока новых книг, — отчаянно краснея, отозвалась Ниоба.

Глава 6. Зарониэл Эрис

Обучение в Академии условно бесплатное, все оплачивается государством, но Малый Совет Академии принимал пожертвования. К тому же бесплатными были только первые пять лет, все последующие годы, потраченные на получение профессии, оплачивались студентами, порой будущим работодателем, в редком случае — стипендией, назначаемой особо талантливым студентам. Таким, к примеру, был сводный брат Зара, Николас Фиар.

В случае Зара получить стипендию не вышло, слишком много нервов он потрепал преподавателям за первые пять лет. Работодатели также не спешили вкладываться в неуправляемого и своевольного мальчишку. Потому пришлось заключить договор с Академией, по условиям которого оплата будет производиться из последующей заработной платы бывшего студента. Этакое трудовое рабство — как о нем отозвался Руд.

Так Зар оказался в Кваче — городе, который ненавидел