Читать книгу "Вещий князь: Ладожский ярл. Властелин Руси. Зов Чернобога. Щит на вратах - Андрей Анатольевич Посняков"

было? Не важно. Главное, что князь Хельги в тот момент принадлежал ей, только ей, и, казалось, так всегда будет. И было… До возвращения в Ладогу. А затем, получив от Рюрика власть, князь привез семью. Жену Сельму – Ладислава ее видела – красивая – и дочь. Что ж, о семье князя девушка знала и раньше. На что ж надеялась? А ни на что – просто любила, и все! Стать второй женой, наложницей, войти в семью князя? Нет… Почему-то Ладиславе не хотелось этого, – делить любимого человека с кем-то? Знала, князь любит свою супругу… А любит ли ее, Ладиславу? Честнее было уйти. Не лезть в чужой дом, не причинять горе. Уйти далеко, в дремучие весянские леса, уйти, чтобы забыть, забыть навсегда эти губы, эти волосы цвета спелой пшеницы, синь глаз и руки такие сильные и такие нежные, ласковые… Нелегко все это будет забыть. Но… Ладислава сделала выбор. И тем не менее даже здесь, далеко от родного дома, князь не отпускал ее, являясь в видениях, вот как и сейчас.

– Хельги… – шептала девушка. – Любимый… Мой…

По лицу ее текли слезы…

Дров все ж таки не хватило до утра – избушка выстыла, и у проснувшихся зуб на зуб не попадал от холода. Можно, конечно, было разжечь очаг вновь – но к чему терять время?

День наступал солнечный, яркий. Солнце, отражаясь в снегу, сверкало так, что больно было глазам, над заснеженным лесом ярко синело небо, и высокие сосны отбрасывали на лыжню длинные голубоватые тени.

Шли быстро, к полудню уже показалось Шугозеро, а за ним – холм и усадьба.

Дивьян прибавил ходу и уже почти бежал, Ладислава едва за ним поспевала, даже крикнула, чтоб подождал, не гнал так. А он не слышал, наоборот, бежал все быстрее…

Вот и знакомая повертка, ольховые заросли, елки… Усадьба. Ворота закрыты, а ведь, кажется, он их не закрывал… Или захлопнул все-таки? О, боги! Дивьян вдруг застыл словно вкопанный. Слева от усадьбы был насыпан невысокий холм, рядом с которым чернело кострище. Неужели?

Скинув лыжи, отрок влетел в усадьбу… Мертвецов не было! Погребли? Ну конечно, недаром – курган и кострище. Погребли! Но – кто же?

– Надо накидать земли больше, – осмотрев насыпь, тихо произнесла Ладислава. – Иначе зверье разроет, вон уже, смотри…

Она показала рукой на цепочку следов, тянувшихся от разрытого бока кургана к лесу, и Дивьяну на миг показалось, что это не простой след, а кровавый…

– Пойдем в усадьбу, – обернувшись, позвал он. – Теперь мы тут хозяева.

Усыпанная снегом река блестела на солнце, и всадники в разноцветных плащах казались нарисованными. За ними тащились возы, и возницы щурились от ярких лучей, с нетерпением поглядывая на крутой, поросший соснами берег. Там, на холме, виднелся погост. Серый частокол, серебристые, крытые дранкой крыши. Над крышами кружили птицы.

– Красивое место, – улыбнулся ярл, поворачивая коня. От реки к погосту вела широкая, сверкающая в ярком свете дня дорога, наезженная санями и лыжами, по обеим сторонам которой возвышались сугробы.

– А дорожку-то не так давно чистили, – довольно сказал себе в бороду Трофим Онуча. Оглянулся на Жердяя – не отстал ли? Нет, лошаденка парня упрямо тащилась рядом.

– Эй, Жердяй! – замахал шапкой Онуча. – Приехали вроде!

– Да и сам вижу, дядько! – широко улыбаясь, откликнулся тот. – Вот они, Куневичи.

Следом за дружиной обоз повернул направо, и высокий берег на миг закрыл солнце. Длинная тень его голубела на девственно чистом снегу, четко отделяясь от золотистых лучей солнца.

– Хороший день, – улыбался Трофим Онуча. – И не задержались нигде, вовремя прибыли.

Радостно улыбались и обозные мужики, и даже воины. Всем уже порядком поднадоело полюдье, хотелось домой, к родичам, к любимым женам, девушкам, а кому-то – и к любимой корчме, где варят такую забористую бражку, что уже после двух кружек ноги становятся ватными, а голову срывает напрочь. Немного уж и осталось. Сначала – по Паше-реке, потом свернуть к югу – до Кайваксана-погоста – а дальше уж по Сяси – комариной реке – напрямик, до самого Нево – озера-моря. А там уж, считай, и родная Ладога. Недолго осталось, недолго…

Снорри с двумя молодыми воинами, как обычно, выехал вперед, на разведку. Поднявшись на холм, проскакали лесами – нет ли засады? Нет, похоже, не было, была бы – увидали давно бы, опыт в подобных делах был, и немалый. Не было засады… Но и людей вокруг тоже видно не было. Это настораживало, не могло не настораживать – ведь день в разгаре, врагов вокруг нет – почему ж тогда не открыты ворота, почему не видать никого – ни пешего, ни конного – что, дел никаких нет?

Снорри переглянулся с воинами:

– Вот что, скачем вокруг погоста. Да понезаметней, по-волчьи.

Так и сделали. Резко сорвались с места, понеслись, пригнувшись к гривам, таясь за деревьями и обходя частокол слева. С погоста не доносилось ни звука – словно вымерло все, от частокола к лесу тянулась заснеженная тропка, достаточно широкая и свежая – пахло конским навозом, – и, похоже, по ней волокли что-то… Или – кого-то.

– Жихарь – к ярлу, – распорядился Снорри. – Пусть обождет, на погост пока не торопится. Мы же – проверим.

Жихарь – молодой воин с детским простодушным лицом – кивнув, умчался прочь. Проводив его глазами, Снорри и оставшийся дружинник осторожно поскакали по следу. Копыта коней не проваливались – видно, снег запорошил тропу лишь слегка, сверху. Тропинка – наверное, ее можно было бы назвать и дорожкой – исчезала в лесу, в густых ореховых зарослях, лес по краям становился все гуще, царапали по шлемам разлапистые ветви сумрачных елей, где-то рядом каркали вороны. Впереди вдруг посветлело, и воины оказались на просторной поляне с росшей почти точно по центру мощной корявой сосной и вкопанными рядом изображениями идолов.

– Капище, – прошептал дружинник и запнулся: на сучьях вниз головою висели обезглавленные тела.

– Не знал, что весяне так любят человечьи жертвы, – подъехав ближе, покачал головой Снорри. Не слезая с коня, он внимательно осмотрел трупы… и вздрогнул. Спина одного из них – крепкого молодого мужчины – представляла собой сплошное месиво из разрубленных ребер и вытянутых наружу легких.

– Кровавый орел, – Снорри обернулся. – Скачем к ярлу! – Он еще раз обозрел поляну. – Однако где их головы?

– Думаю, их унесли с собой, – услыхав об увиденном, Хельги не взял с собой никого, только Снорри, и теперь внимательно осматривал жертвы. – Но зачем? Умилостивить богов? Так это можно было сделать и здесь, в капище.

– А если головы предназначались