Читать книгу "Голод Рехи - Мария Токарева"

лежит цветущая земля. Зачем вообще кровопийцам те самые мифические цветы? Рехи никогда не мечтал о лучшем мире, не пытался строить его. Уж если дан тот, в котором родился, то о чужом прошлом нет смысла сожалеть.

– Спа-спасите… Спасите! – вдруг разрезал тишину отчетливый стон. Рехи напряг слух и потянулся к рукояти меча. Мольбы о помощи не трогали его, а вот ловушек он опасался.

Знавал он мелкие отряды бандитов, которые промышляли с помощью фальшивых россказней о своем горе. И ведь попадались же им наивные добряки, которые велись на стоны измазанных не своей кровью людей. Рехи помнил, как на его глазах отряд каннибалов уволок в свои зловонные пещеры двух отчаянных странников, пришедших на жалостливый зов. Жертвы до этого болтали о Последнем Бастионе, говорили, что надо жить «по-людски», «по заветам предков». Вот и стали чьим-то ужином по заветам нового времени. И кого спасла внезапная доброта?

«Но этот точно не притворяется. Не повезло наткнуться на ящера. А ведь со мной могло случиться такое же», – вскоре уверенно провозгласил Рехи, когда подобрался к едва уловимому источнику шума.

По песку полз человек… Или то, что от него осталось. Левая рука валялась в отдалении, за обрубком тянулся яркий кровавый след. А рядом ошметками месива из мышц и костей волочились обглоданные ноги, на которые наматывались беспорядочным розовато-бурым клубком выдранные кишки. Рептилия явно вгрызлась в живот и выудила лакомые куски, пожирая заживо.

Порванные трубки потрохов истекали кровью, наполнялись шершавым песком, неестественно разбухали отечностью, которая уже придавала им лиловый оттенок. Распоротое тело трепыхалось, подгребало песок уцелевшей правой рукой и вот так ползло куда-то вперед в поисках помощи. Синюшные губы беспрестанно шевелились, а перехваченное обручем боли горло издавало то шепот, то вой.

«Доесть его, что ли?» – подумал Рехи, задумчиво рассматривая бессмысленные корчи. Чужие страдания не отзывались болью собственных ран.

Он поглядывал по сторонам в поисках ушедшего вперед отряда или засады. Но до ушей лишь навязчиво доносилось отдаленное «бом-бом-бом», как будто отсчитывалось время, отведенное не то умирающему, не то остаткам мира.

«Чтоб этих ящеров к ящерам трехногим! – запутав сам себя, мысленно выругался Рехи, топая ногами. – Доесть! Ага! И самому помереть. Кровушка-то отравлена».

Он остался без обеда, а уже третью смену красных сумерек никто не попадался. Поэтому тело снова пробирал озноб, неприятно покалывало кончики пальцев.

– Спасите… Спасите… Спасите, – исступленно повторял умирающий, вторя ритмичному гулу. Из-за яда глаза его заволокло зеленоватой пленкой, он слепо поворачивал голову и бился в последних судорогах.

Рехи молча наблюдал за мучениями живого существа, не двигаясь с места, как будто пропитываясь чужой агонией. Ему не нравилось слушать стоны, но и не находилось нужного импульса, чтобы прикончить гибнущего неудачника. Пальцы так и застыли на рукояти, инстинкты дурманил запах крови. Так бы и впился в остатки пожеванного рептилиями тела. Только здравый смысл удерживал от гибельной неосторожности.

– Спасение спасенным! – выкрикнул особенно громко и неистово человек. И с этим воплем изошла из тела последняя капля жизни, вылетела и повисла обрывками слов, растворилась среди вздохов пустоши.

«А ведь ящеры бродят где-то рядом», – встрепенулся Рехи, выходя из непривычного ступора. На всякий случай он обнажил меч, но на стремительный бросок не хватило бы прыткости из-за отбитых коленей. Везде чудились враги. Ящеры выпрыгивали тенями в кошмарных снах, ящеры чудились в мельтешении частичек пепла. Но вместо них под гул ветра проявился печальный голос:

– Ты не имел права помочь.

Рехи узнал его, неведомо как, но узнал. Это был тот самый Проводник, который ослепил у засохшего дерева. Не слишком-то хотелось встречаться с личной галлюцинацией, от неестественного сияния до сих пор подергивалось правое веко.

– Вот заразы вы! Любимая песня, да, любимейшая, – внезапно разрезал тишину резкий возглас, совершенно незнакомый, отчаянный и дикий, словно рык рептилии.

– Ты Страж Вселенной, – печально продолжал «сияющий», но неожиданно строго оборвал: – Ты знаешь, что дозволено, а что нет.

«Ну конечно, еще б мне кто определял границы дозволенного», – язвительно подумал Рехи, хотя обращались вовсе не к нему. Он медленно двигался на монотонный металлический гул, потому что переговоры существ вторили странному звуку. Казалось, вся эта сумятица слов и звуков находилась в одной стороне. Но никто не показывался.

– Тогда зачем я вообще?.. – охнул собеседник. – Зачем, Митрий? Зачем?

Вопрос истошно звенел в воздухе, перемешиваясь с густой тишиной. Ответа не последовало. И правда? Какой еще ответ, когда на пути Рехи, который шел дальше, попадались все новые и новые трупы: где-то оторванные руки, где-то куски раздробленных черепов, а песок под ногами от крови поменял цвет.

На одной оторванной руке все еще дергались пальцы. Рехи бесцельно, но пристально смотрел на них. Смотрел-смотрел – и ничего не чувствовал. Только мучил жгучий голод, но каждое новое тело отдавало горьковатым запахом яда.

«Все испоганили, – досадовал эльф-кровопийца. – Сколько еды пропадает». Очевидно, целый отряд охотников потерпел неудачу: ящеры атаковали более хитро, или попалась стая особо крупных зверюг. Кто кого в этой вечной борьбе, так и существовали.

«Молите о спасении, и вас спасут», – вспоминались слова еще одного свихнувшегося фанатика из соседской общины. Это он заморочил всем головы россказнями о Последнем Бастионе. Да, многое Рехи слышал и на память не жаловался, коллекционируя занятные истории и предрассудки спонтанно возникающих культов. Но ничему и ни во что не верил.

«Стоп! А где же ящеры?» – спохватился Рехи, оглядываясь по сторонам. Но везде только гулял ветер, засыпавший надежным покровом пепла свежие трупы. Ноги месили песок, скользя на попадавшихся кусках мяса. Один раз Рехи случайно наступил на чью-то грудную клетку, почти раздавил скользкое сердце, брызнувшее напоследок кровью. Стопа после неверного шага провалилась в изорванный клыками рептилий хаос того, что раньше называлось внутренностями. Теперь крошилось и лопалось, как гниль в трухлявом пне. Щиколотку царапнули обломки ребер несчастного, голову которого откусили по самые плечи.

«Иду по трупам к заветной цели. В буквальном смысле», – думалось Рехи, и он все больше убеждался, что ящеров спугнуло что-то ужасающее. А он находился теперь в центре этого «нечто», сгущавшегося, словно темная воронка!

Вечный мрак уплотнялся, ветер все отчетливее доносил размеренное колыхание тяжелых звуков. И сквозь них яростным возгласом пробивался знакомый скрежет оружия. Да не простого: костяные клинки бились друг о друга с глухим стуком, зато редкие металлические – с боевым звоном. Настоящий меч в его общине носил самый мощный воин, клинок передавался из поколения в поколение уже три сотни лет. Рехи укорял себя за трусость, ведь он даже не попытался покопаться в песке, чтобы забрать реликвию. Хотя там