Читать книгу "Испорченный... Книга 2 - Анна Шварц"

Мы слишком долго вот так молчаливо смотрели друг на друга. Сигарета в его пальцах уже потухла и пропиталась кровью альфы.

— Что будет с моей стаей? — спросила. Говорила тихо, но вопрос все равно получился слишком громким и даже тяжелым. Возможно потому, что он прерывал то затишье, которое образовалось между нами.

Помпей ничего не ответил. Продолжал смотреть на меня глазами, горящими в темноте звериной желтизной. Черт, насколько же он был жутким.

— Ответь, — потребовала. — Моя стая ни в чем не виновата. Отпусти их. Немедленно…

— Разденься.

— А? — я растерялась, хотя еще секунду назад была переполнена решимостью.

— Сними с себя одежду, — Помпей говорил спокойно, но в каждом его слове было нечто такое, что острым покалыванием пробежало по телу. Вонзилось в кожу. Заставило затаить дыхание и подобраться.

— Я не буду этого делать, — ответила, отрицательно качнув головой. Категорично.

— Я хочу увидеть тебя голой, — Помпей подкурил новую сигарету и сбил с нее пепел. Вновь наполнил легкие дымом, а, выдыхая его, сказал то, от чего кожу закололо еще сильнее: — Мне нужно.

— Послушай меня, — я села, но все так же прикрывалась одеялом. Полностью укутывалась в него. — С самого начала я пришел сюда, как альфа и именно как альфа разговариваю с тобой. Ты забрал мою стаю и сделал с ней то, за что, я надеюсь ты когда-нибудь поплатишься. Я всей душой желаю тебе тех мучений, которых ты выдержать не сможешь. Но, тем не менее, я в этом лично участвовать не собираюсь. На данный момент у меня нет намерений идти против тебя, или вообще иметь с тобой какие-либо дела. Единственное, что мне нужно — свобода моей стаи. Так давай поговорим об этом нормально. По-мужски.

— Сними одежду, или это сделаю я, — Помпей опять сбил пепел с сигареты. Он даже не курил. Просто сжимал ее пальцами.

Я стиснула зубы. Чертов тупик. Ублюдочное чудовивище. Мне хотелось выругаться. Закричать проклятия в сторону Помпея. Гневные и яростные. Точно такие же, как и все мои мысли, которые были о нем. Существовала бы возможность, ударила бы его. И плевать на то, что даже в моем нормальном состоянии я против Помпея никто. Проклятье, как же сильно мне хотелось наброситься на этого подонка.

Я сильнее сжала одеяло, а потом отбросила его от себя. Сделала это настолько, насколько позволяли мои силы, которых в теле было не так уж и много.

Встав с кровати, я пошатнулась. Усталость сковывала и очень сильно утяжеляла, но агрессия предала нечто такое, что позволяло держаться.

Я и так была обнаженной по пояс. Поэтому, просто расстегнула ширинку на джинсах и сняла их. Запуталась в штанинах, но не упала. Удержалась и выпрямилась. Теперь оставалась лишь в трусах. Они у меня тоже были мужскими. Хоть и до такой степени я никогда и ни перед кем не раздевалась. Иначе бы меня сразу раскрыли.

— Доволен? — зло спросила. Оскалилась.

— Снимай все.

Стиснув зубы я поддела пальцами края нижнего белья. Почему-то снять их было особенно сложно. Я словно бы переступала через себя. Разбивала и даже уничтожала.

Глубокий вдох, внутренняя пожирающая борьба и я сдернула трусы. Ногой отбросила в сторону. Злилась и мысленно буйствовала, чувствуя себя так, словно на сознание проливалась кислота. Шумно задышала и очень долго не могла повернуть голову в сторону Помпея, но физически чувствовала, что он смотрел на меня.

Взгляд его желтых глаз, как прикосновения. Нежеланные для меня и вызывающие новую порцию злости. Будто лава текущая по коже и насквозь прожигающая. Превращающая в пепел.

Но хуже всего была та уязвимость, которую я сейчас чувствовала. Словно вместе с ней исчезла большая часть уверенности, из-за чего я пропиталась непонятной хрупкостью, которая трещала. Рушилась.

Я терпеть не могла свое омежье тело. Скрывала его. Никогда и никому не показывала. Конечно, Вавилон и Смерть уже частично видели меня, но это несравнимо с тем, как меня раскрыл Помпей.

Я же была полностью голой. Если не считать бинта, который закрывал метку.

И все это было по-настоящему странно. На уровне грани. Как и то, что я чувствовала себя до безумия нелепо. Одежда значила многое. В ней я была Нубом. Парнем. Альфой. Без нее — голой омегой. Но я срослась именно с «Нубом» и сейчас мне казалось, что Помпей не просто смотрел на мое обнаженное тело. Он залазил в мою душу, но делать это не имел права.

— Насмотрелся? — я сжала ладони в кулаки и все же обернулась к Помпею. Лучше бы я этого не делала. Не смотрела на него и не видела того, как он смотрел на меня.

Нечто внутри меня дернулось и я повернулась желая взять одеяло, чтобы прикрыться, но сама же идиотка, отбросила его на другой конец кровати. К изголовью, из-за чего до желанной защиты дотянуться не смогла. Сделав несколько шагов, резким движением подобрала одеяло, но прикрыться так и не успела.

Я не уловила того момента, когда Помпей оказался рядом, но прекрасно почувствовала то, как он оперся рукой о стену рядом с моей головой. Накрыл своим запахом, вызывающим у меня приступ дикой ненависти и наклонившись, сказал:

— Рассказывай, черт раздери.

— Что именно? — я стояла спиной к Помпею, но каждой частичкой тела чувствовала его слишком близкое присутствие, как и слишком пожирающее напряжение, исходящее от альфы. А еще то, что мне было слишком неуютно находиться рядом с ним будучи полностью голой. Из-за этого ощущение уязвимости усиливалось. — Только посмей меня тронуть.

— Как ты, омега, оказалась не в учреждении? — он еще сильнее надавил рукой на стену. Спрашивал жестко. Требовал ответа. — Как ты вообще мог… Черт, могла, оказаться омегой? Я, блять, был в доме твоего дяди. В твоей комнате. Видел твои детские фотографии. На всех них ты одета, как пацан.

— Потому, что я, дьявол, жил, как парень с самого детства. С рождения, — я тоже оперлась рукой о стену. Попыталась хоть немного отстраниться от альфы. — Это был единственный способ не оказаться в учреждении для омег. Это тебе ответ на первый вопрос. Как именно меня удалось скрыть от государства не твое гребанное дело. Пока ты не отпустишь мою стаю я вообще отказываюсь разговаривать с тобой.

— Восемь лет, — злое и горячее дыхание Помпея обожгло кожу. — Восемь ублюдочных лет ты мне лгала. Какого черта не рассказала правду?

— Я сожалею о том, что ты и сейчас узнал обо мне. Моя сущность — моя тайна. Ты последний человек, которому я хотела бы ее раскрывать, — я немного потянулась вбок и потянула на себя одеяло. Почувствовав на себе руку Помпея, дернулась и с ядовитой яростью сказала: — Я же говорила, чтобы ты меня не трогал.

— Еще недавно ты была не против, если я тебя убью, а просто трогать не разрешаешь?

— Лучше сдохнуть, чем твои прикосновения, как парня.

Я говорила правду. То, что исходило из моей души. То, что с каждым мгновением все сильнее и сильнее разжигало ярость по отношению к этому ублюдку.