Читать книгу "Режим гроссадмирала Дёница. Капитуляция Германии, 1945 - Марлиз Штайнерт"

нескольких точных попаданий (получив, в свою очередь, 4 попадания), что вызвало пожар на «Гебене», после чего последний ушел к Босфору, используя преимущество в скорости. 10 декабря «Гебен» прикрывал транспорты с турецкими войсками и обстрелял Батум. 26 декабря 1914 г. «Гебен» наскочил на минное поле, установленное русскими у входа в пролив Босфор, получил две пробоины (одна из них 60 квадратных метров), но сумел доползти до базы, где встал на ремонт. В дальнейшем после ремонта еще не раз схватывался с кораблями Черноморского флота, преимущество которого в ходе войны становилось подавляющим вплоть до Октябрьской революции 1917 г. — Ред.) Оба корабля, «Гебен» и «Бреслау», плавали под турецким флагом, и орудийным огнем с «Бреслау», на котором все еще служил Дёниц, было подожжено четырнадцать русских судов (видимо, мелких торговых и шаланд. — Ред.) возле Новороссийска. Когда крейсер пришлось поставить на капитальный ремонт, Дёница отправили в отряд морской авиации на Галлиполийский полуостров, где он оставался до 1916 г. В Германию он вернулся лишь после повышения в звании до лейтенанта и был направлен в род войск, развитию и укреплению которого было суждено стать главной задачей его жизни на многие годы, — подводный флот.

Здесь он обнаружил то, что было его сердцу дороже всего, — «уникальный дух товарищества, порожденный судьбой и трудностями, которые разделяет вместе команда подводной лодки, где благополучие каждого моряка находится в руках всех и где каждый человек являлся неотъемлемой частью всего целого».

Между 1916 и 1918 гг. Дёниц обучался военной профессии вначале как вахтенный офицер, а потом как командир подводной лодки. В ранние часы 4 октября 1918 г. он лично испытал на себе недостатки тогдашней наступательной тактики. К юго-востоку от Сицилии он атаковал тяжело груженный караван судов; после подрыва торпедой грузового судна Дёниц был вынужден уйти на глубину, поскольку прямо на него направился вражеский эсминец; вместе с командой Дёниц ожидал атаки глубинными минами в любую минуту, но этого не произошло. У-68 осторожно всплыла и последовала за конвоем. Однако внезапное наступление рассвета вынудило к еще одному погружению, и оно чуть не привело к катастрофе. Из-за неисправности продольного стабилизатора лодка встала на голову и устремилась в глубину. Скоро она достигла отметки 60 метров, при которой давление воды было тем максимумом, который лодка могла выдержать. Дёниц приказал немедленно продуть цистерны сжатым воздухом. После нескольких жутких минут подлодка, уже ставшая слишком легкой, всплыла на поверхность и очутилась посреди вражеского конвоя. Завыли сирены, загрохотали пушки, и вражеские миноносцы устремились в атаку. У-68 уже не могла совершить погружение, поскольку кончились запасы сжатого воздуха для последующего всплытия, и ее продырявили в нескольких местах. Не оставалось выбора, кроме как отдать приказ команде «Покинуть корабль!». Дёница спас один из эсминцев конвоя. Он оказался пленником британцев. Тем не менее Дёниц извлек существенный урок: одинокая подлодка не может успешно атаковать — слишком велики здесь материальные и психологические проблемы. Чтобы справиться с большим конвоем, необходимо использовать несколько подводных лодок. Позднее этот опыт привел к выработке тактики групп — «волчьих стай», столь успешно применявшейся во Второй мировой войне.

Для милитаристского мышления Дёница ничего не могло быть отвратительнее плена. Он непрерывно размышлял над тем, как выйти из этого постыдного положения. Наконец он с двумя товарищами загорелись, как им казалось, оригинальной идеей: они решили выдать себя за сумасшедших и стали имитировать маневры подводной лодки, бегая по кругу с опущенной головой и жужжа «бзз, бзз, бзз». Естественно, британские психиатры не попались на эту детскую приманку. «Сумасшедших» поместили в одиночные камеры, и они скоро выздоровели. Однако глотание слюны после жевания табака оказалось более эффективным, породив симптомы, схожие с теми, что наблюдаются при малярийной лихорадке, и это привело к досрочному освобождению.

Вернувшись из плена в июле 1919 г., Дёниц явился в штаб новых ВМС Германии. Офицер из отдела кадров спросил, не желает ли он продолжать службу. Дёница привлекала только профессия моряка, ибо здесь была надежда снова выйти в море на подлодке. Когда офицер-кадровик выразил мнение, что Германия в обозримом будущем вновь будет иметь свой подводный флот, Дёниц решил остаться на службе. Ему, однако, пришлось несколько лет сдерживать свою любовь к субмаринам, потому что Германии по Версальскому договору запрещалось иметь подводные лодки. В течение нескольких лет Дёниц занимался усовершенствованием тактики надводных кораблей и торпедных катеров. После получения звания лейтенанта-коммандера он был назначен командовать 4-й флотилией торпедных катеров, и тут у него наконец появилась возможность разработать основы «своей» тактики «волчьей стаи».

Во время стажировки в морском штабе в Берлине с 1924 по 1927 г. Дёниц впервые получил опыт морского управления, отвечая за вопросы поддержания дисциплины и применения военно-уголовного права. Также ему пришлось иметь дело с вопросами внутренней политики, оказывавшими влияние на ВМС страны. Отсюда возникли его контакты с рейхстагом, климат и атмосфера которого были крайне противны его упорядоченному складу военного мышления. На него эта «парламентская фауна» (как выразился Мориак) и тактические маневры партий производили отталкивающее впечатление. Его, в частности, привыкшего к кратким докладам по существу дела, ужасали эти скучные дебаты, нацеленные на приобретение электората. Эти впечатления вместе с опытом службы старшим офицером штаба базы на Балтике в 1930–1934 гг. все более и более укрепляли в нем антиреспубликанские настроения и растущую симпатию к национал-социализму. Вначале, следуя традициям имперской эпохи, Дёниц держался как можно дальше от политики. Тем не менее, являясь офицером штаба базы, он должен был быть настороже на случай внутренних беспорядков, а поэтому политика, так или иначе, оказалась в поле его кругозора. Несомненно, монархия все еще оставалась для Дёница идеалом; падение империи в 1918 г. стало для него настоящим потрясением. Теперь, казалось, национал-социалистическая программа предлагала, наконец, какие-то гарантии национальной цели; партия (НСДАП) вроде бы выступала за решительные организованные действия. Обещания Гитлера построить истинно народное сообщество, избавление от классовой борьбы и безработицы, а также перспектива возникновения сильной Германии — все это представлялось Дёницу желанным; строгий режим, управляемый сверху, вполне отвечал его идеалам, основанным на главенстве Пруссии и монархии. Это традиционное страстное желание иметь верховное руководство было типичным для широких слоев населения и, конечно, отвечало иерархическим тенденциям милитаристских и чиновничьих кругов. Дополнительным фактором была подготовка Дёница как морского офицера, которая вселила в него идеал тесно связанного сообщества товарищей на борту корабля; поэтому создание схожего компактного народного сообщества, упраздняющего классовую борьбу, представлялось ему стоящей целью. Эта благоприятная картина новой партии подкреплялась ее милитаристским характером и авторитарной иерархией, но выше всего Дёницем ценились перспективы, которые раскрывались после реабилитации его военной профессии.