Читать книгу "Сотник из будущего. Эстляндия - Андрей Булычев"

В комнате повисла пауза. Сидящие напротив Сотника воевода Фёдор Данилович с тиуном Якимом разом насупились и косились теперь неодобрительно на Андрея.

«Ну да, конечно, верные сподвижники князя, одной головой все они здесь привыкли уже думать. Для них есть только одно правильное мнение – Ярослава, все же остальные – изначально неверные и подлежат лишь дружному осуждению, – подумал он с досадой». Ладно, его дело было князя предупредить, а всё-таки всегда лучше все варианты наперёд просчитывать. И Андрей опять постарался убедить Всеволодовича повременить с зимним походом на Дерпт.

– Что если перед этим походом провести хорошую разведку во Пскове и попытать там своих людей, что они слышали про всё это? Есть же люди, верные Новгороду, и в свите Псковского Мстислава, да и среди высшего боярства наверняка должна быть сильная проновгородская партия.

– Ты, небось, Иванович, своих людей не хочешь отдавать в поход, тогда так и скажи нам, – усмехнулся, пристально глядя ему в глаза, воевода. – Так-то мы и без твоих трёх сотен там сами вполне справимся. Устал, должно быть, после набега на шведский замок, жена молодая опять же тебя ждёт, – и он эдак криво сощурился.

Сотник вспыхнул и хотел было надерзить Даниловичу, но тут уже вовремя вмешался сам князь:

– Тихо! Вы тут на личное-то мне не переходите! Я Ивановичу верю! Но и ты меня, Андрей, уж пойми, целых два года я готовил этот поход на наш бывший Юрьев, а теперь на немецкий Дерпт, который латиняне в настоящее осиное гнездо превратили. Ну не может наш русский Псков не понимать, что не союзники они ему, а враги лишь смертные. Наверное, лживую весть твои послухи тебе принесли, ты уж осторожнее сам с этим будь. Я же после переговоров с литвинами оставляю на Новгородском столе сыновей Фёдора с Александром, а сам уже иду на Владимирский стол. Как ранее мы и обговаривали, в декабре месяце я вернусь сюда с Переяславскими и Владимирскими полками. Вам же, – и он посмотрел на Фёдора Даниловича с Якуном, – готовить в поход местную новгородскую рать. Андрея Ивановича я с походом не неволю. Сколько он сможет, столько пусть и выставит своих людей.

«Хм, а ведь есть, проскользнул какой-то холодок у князя ко мне, – подумал Сотник. – Вот так вот нашепчет кто-нибудь про тебя “высокому начальнику”, а ты тут ему под руку своё мнение, отличное от его, выскажешь. И всё, сразу же в немилости окажешься. Ладно Ярослав, этот честной князь – воин, он привык в глаза смотреть и говорить всё то, что сам думает. А ну как какой-нибудь интриган был бы на его месте? Напоют ему, что комбриг много возомнил о себе и теперь вот к личной самостоятельности тяготеет, да ещё приплетут, что не уважает он княжью власть, что весьма плохо о ней отзывается. И всё, после очередного кубка на пиру, что тебе тут же с улыбкой преподнесут, загнёшься ты потом в страшных муках. Ну их! Домой хочу, в поместье своё! С женой и сыном побыть, с друзьями увидеться, да и хозяйством уже пора заняться…»

– На вечер у Высшего совета Господина Великого Новгорода назначена встреча с литвинским посольством. Пройдёт она на подворье у Владыки, – напомнил князь. – Но перед этим, на вчерашнем пиру, мы с Миндовгом уже порешили прежде между собой провести личную встречу. Так что с часу на час я жду его прибытия, а вам всем надлежит в ней тоже участвовать. Князь этот мне нравится, взгляд у него прямой, он его не прячет, не отводит в сторону, когда говорит. Вот и поглядим, до чего мы с ним сможем здесь договориться, прежде чем наши пустобрёхи на Большом совете будут балаболить. Всегда полезно личную приязнь иметь перед таким важным делом! – и он поучительно поднял указательный палец вверх.

Литвинов за столом переговоров было всего четверо, также как и самих русских, этикет то предписывал, и соблюдался он всегда строго и неукоснительно. Помимо самого Миндовга, напротив сидели моложавые, как и сам их князь, литвинские воеводы Радвил и Альгис. Тут же поблёскивал умными глазами и седобородый Гинтарис, отвечающий, как видно, за общие посольские дела и за связи с соседними державами. Все приветственные слова уже были сказаны, обычаи гостеприимства соблюдены, гости попотчеваны, и теперь оставалось только лишь договариваться.

– Мы хотим мира, – с небольшим акцентом произнёс Гинтарис. – У нас теперь нет повода для вражды с Новгородом и с его союзниками. Объединённой князем Миндовгом Великой Литве быть, как этого и хотел его славный отец Довгерд. Но нам противостоят племена, которые противятся нашему объединению в одну могучую державу. И ещё есть сильный враг, который угрожает и нам, и вашим Новгородским землям, – это Орден меченосцев, Тевтонский орден и вся Ливонская конфедерация. Сами мы со всеми ними пока не справимся, и нам нужна ваша поддержка. В противном случае если наши общие враги, объединившись, разобьют нас, то они потом обязательно придут и на вашу землю.

«Поэтому отдайте нам кровь своих воинов и деньги, много денег и много крови, – подумал Андрей. – Мир не меняется с веками, и опять русского Ваню будут пытаться заставить отстаивать чьи-то чужие интересы».

– Мы тоже желаем мира с тем союзом племён, что будет под рукой у Миндовга, – чётко выговорил Ярослав. – И мы сможем ему помочь в становлении его единой, сплоченной князем державы. Но где гарантии, когда это ваше новое княжество станет сильным, что оно не забудет всё наше добро и не повернёт свои копья вновь против русских земель, как это уже не раз уже было прежде?

Миндовг при этих словах русского князя нахмурился. Как видно, напоминание о не таком уж и далёком поражении до сих пор глодало его исподволь, и он, похоже, так до конца и не свыкся с этой горькой ролью побеждённого.

«Ох и не прост этот князь литвинский, ох и не прост! – думал, разглядывая его со стороны, Сотник. – На двух, а то даже и на трёх стульях он хочет сидеть. И будет уважать он всегда только лишь силу. Коли сильная Русь, значит, будет он ей союзником, ну а как ослабнет, так отъест столько от неё, сколько в его пасть поместится, и даже при этом не поморщится». И Андрей непроизвольно стукнул костяшками пальцев с надетыми по такому случаю перстнями по дубовому столу.

Миндовг перевёл взгляд на лицо Андрея, затем он оглядел его руки. На среднем пальце у Сотника блестел большой золотой перстень с изображением скачущего с мечом всадника.

– А что ты думаешь, Андрей, обо всём этом? Скажи мне честно. Я тебе верю, с тех самых пор, как подарил этот перстень, – и он кивнул на руку Сотника.

Андрей посмотрел на Ярослава. Тот чуть кивнул, и Сотник, поднявшись, по привычке одёрнул кафтан.

– Ярослав Всеволодович, Миндовг Довгердович, многоуважаемые гости и высокие люди-господа Руси. – Каждой из перечисляемых сторон Сотник сделал отдельный поклон, величая их, как и положено было по обычаю этого времени. – Простите, если я буду говорить сейчас прямо и, не желая того, вдруг сам кого-то из здесь присутствующих обижу. Русь пережила поражение от монголов при Калке, и теперь она восстанавливает свои воинские силы. Полного единства в её землях пока нет, но наши северные, центральные и северо-западные земли будут крепкими, и с годами они только лишь усилятся и устоят при ударах любых внешних врагов. А время придёт так, и вся Русь объединится, и не будет уже такой силы, которая бы её смогла стереть с земли. Я же в своём докладе перед вами исхожу прежде всего именно из этого. Из того, что Руси быть всегда, и что быть ей сильной и справедливой державой.