Читать книгу "Осколки разбитого неба - Татьяна Минаева"

– Это из-за этого Андрея? – спросил он, не сводя с Ани сверлящего взгляда.

– Это из-за меня, – вздохнула она, комкая в руках прихватку.

– Понятно.

Что ему было понятно, Аня не знала. Понятно, что она выбрала самый простой способ уйти от трудностей? Или что она фактически вернулась на несколько лет назад, снова став молчаливой девочкой-подростком, пытающимся скрыть свое одиночество за горой учебников? Или что она с людьми общаться не умеет? Или…

– По поводу денег не переживай, – пытаясь заполнить повисшую тишину, неловко проговорила Аня. – У меня есть немного накоплений. – Она замолчала, но видя, что брат тоже молчит, добавила: – Недельку дома посижу, а потом начну искать работу.

– Дура ты.

Между ее последней репликой и словами Паши прошло секунд десять. В его голосе не было ни осуждения, ни злости. Он произнес это практически без эмоций, просто «ты дура», вот как «на улице холодно» или «у нас закончился сахар» – «ты дура». Повернулся обратно к столу и принялся за вторую сосиску. Аня сильнее сжала в руках прихватку и опустила голову. Она чувствовала себя виноватой, хотя и понимала, что ничего предосудительного не сделала – уволилась, да, но это ее право. Ей так проще, легче, спокойнее. Трусиха. Произнесла про себя это «трусиха» и принялась мыть посуду.

– От кого ты бежишь, Аня? – Она поставила чистую кастрюлю на плиту, когда Паша поднялся из-за стола и встал рядом с ней. – Если тебя обидел кто, скажи. Ты ведь не одна, Ань. Проблемы решать нужно, а не бегать от них. Ты же ведь не слабая, я-то знаю это.

– Я от себя бегу, Паш. – Она подняла голову и посмотрела на брата.

В ее взгляде легко можно было прочитать усталость, тоску и немую мольбу просто принять. Паше хотелось встряхнуть свою сестренку, растормошить ее, но он только мягко обнял ее и поцеловал в макушку. Вздохнул. В конце концов, это ее выбор. Она может быть миллион раз не права, но у нее хотя бы должен быть выбор.

***

Очередной день в офисе не принес Андрею ничего хорошего. Плохого, в принципе, тоже. Можно сказать, день выдался нормальный: никаких крупных заморочек и форс-мажорных ситуаций, ничего такого, что могло бы вывести из себя. Перед обедом в кабинет заглянул Мишка и предложил составить им с Женей компанию, Андрей не отказался. С Костюковым насчет Ани он так и не поговорил – вначале не было возможности, а потом и смысла. Уже четыре дня без нее… Странно было идти на работу и точно знать, что он ее не увидит. Случалось, что и раньше он не видел ее по несколько дней, но ощущения тогда были совершенно другие. В детстве Андрей очень любил клубничное варенье, но мама позволяла есть его далеко не каждый день. Однако маленький Андрей знал, что в маминой кладовке припасено несколько баночек, нужно только очень попросить, и тогда мама обязательно пойдет на уступки. Он и сейчас любил клубничное варенье. Конечно же, не так, как в детстве, но время от времени, когда хотелось, доставал из холодильника банку и с удовольствием съедал ложку-другую. Каждое лето мама готовила варенье специально для него, и он всегда знал – если ему захочется вспомнить вкус детства, нужно просто открыть холодильник. Аню с вареньем он не сравнивал, но вчера, доставая банку, почему-то подумал именно о ней. Она даже уволилась тихо, так, что никто толком ничего не знал. Андрею было плевать, кто и что знал, его угнетал тот факт, что ничего не знал именно он. В нем крепла уверенность, что он бы смог ее удержать.

Накануне к ним в офис на собеседование приходила кудрявая девчонка. Андрей столкнулся с ней, когда возвращался с обеда. Девчонка представилась Светой и, пожаловавшись, что уже опаздывает, попросила проводить ее до кабинета начальства. Генеральный директор агенства никому не доверяла подбор персонала. Она лично присутствовала на каждом собеседовании и отбирала кандидатов на ту или иную должность. Андрей подозревал, что это касалось всех, не исключая уборщиц. Деспотом Лазаревская не была, к сотрудникам относилась с пониманием, но порой, если ситуация того требовала, проявляла всю твердость своего характера. Работать под ее руководством Андрею нравилось: справедливая, тактичная, но при том с железной хваткой. Света вышла из кабинета ровно через семь минут после того, как в него зашла. По ее понурому виду Андрей, заговорившийся с одним из сослуживцев, понял, что в должности ей отказали. Это вызвало в его душе удовлетворение. Он не ждал, что Аня вернется, но видеть на ее месте флиртующую с каждым мужиком вертихвостку не хотелось. А в том, что кудрявая Света относится к такому типу женщин, он догадался, стоило ей только стрельнуть в него глазками.

От предложения друзей сходить на выходных в сауну Андрей отказался и, едва часы в правом нижнем углу монитора показали шесть часов, отправился домой.

Чего-то не хватало. Волочась по московским пробкам, он думал о том, как несколько раз подвозил Аньку с работы на своей машине. Они так же тащились по этим бесконечным пробкам, но тогда дорога не казалась такой монотонно-изнурительной. Нет, не так. Тогда казалось, что этим пробкам конца и края нет, а до девушки, находящейся на соседнем сиденье, особо и дела ему не было. Слишком тихая, слишком обычная. Сейчас ему хотелось услышать рядом ее негромкий голос и, повернувшись к ней во время остановки на светофоре, увидеть ее глаза. Он с легкостью мог бы подбросить молоденькую секретаршу Лазаревской или Наташу из отдела маркетинга, но их голоса слышать ему совсем не хотелось. И чувствовать запах их духов тоже. Пока разномастные и разноперые автомобили тянулись шлейфом по дорожной ленте, Нечаев успел подумать о том, какая у Ани нежная кожа. Бархатная, светлая и теплая. А еще на груди у нее красивая крупная родинка. И вообще грудь у нее красивая, полная, но не очень большая, такая, как надо. Когда он, стянув с нее одежду, гладил ее бедра, она прикрыла глаза. Ее грудь вздымалась, а живот напряженно подрагивал… Ее маленькое тело было неумелым, но тогда он чувствовал острое желание обладать ею. Сейчас Андрей опять почувствовал желание. Это было совершенно некстати, и он сделал глубокий вдох. Включил радио. Салон заполнили звуки классического зарубежного рока. Ане тоже нравился классический рок, в этом она призналась, едва только поняла, что автомагнитола в его машине настроена на ту же радиостанцию, что и радио на маленьком бумбоксе, стоящем у них с Пашей на кухне. Знакомая песня разбавила мысли, но на задворках сознания все равно мелькнуло, что часто в книжках пишут «кожа молочная» или «кожа белоснежная». А как такое может быть? Вот если взять лист офисной бумаги, так он белоснежный. У человека такой кожи быть не может. У альбиносов и у тех не все так плохо, а если представить себе девушку с по-настоящему белоснежной кожей… Брр… Вот у Ани кожа, как топленое молоко. Или как персик. Еще когда Андрей был подростком, они с родителями ездили в Крым и покупали там персики, сорт которых носил поэтическое название «Белый лебедь». Они были светлыми, с чуть розоватыми бочками, сладкими и сочными. Он впивался зубами в мякоть, а по подбородку тек сок… А Аньку он целовал. И на вкус она, наверное, была слаще любого персика. Только подумалось ему об этом лишь теперь.

Зайдя домой, Андрей включил в прихожей свет и снял обувь. Весь день шел дождь. Не сильный, но неприятный. Казалось, что конца этому дождю вообще нет – небо висело серое и низкое, просвета не было до самого горизонта. Квартира встретила его тишиной, запахом озона и мокрого асфальта. Приготовить ужин, посмотреть что-нибудь по телику, а потом спать. Андрей подумал, что нужно позвонить родителям. Пожалуй, после ужина он так и сделает. Вспомнилась теплая Анькина ладошка, ласково касающаяся его груди. Остро захотелось снова ощутить прикосновение этой ладошки, такой живой и теплой. Дождь… В такую погоду всегда особенно хочется тепла и уюта, улыбок близких, чая с медом и лимоном, приглушенного желтоватого света, исходящего от настольной лампы.