Читать книгу "В тихом семейном омуте - Вера Колочкова"

– Оставь, Таечка… – услышала она вкрадчивый голос Филиппа. – Оставь… Включи лучше музыку какую-нибудь, что ж мы без музыки сидим?

– Хорошо, как скажете… Что вам поставить? Вон сколько дисков…

– Я Стинга люблю. А ты?

Тая пожала плечами, но быстро нашла нужный диск, и вскоре гостиная наполнилась тревожными чувственными звуками. Ей самой такая музыка не очень нравилась, казалась немного депрессивной, но что поделать? Желание гостя – закон.

– А пойдем танцевать, Таечка? – неожиданно предложил Филипп. – Ты как, не откажешь старому дяденьке, если он тебя пригласит?

Тая снова растерялась – танцы обычно не входили в программу этого дня. Странные застольные беседы – да, капризы Марго – в обязательном порядке, никогда ей не нравившееся смирение Влада перед Марго – тоже… Но танцы? Это было что-то новенькое.

Но опять – как гостю откажешь? Придется идти танцевать…

Руки у Филиппа были сильными, пальцы довольно цепкими. Так ухватил ее за талию – не увернешься. Еще и музыка эта… Такая медленная и тягучая, и получается, будто они вовсе под нее не танцуют, а стоят на месте и обнимаются. Как это неприятно все, однако!

– А признайся-ка мне честно, Таечка… Тебе ведь ужасно все это не нравится, правда?

– Что не нравится? Не понимаю…

– Да этот наш ежегодный визит не нравится. И то, как общается твой муж с Марго, тоже не нравится. Да и сама Марго…

– Ну что вы, Филипп… Вы с Марго друзья моего мужа, а значит, и мои друзья. Что значит, нравится или не нравится?

– То есть ты хочешь сказать, что мы с Марго вынуждены тебе нравиться, да?

Вот привязался, а? Что ему надо от нее вообще? Она ж все делает, как он хочет… Попросил Стинга – она диск поставила. Пригласил танцевать – пошла… Еще и откровенно задушевных разговоров ему подавай, что ли?

– Я думаю, ты просто своего мужа ревнуешь к Марго, Таечка. Банально ревнуешь. Не привыкла еще к их странным отношениям. Ничего, привыкнешь со временем.

– А вы? Ревнуете? Или уже привыкли?

– Хм… Вопрос интересный, конечно. Только… Почему ты ко мне на «вы» обращаешься? Я что, такой старый, да?

Тая замолчала неловко, не зная, что ответить. Вот если можно было бы правду сказать – да, мол, старый, и не только старый, но еще и неинтересный ничуть! А еще… Жалкий какой-то! Жена у него бог знает что вытворяет, а он помалкивает и никак ее не останавливает, будто так и надо! Но ведь прямо в лоб не ответишь… Придется выворачиваться как-то, выдавливать из себя вежливость. И хватит с него этой вежливости, а то ишь чего захотел – на панибратское «ты» перейти!

– Простите за нескромный вопрос, Филипп… А сколько вам лет?

– Ну отчего же нескромный? Я же не дама, чтобы скрывать свой возраст. Мне скоро полтинник стукнет, юбилей на носу… Но ты на мой вопрос не ответила, Таечка.

– А какой был вопрос, не поняла? Ревную ли я Влада к Марго?

– Ну, пусть будет так…

– Нет. Не ревную. Совсем не ревную.

– И зря, Таечка, зря… По-моему, у тебя для этого есть куча поводов. Хочешь, обсудим этот щекотливый вопрос?

– Нет. Не хочу.

– А ты не торопись отказываться, не торопись… Тем более я не предлагаю тебе его прямо здесь и сейчас обсуждать.

– А где же тогда?

– Ну, не знаю… Где-нибудь в другом месте. Мне бы очень хотелось с тобой встретиться и поговорить… И все обсудить…

– Нам нечего обсуждать, Филипп. И встречаться мы с вами не будем. Извините, мне надо со стола убрать… Пустите меня, Филипп…

Она вывернулась из его рук, подошла к столу, сердито начала собирать тарелки. Чуть не уронила одну из них, буквально на лету подхватила. Даже руки от возмущения тряслись – вот наглый ка- кой, а? Она так доверчиво танцевать с ним пошла, а он – давай встретимся! Ничего себе, дяденька под полтинник, друг семьи…

– Ты неправильно поняла меня, Таечка… – возник откуда-то сбоку голос Филиппа. – Ты все неправильно поняла!

– Филипп, я прошу вас, пожалуйста! Не надо больше ничего говорить.

– Да я же не то хотел сказать…Ты почему бог знает что обо мне подумала? Я же просто поговорить с тобой хотел, в другой обстановке, более спокойной… Предостеречь кое о чем хотел, по-дружески… Ты очень симпатична мне, Таечка, и потому… Я не хочу, чтобы ты… Ну посмотри на меня, Таечка, почему ты все время отворачиваешься! У меня и в мыслях ничего нет дурного, уверяю тебя!

– Нет! – обернулась она к нему довольно резко. – Не буду я с вами встречаться, и не надо меня ни о чем предостерегать, и помогать мне не надо! У меня все хорошо, я ни в чьей помощи не нуждаюсь! И дайте мне пройти, иначе я сейчас уроню тарелки вам на ноги!

На кухне одна из тарелок все же грохнулась на пол, и от звона разбившегося фарфора она пришла в себя. Нет, чего так запсиховала-то, в самом деле? Подумаешь, подвыпил дяденька, полез со всякими глупостями… Предостеречь он ее хочет, ага! Знаем мы все ваши предостережения, не смешите!

Из гостиной уже были слышны голоса Марго и Влада, вернувшихся с балкона. Тая сбросила тарелки в раковину, поспешила туда…

Марго была совсем пьяной. Не села на стул, а упала, и Влад слегка дернулся, будто испугался, что она и со стула может упасть. А Марго уже привычно командовала плывущим голосом:

– Давай выпьем, Влад! Садись, наливай мне! И себе тоже! У меня есть тост! Ссссейчас ссскажу…

Филипп сидел молча за столом, на жену не глядел. Тая тоже старалась не глядеть на Марго – зачем? Зрелище просто отвратительное. Как она свой тост собирается произнести, если язык заплетается?

Вместо тоста Марго вдруг заплакала, и Влад глядел на нее растерянно, не зная, что предпринять. А Маргоша выкрикнула сквозь пьяные слезы с обидой:

– Ты врешь мне, я знаю, ты мне все врешь! Ты… Ты меня не уважаешь, ты тяготишься этим днем, я знаю! И все время мне врешь, врешь… Я прихожу к тебе пятнадцатого февраля, а ты… Ты вовсе этого не хочешь… Ты врешь, врешь… Потому что ты сволочь, понял? Сволочь, сволочь…

Плач ее все нарастал, грозясь перерасти в истерику. Вот Марго вобрала в себя воздух со всхлипом и почти прокричала на выдохе:

– Я тебя не-на-ви-жу! Я знаю, что ты мне все врешь, понял? И ты меня… Ты меня тоже ненавидишь, я знаю! В душе ненавидишь и тяготишься, что я… Что ты…

– О-о-о, все… Нам пора домой, ребята… – деловито поднялся со стула Филипп. – Вечер перестает быть томным и близится к завершению. Влад, вызови такси… Нет, не надо, не подходи к ней, я сам! Теперь я уж сам…

Он ловко подхватил Марго, помог подняться со стула. Тая даже удивилась, с какой непринужденной элегантностью он это сделал. Наверное, насобачился уже, бедненький… Женушка в гостях любит поддать от души, а он, стало быть, за доставку пьяного тела домой отвечает. И в прихожей так ловко на нее шубу надел, приговаривая тихо на ухо, как ребенку: