Читать книгу "Любимая для бессмертного - Катерина Заблоцкая"

Мне действительно надо поскорее добраться до своей комнаты.

И есть.

А еще лучше – лечь!

Глава пятая

Общежитие выглядело не многим привлекательнее, чем швейный цех. Здание все так же сильно нуждалось в ремонте, и я, подойдя поближе, увидела и совсем уж старые окна с рассохшимися рамами, и трещины в стенах, достаточно большие, чтобы говорить об аварийном состоянии здания.

Вокруг не было ни одной живой души. Я понимала, что большинство жителей, скорее всего, на работе, но сама уже едва держалась на ногах. А ведь еще примерно обед!

Давал о себе знать голод. Есть мне тоже было нечего, и я не питала особых надежд по поводу того, что меня тут напоят и накормят. Но пусть бы хоть дали кров над головой!

Дверь, что вела в общежитие, оказалась незапертой. Я толкнула ее и зашла в большой и совершенно непривлекательный серый холл. Места тут было предостаточно, но опять не оказалось ни души. Справа от двери красовалось что-то похожее на маленький внутренний магазинчик, но ни продавщицы, ни товара на полках, за исключением нескольких жалких тетрадок и листов чистой бумаги я не обнаружила. У противоположной стены, прямо под окнами, расположились три скамейки, тоже непонятно для кого предназначенные.

Слева, чуть поодаль, оказалась и лестница. Я решила, что мне, вероятно, надо подняться на какой-то этаж, жилых-то комнат здесь, на первом, явно нет, и уверенно направилась туда, прижимая к груди отобранные у Тамилы бумаги.

Однако, подняться мне было не суждено.

- Эй! Ты кто такая?

Я обернулась и с удивлением осознала, что упустила самое главное – вахтерский пост! Он чем-то напомнил мне родной университет: пространство, надежно огороженное деревянной стойкой и стеклом, но зато с полукруглой дырой радиусом сантиметров в двадцать, чтобы можно быть поставить подпись в регистрационном журнале.

Из-за стекла на меня смотрела, впрочем, отнюдь не милая университетская вахтерша, а некая крайне враждебно настроенная особа. Ее можно было назвать и молодой, и довольно привлекательной, однако злое выражение лица портило всякое впечатление.

- Здравствуйте, - поздоровалась я. – Меня зовут Анна…

Она ответила мне таким взглядом, словно все Анны на свете проходили в каком-то черном списке общежития.

- И что ты здесь забыла, Анна? – с презрением выплюнула она. – У меня такой в документах нет.

Я попыталась выглядеть несколько увереннее. В конце концов, я тут начальница или кто? Это все равно что ректора в университет не пустить! Может, я с проверкой?

- Я – новая начальница швейного цеха, - как можно тверже промолвила я. – Назначенная Хранителем Времени.

Вместо благоговейного ужаса и восторга на лице у незнакомки отобразилось нечто смутно напоминающее мне отвращение. Вероятно, Хранители Времени ей чем-то серьезно не угодили, раз она сейчас была готова испепелить меня на месте взглядом.

- В документах такой нет, - твердо повторила она. – Так что проваливай отсюда, да поживее. Мне не нужны всякие шарлатанки.

Я почувствовала, что краснею. Мало что устала, едва держалась на ногах, так еще и подобное сопротивление!

Женщина смотрела на меня, как на пустое место. Я подошла ближе к окошку, собираясь доказать, что имею право тут находиться, но она уже устроилась обратно на свой высокий стул, загородилась от меня какой-то книжицей и, кажется, собиралась делать вид, будто меня здесь не существует и вовсе.

- Послушайте, - попробовала я привлечь к себе ее внимание. – Я…

- У меня нет времени на всяких девок, пытающихся бесплатно получить комнату, - даже не подумав выслушать меня, ответила женщина. – Сказала же, проваливай. Не было тут никакой Анны. Я занята.

Я аж задохнулась от такой наглости. Конечно, подобные личности встречались и в моем мире, но, к счастью, мне не приходилось с ними контактировать.

А тут такое!..

Однако, я не успела проронить ни слова. Сзади раздалось покашливание.

- Я вижу, Селена, - произнесли мягким мужским голосом, - вы очень заняты? Не справляетесь со своими должностными обязанностями? Наверное, надо доверить вам что-нибудь попроще.

Я медленно обернулась. Рене – а это был именно он, другого такого красавца нигде не найти, - лениво пересек холл и уперся локтем в вахтерскую стойку.

- Здравствуй, Анна, - улыбнулся он мне.

Не зная, что и делать, я в сомнениях протянула ему руку для рукопожатия. Он перехватил мою ладонь и, склонившись, быстро коснулся губами пальцев.

Я вздрогнула. Это, несомненно, было очень приятно – а еще приятнее оказалось заметить потрясенный взгляд таращившейся на нас Селены.

- Поздравляю с первым рабочим днем, - проворковал Рене, а потом повернулся к женщине за стойкой. – Так что насчет увольнения? Прямо сейчас, или для начала оформим место для новой начальницы?

Женщина просто молча смотрела на него, не решаясь ничего сказать в ответ. Рене буквально излучал некую пугающую доброжелательность, от которой Селене не удавалось спрятаться. Возможно, где-то на задворках ее сознания даже мелькнула предательская мысль залезть под этот самый стол и не высовывать из-под него нос – по крайней мере, пока не убедится, что Хранитель Времени ушел, - но реализовать потаенные желания она тоже не спешила.

После затянувшейся паузы Селена наконец-то выдавила из себя:

- Оформим место.

Она достала какой-то потрепанный, старый журнал, на обложке которого корявыми буквами значилось «Учет жителей общежития №». Само число стерлось, да и буквы едва-едва различались. Наверное, этот журнал учета пережил немало веков – и, соответственно, немало поселявшихся, вот его и затаскали по рукам за долгое время использования.

- Свободны койка в триста восемь «а» и… - Селена пробежалась взглядом по строчкам. – И две в четыреста один «б», - она продемонстрировала Рене журнал. – Какую выбираете?

- Это комнаты не для начальницы, - холодно ответил хранитель, - а для простых сотрудников. Анна не может жить в одной комнате с еще двумя девушками.

Я поморщилась, вполне солидарная с ним, и не только потому, что начальнице как-то не пристало селиться с кем-нибудь. Всю свою студенческую жизнь я относилась к категории «городских». Университет находился недалеко от дядиной квартиры, и я не видела ни единой причины переезжать от него. Тем более, дядя болел и нуждался в моей помощи, а еще говорил, что ему без меня было бы одиноко. Общежитие для меня казалось чем-то абстрактным, эдаким архитектурным объектом через дорогу.