Читать книгу "Не самые хорошие соседи - Маттиас Эдвардссон"

Если б я знал.

Я немного помолчал, а потом сказал:

— В школе много учеников с синдромом ЧТНТ.

— ЧТНТ? — переспросила Бьянка.

Я смущенно улыбнулся:

— Что-то-не-так.

В том же месяце я приступил к новой работе — учителем физкультуры в старших классах школы Чёпинге. На крыши домов мягко опускалось утро, сквозь густые облака пробивалось солнце, я ехал на велосипеде вдоль речки на восток. Место работы я менял несколько раз, но это всегда были стокгольмские школы, и я никогда не волновался. На этот раз у меня слегка сосало под ложечкой, когда я, припарковав велосипед в школьном дворе, впервые направился к входу. Все было по-новому. Летом я один раз встречался с директором. Это был приятный мужчина лет пятидесяти, который любил и Транстрёмера[8], и «Тоттенхэм Хотспур»[9]. Теперь же, чтобы посмотреть на меня, в зале школы собрался весь педагогический коллектив. Еще бы, новичок. Из самого Стокгольма.

Через неделю начались уроки, и я познакомился с учениками, вежливыми, воспитанными и в целом очень милыми, хоть я и не всегда понимал их сконский диалект. В подавляющем большинстве это были благополучные дети из семей среднего класса, в свитерах «Гант» и модных узких джинсах. Но были и те, кто приезжал из сельских районов, для которых Чёпинге считался центром, — ребята в кроксах и кепках козырьком назад; их свозили автобусами из Альсторпа, Хофтенторпа и прочих мест, которые пролетаешь, не успевая глазом моргнуть.

Все мои волнения быстро улетучились. Школа Чёпинге мне понравилась. Сплоченный коллектив, хотя было трудно избавиться от ощущения, что ты новичок в замкнутом мире, где все знают всё друг о друге. Учителя держали учеников под полным контролем.

Тот живет там-то и там-то. Этот внук такой-то и играет в одной футбольной команде с таким-то, а с мамой вон того я училась в одном классе.

— Так всегда получается в маленьких городах, — сказала мне преподавательница английского Май-Роуз в учительской за чашкой кофе из автомата.

А обладатель моржовых усов Рон, преподававший музыку, добавил, что никто эту стратегию и не скрывает:

— Директор принимает на работу исключительно жителей Чёпинге.

Поэтому-то он и спрашивал у меня на интервью, не собираюсь ли я поселиться в Мальмё или Лунде. На уроках физкультуры в нашем распоряжении были большой спортзал, футбольное поле, хоккейная и баскетбольная площадки, беговые дорожки и стойки для прыжков в высоту. Мы были полностью обеспечены самым современным инвентарем, многие ученики активно занимались спортом, играли в футбол, гандбол, плавали, увлекались конным спортом и гольфом. Просто день и ночь в сравнении со школами в стокгольмских пригородах, где я работал раньше.

Как-то в пятницу в сентябре я заканчивал занятие в девятом «А» игрой «оторви хвост» — в ней нужно оторвать как можно больше «хвостов» у товарищей, сохранив при этом собственный.

На обеденном перерыве я забыл зайти в туалет и, не в силах дотерпеть до конца урока, поручил следить за игрой двум ответственным девочкам, которые сами были освобождены от физкультуры из-за простуды. Уходя, предупредил:

— Я отлучусь не больше чем на пять минут.

Пропахшая потом раздевалка мальчиков находилась ближе всего, я быстро повернул к туалету и дернул за ручку двери. Черт. Занято.

— Фабиан? — Я заметил его в самом дальнем углу душевой, он стоял, засунув руку в серебристую куртку, висевшую на одном из крючков. — Что ты делаешь?

Когда я подошел, он не сдвинулся с места.

— Это не то, что вы подумали, — проговорил он, — я… я…

Не думая, я схватил его руку и выдернул ее из кармана дорогой брендовой куртки. На пол упали ножницы.

— Что ты делал?

Я понял это, сняв куртку с крючка. Он ее порезал. Эксклюзивную ткань рассекала огромная прореха.

— Я не первый начал, — сказал Фабиан. — Это просто моя ответочка.

Я был в таком шоке, что забыл про туалет.

— Что ты имеешь в виду? Что кто-то раньше испортил твою одежду?

Я внимательно осмотрел его с головы до ног. Кепка «БМВ», штаны на подтяжках и некогда белые кроссовки.

— Нет, но они сделали много другого.

— Чего, например?

Его лицо искривилось в упрямой гримасе. Если они над ним издевались, он об этом ни за что не расскажет.

— Как бы они ни поступали, так делать нельзя, Фабиан. Если кто-то плохо обращается с тобой, нужно говорить об этом учителям или маме. Месть — это неправильно! Получается порочный круг.

— Простите, — сказал он.

— Чья это куртка? — дернул я серебристый рукав. — Тебе придется извиниться. А потом мы позвоним твоей маме. Вам надо будет возместить стоимость.

— Нет! Не надо маме! Я сам отдам деньги. — Он умолял, сложив ладони. — Микки, пожалуйста! Мама не должна об этом знать. У нее и так плохо с деньгами!

На него было больно смотреть. Но выбора у меня не было. Или был?

Черт возьми, он изрезал чужую куртку!

— Я призна`юсь и попрошу прощения, — умолял Фабиан. — Деньги принесу в понедельник! Только не вмешивайте сюда маму!

Мне было жаль его, но я все-таки рассказал.

12. Фабиан

До катастрофы

Осень 2015 года

Люди как загадки, а загадки мне никогда не нравились. Ответы всегда дурацкие и притянуты за уши. «Что идет, оставаясь на месте?» Ха-ха-ха. Полный отстой.

Мне никогда не нравилось то, что любят сверстники. Когда они в детском саду играли в маму и папу, я сидел и думал, что попал не на ту планету. В младших классах все мальчишки играли в футбол. Спорт я ненавижу. Мерзость. Девчонки прыгали со скакалкой или просто играли, а я сидел в углу с книжкой.

Ненавижу «Мелло»[10] и musical.ly[11]. Всю эту фигню в социальных сетях. Я люблю чему-нибудь учиться и читать. Но не придуманные истории — меня интересует реальность.

Мне нравятся машины и компьютеры. «БМВ» и игры «Каунтер Страйк»[12]. Чувства и все такое меня не очень занимают. Люди слишком много говорят. Им все время надо спорить, обсуждать, высказываться. Что плохого в молчании и одиночестве?