Читать книгу "Я тебя никому не отдам - Анастасия Франц"

На мгновение замолкает, смотрит в мои глаза, подносит ладонь к щеке, нежно по ней проводит, а я как маленький запуганный котёнок льну к ней в спасительном жесте, прикрывая глаза.

— У тебя есть человек, которому ты нужна, — говорит он.

Распахиваю глаза, не понимая, о чём он говорит. В моих глазах немой вопрос, но мне не отвечают, только с хитринкой смотрят, прищурившись.

— Ты нужна ему. Точно так же, как и он тебе, — говорит и крепко прижимает к своей груди. — Я доверяю тебя ему, и не дай бог с твоей головы упадёт хоть один волос, — приникает ближе к уху и шепчет, — я его убью.

— О ком ты, папа? — не понимаю, удивлённо задаю свой вопрос.

— Ты всё узнаешь. Не спеши, Хвостик. А теперь тебе пора, — отстраняется. Поднимаю голову вверх, смотрю на родителя. — Пообещай, что ты не будешь больше страдать и плакать? Я всё вижу, и мне это не нравится, — качает головой. Последние слова говорит грозно.

Киваю, давая обещание, что больше не буду плакать.

— Построй свой Рай, Хвостик, — гладит большим пальцем по щеке, смахивает вновь слёзы. Я не хочу уходить. Мне больно и холодно там без него. — Я смотрю на тебя и верю в тебя! Ты со всем справишься. Я люблю тебя, Хвостик, — говорит ласково, оплетает мои щёки ладонями, целует в лоб.

Крепко обнимает. А я в ответ жмусь ближе.

— Я люблю тебя, пап, — шепчу, но уже в пустоту.

Я резко открываю глаза, подскакиваю на кровати, тяжело дышу. Прижимаю руку к груди, где бешено бьётся сердце. Прикрываю глаза. Делаю глубокий вдох, пытаясь унять дрожь в теле, что распространяется молниеносно.

Сажусь в кровати, подтягиваю к груди колени. Оплетаю руками, утыкаюсь в них лицом.

Папа. Папа.

Сон.

Боль пронзает всё тело.

— Папа, — слетает с моих губ. — Я обещаю, папочка, я всё смогу. Ты будешь мной гордиться, — голос хрипит, а по щекам текут слёзы.

На дворе ночь. Глубокая, но светлая. Из окна на меня смотрит одинокая Луна. Точно так же, как смотрела на меня недавно.

Вдох-выдох. Вдох-выдох. Постепенно успокаиваюсь. Ложусь на подушку, сворачиваясь клубочком, прижимая колени к груди. Сжимаю подушку рукой, прикрывая глаза. Вновь погружаюсь в сон, только теперь на душе распространяется тепло. Папа смотрит на меня. Видит и всё так же верит, что я всё смогу. И я должна во что бы то ни стало осуществить свою мечту, чтобы отец мной гордился. Я сделаю всё для этого.

Обещаю.

Как только забрезжил рассвет, тут же открыла глаза. Перед глазами пронеслись кадры последних событий: как я узнала, что мама выходит замуж, и что Давид всё знал. Наша с ним ссора и мой побег в то время, когда мой будущий братик запретил куда-либо выходить из дома. Но он мне никто, и я всё так же не собираюсь ему подчиняться.

Как нашёл меня, приехав в театр. Как я почти упала со сцены, когда появился мужчина. Как его сильные руки поймали меня, и вновь случилась ссора. Но уже тогда он просто взвалил меня на плечо и понёс к выходу. А я барахталась, кричала, била кулаками в широкую спину. А Давиду хоть бы что — он просто вынес меня из здания, закрыл театр и просто засунул меня в свою машину, пристегнув ремнём безопасности.

Всю дорогу мы ехали молча. Он смотрел на дорогу. Я в окно на мимо проплывающие деревья.

Как только подъехали к дому, освободилась от ремня безопасности и вылетела из машины, громко хлопнув дверью. Я двинулась в свою спальню, плотно закрыла дверь на замок, чтобы некоторые личности не заходили в неё. Переоделась и сразу завалилась спать. И именно сегодня мне приснился папа. Внутри сразу потеплело.

Время было раннее, поэтому решила быстро умыться и спуститься вниз позавтракать, так как вместе с людьми, что живут в этом доме помимо меня, я не хочу есть за одним столом. Впрочем, как и видеться.

Приняв контрастный душ, который немного привёл моё тело и мысли в норму. Одела на слегка влажное тело шорты серого цвета, украшенные бисером, и белую рубашку, завязав её узлом под грудью. Открывая взгляду доступ на небольшую полоску кожи оголённого плоского животика. Я совершенно не смущалась, так как фигура, долгие годы подвергавшаяся активным балетным тренировкам, позволяла так ходить. К тому же я дома. Быстро позавтракаю и уже потом переоденусь. Меня никто не увидит. На голове завязала пучок и без промедления направилась на кухню.

Все ещё спали, что несказанно радовало меня. В душе по-прежнему была пустота, но сейчас я понимала, что должна взять себя в руки, так как пообещала это отцу.

На кухне, как я и предполагала, никого не было. Проскользнув мышкой, решила позавтракать творогом и крепким чаем с тостом, так как день мне сегодня предстоит тяжелый.

Я не появлялась в ресторане уже почти две недели с момента увольнения. Мне было тяжело, да и не в том я была виде, чтобы там показываться, чтобы забрать свой расчёт и вещи. Чёрные круги под глазами, бледность, я еле стояла на ногах от того, что почти ничего не ела. Голова кружилась, да и постоянно мутило. Понимала, что это от того, что ничего не ем, но в рот не могла взять ни одной ложки.

Пару раз звонил Тёмка, спрашивал, как я. Порывался даже приехать, но я лишь мотала головой. Видеть на тот момент я никого не могла. Даже друга, который беспокоился обо мне. Кое-как смогла позвонить в театр, предупредив, что меня не будет какое-то время. Зинаида Семёновна принесла свои соболезнования и сказала, что всё понимает и ничего, если меня не будет недельку-вторую.

Но для меня это было непозволительно много, всё же прошло почти две недели. Теперь я должна взять себя в руки и идти к своей мечте. Но для этого ещё следует найти и устроиться на работу, где могла бы зарабатывать хотя бы часть того, что было в ресторане.

Мне осталось не так много собрать. Всего сто тысяч. Поэтому нужно как можно быстрее что-то найти. Понимаю, что за полтора месяца такие деньги я просто не смогу собрать, но у меня другого выхода нет. Придётся искать что-то стоящее, либо подрабатывать на нескольких работах сразу между балетом и хоть несколькими часами сна.

Если получится собрать за это время хотя бы половину, то поеду так. А уже в Париже найду подработку.

Я стояла возле стола спиной ко входу в кухню, мазала тонким слоем масла тост, пытаясь придумать, что мне делать. Но неожиданно мои мысли был прерваны.

— Доброе утро, — слышу позади мужской знакомый баритон, который тут же стал обволакивать меня, как вторая кожа. Вздрагиваю. По телу поползли мурашки.

Глава 11

Александра (Аля)

Я застываю с тостом в одной руке и с ножом, вымазанным маслом, в другой. Смотрю на тост, не в силах поднять глаза. Не могу пошевелиться, как будто прибита к полу. Тело просто одеревенело.

Этот голос я узнаю, наверное, из тысячи незнакомых с завязанными глазами. Он обволакивает меня, окутывает своими манящими сетями. Если бы я не знала, кому он принадлежит — окунулась бы в него с головой, не дав себе ни единого шанса на раздумья.