Читать книгу "Приеду к обеду. Мои истории с моей географией - Екатерина Рождественская"

Обычная монастырская еда очень простая, но безумно вкусная, поскольку продукты все натуральные и, как правило, со своего огорода или стада. Даже мука может быть с монастырских полей, а не покупная, а уж про овощи, фрукты и мед говорить нечего, почти самообеспечение. С рыбой по-разному, у кого-то покупная, у кого-то свои пруды. В монастырских подвалах всегда полно запасов разнообразного кваса (свекольного, медового, фруктового, ягодного, из мяты), солений, маринадов, своих консервов, ну и всякого такого, долгоиграющего.

В будничном меню со стародавних времен, да и по нынешние, на первое в монастыре обычно ели всевозможные «шти» (щи) – свежие, из рассады, с картошкой, с репой, с перловкой, из квашеной капусты, с грибами, щи «с подтиркою» (с приправой, которая готовилась из муки с водой или с постным маслом), борщики или уху, если в этот день дозволялось, рассольник, овощной, грибной или молочный суп. Я-то в тот раз борщок ела холодный прекрасного свежего вкуса, выспросила, как готовится, рассказали.

Свеклу отварить в одежке, очистить, натереть на крупной терке, залить кипятком, бросить туда кусочек черного хлеба, чтоб началось легкое брожение и оставить в прохладном месте на сутки. На следующий день процедить и поработать над вкусом, довести борщок до ума: посолить, посахарить, добавить уксус, ну всё, что полагается, потом пошинковать туда чищеное яблочко, огурец, редиску, зеленый лук с укропом и всё, готово! Можно иичко еще по праздникам.

Список вторых блюд всегда богатый, но основу чаще всего составляет простая белая рыба – треска, пикша, мойва, навага, палтус – вареная, жареная, живопросольная, тушеная, припускная, чиненая (с начинкой) грибами, ягодами, кашей, овощами. На гарниры горох, капуста, лапша, толокно, яичница, каша. Яичница на монастырском столе всегда, и как отдельное блюдо, и как гарнир, самый доступный источник белка. Еще творог с разной кисломолочкой. Хлеб свой, естественно, но и пироги с пирожками, как их раньше называли, праздничный хлеб, часто на столе, пряженые (жаренные) в масле, с разной начинкой. Фантазия в приготовлении вторых блюд у монастырских поваров очень богатая, ведь надо приготовить сытную и вкусную еду, обойдясь без мяса. Поэтому и делают блюда с зачастую нам уже непривычным, но неожиданно вкусным сочетанием продуктов. Например, гречка с горохом и луком, так называемая тихвинская каша, которую очень уважала Екатерина II. Но а почему бы и нам не попробовать? Я и решила ее приготовить. Получилось вполне мило и необычно, какой-то новый, наконец, вкус в нашей будничной еде.

Горох надо замочить на ночь, с утра в этой же воде и отварить. Лук мелко порезать, поджарить до красивого цвета и добавить вместе с гречкой к гороху. Потом посолить и поставить тушить-варить на маленький огонь. Получается сытно и интересно, правда. Видимо, после такой насыщенной еды монахам долго не хотелось есть.

Еще один необычный монастырский и очень полезный рецепт, который пригодится каждой хозяйке – паста на хлеб из пророщенной зеленой гречки. Для проращивания надо залить зеленую гречку водой (обычная темная обжаренная не подойдет) и оставить на день-другой. Когда крупа разбухнет, размельчить ее в блендере с чесноком, приправами и водой, добавив немного хлеба. Консистенцию – погуще или пожиже, регулируйте сами. Не знаю уж, догадается кто-то из домашних, из чего эта паста или нет, но добавку попросит точно, да и здоровья прибавит.

Во время постов едят намного меньше по объему, да и калорийность блюд значительно снижается, одни продукты заменяются другими. Вместо кваса, скажем, пьют воду, вместо картофельного пюре мнут вареную цветную капусту, макароны заменяют тонко-тонко нарезанной тыквой или кабачками, привычный хлеб – овсяным или солодяным. На десерт – чай, компот или кисель, пирожки, печенье. Воскресное меню состоит из рыбного борща, жареной рыбы с гарниром из картофельного пюре или риса с овощами, свежих овощей, рыбной нарезки и разных продуктов с монастырского подворья – сыра, сметаны и молока.

Ну а после трапезы и подробного рассказа провели нас по пещерным храмам, игуменья попросила все показать. Храмы выбиты в меловых горах, небольшие, уютные, внутри так холодно, что пар изо рта валит. В одном из них ласточки поселились, и когда монахини поют высокими ангельскими голосами откуда-то сверху, словно и нет никого телесного, один прекрасный божественный звук и только ласточки кругами летают под куполом, – удивительное ощущение, до мурашек. И усилило это ощущение благодати еще и то, что мы в Троицу были – траву с пола, дерева с листочками пока что не убрали, входишь в церковку, как в студеную рощицу, запах сена и трав, лампадки горят, сердце замирает! Место намоленное, душу тревожащее и переворачивающее. Да и дух там правильный, это сразу чувствуется. Случаются вот такие моменты, когда все совпадает – и мысли твои, и место необыкновенное, и время особенное, – именно сейчас и ни минутой позже – и происходит какое-то чудесное очищение. Это не пафос, пафос я не люблю. Это то, о чем и не напишешь, и никак не расскажешь, и не передашь. Вошла – и полились сами собой слезы – вот как это происходит? Почему здесь? Почему сейчас? Почему потом с трудом остановилась? Что это такое было?

А вечером на закате полезла на соседние горы, чтобы порадоваться волшебному виду на монастырь. Покой, солнце на исходе, оранжевое и не такое резкое, шорох травы, крики вечерних птиц, а запах такой, что будит внутри все остатки настоящести, неиспорченности и тихого счастья, о котором хочется кричать… Но не буду.

Тбилиси и Батуми

Прилетела в Тбилиси! В первый раз! Позор, конечно, что до сих пор не была. Из аэропорта нас вез человек-футляр, крупный такой дядя с сильно волосатой шеей и еле помещавшийся в кресле, вполне молчаливый, но активно мрачный. Везет и везет себе, но все время как-то суетится. Креслом поскрипывает, задом шустрит, все время в движении местного значения. Оказалось, что у него все в салоне аккуратно припрятано, педантично рассовано по своим местам, на виду ничего нет. Видимо, не нравится ему беспорядок: очки в бардачке на потолке, и он каждые несколько минут нажимает на кнопочку и достает их, чтобы посмотреть навигатор. А навигатор-то в чехле! Дядя снимает чехол, водружает телефон на держатель, надевает очки, строго глядит на пробку, потом снимает очки, кладет их в нишу над головой, закрывает, потом берет телефон, закрывает чехлом, убирает в бардачок, но в последний момент забывает посмотреть что-то важное и достает его снова, даже не успев закрыть бардачок. И всё по новой – крыша, кнопка, очки, телефон, чехол…

Потом к этому захватывающему ритуалу присоединились еще и ручки с карандашами, которые он доставал из приделанного к приборной доске стаканчика и складывал на сиденье рядом по старшинству. Но их же нельзя было там оставить навсегда! Надо было, видимо, пересчитав, положить обратно! Что он и сделал. А еще всю дорогу он то открывал нам окна, то закрывал, по своему усмотрению…

Интересно с ним было ехать, необычно. Но хоть довез без потерь, и я ему очень благодарна! Так смешно и странно началась Грузия.