Читать книгу "Вопреки - Валентина Кострова"

— Я приехал забрать тебя и дочь! – в голубых глазах читается насмешка. Сдерживаюсь, чтобы не схватить Марьяну в охапку и не прижать к себе.

Как же я по ней соскучился. Не передать словами. Просто нужно хоть раз в жизни ощутить дикую тоску, когда хочется выть волком на луну, чтобы понять, как меня сейчас колбасит от встречи. Если бы руки не были сжаты в кулак, она увидела, как они трясутся.

— Серьезно? – усмехается, подходит ко мне. Протяни руку, можно коснуться ее лица. Наклонись ближе к ней, можно вдохнуть ее запах. Сократи расстояние, ее губы окажутся в опасной близости. И разговора не получится.

— Серьезно, - произношу слово без улыбки, глядя прямо в глаза. – Я так долго тебя искал...

Марьяна вздрагивает, опускает веки, скрывая свои глаза. Ее губы слегка приоткрываются, часто дышит. Взволнована. Мне уже не хочется объяснений и разъяснений, преодолеваю остатки расстояния. Обхватив одной рукой за талию, вторую кладу на затылок и притягиваю ее голову к себе. Не даю ей опомниться, себе одуматься, просто прижимаюсь губами к ее губам.

Запах. Ее персональный запах, который никогда не забывался. И чем глубже вдох, тем глубже этот запах проникает в тебя. Отравляет изнутри, насыщает кровь, превращается в кислород, которым дышишь. Можно сойти с ума от одного запаха? Можно. Когда вытаскивал Марьяну из-под тела Лыка, прижимал к своей груди дрожащее тело, меня накрывало не от мысли, что она в моих руках почти голая, а от запаха, проникшего в мой организм с первым вздохом.

Мне хочется многое ей сказать, рассказать, помолчать, но потом. Забываю напрочь все свои установки, свои себе же обещания, что не буду давить, спешить. Все забывается. Я не хочу терять и минуту, итак многое уже потеряно. Я хочу свою малышку. Хочу ее губы. Ее дыхание. Хочу ее тело. Ее стоны. Хочу совместные ночи. И общие рассветы.

Отталкивает. При чем неожиданно для меня. Следующая неожиданность – звонкая пощечина. Щека горит. Не сразу понимаю, что произошло, лишь растерянно моргаю и смотрю на перекошенное от ярости любимое лицо.

— Ты ахринел?! – она кричит на меня по-русски, сверкая гневно глазами. – Ты, вообще, что здесь делаешь?

— Я приехал за тобой и... – кошусь в сторону дверного проема, откуда ранее выбегала Кэти. – И дочерью.

— Да? Меня, как и прежде, забыл спросить, хочу ли я того, что ты решил, - скрещивает руки на груди, кривит губы. – С чего ты взял, что Кэти твоя дочь? – изгибает бровь, и ее вопрос заставляет меня усомниться в своих выводах. О Ренате говорить не хочу, вряд ли у нее приятные с ним воспоминания. Сказать, что видел фотографию у Дианы, а Адам не отрицал вероятность моего отцовства.

Эйфория от встречи схлынула, чувствую раздражение от неприязни Марьяны, хочется рыкнуть на нее. Приказать собрать монатки и не разводить тут дискуссии о жизни, более того не обсуждать мои решения. Ищу точку, на которой можно сконцентрироваться и взять себя в руки. Это оказываются часы за спиной молодой женщины. Слежу за стрелкой секунд, при этом подмечаю, как Марьяна отводит глаза в сторону, потом возвращает их ко мне и изучает. Думает, что я не вижу. А я ведь вижу, как вспыхивает ее взгляд, как там зажигается знакомый мне огонь. Сдерживаюсь, не улыбаюсь. Ее возбуждение чувствуется физически, она его старается подавить, но невозможно обмануть влечение. Взаимное притяжение.

— Послезавтра я возвращаюсь обратно в Россию, поэтому я бы хотел с тобой поговорить, расставить точки, - максимально равнодушно сообщаю цель своего приезда. Марьяна прищуривается. Я сдержанно ей улыбаюсь.

— У нас нет свободных одноместных номеров.

— Я могу спать с тобой,- не успеваю прикусить язык, за что получаю гневный взгляд.

Почему ее негодование забавляет? Я любуюсь ей, мне приятно, что она неравнодушна ко мне. Пусть пока похожа на ядовитую змею, готова укусить, но со временем рядом со мной она станет вновь ласковой, знакомой мне Марьяшей.

— Спасибо, конечно, за предложение, но мне есть кому греть постель, - ехидно улыбается, отворачивается. А меня аж встряхивает от одной мысли, что с ней кто-то спит, что она с кем-то трахается... Эта мысль еще больше подливает масла в огонь, я в последнюю секунду себя осаждаю, чтобы не схватить ее за локоть.

— Замужем? – в голосе ленца, сам же опускаю глаза на ее пальцы и скриплю зубами, поняв, что на левой руке присутствует милое обручальное кольцо.

— Счастливо, - скрещиваемся взглядами, она позволяет себе дерзко улыбнуться. – Кто-то только обещает, а кто-то выполняет свои обещания.

Со свистом втягиваю в себя воздух. Легкие от этого вдоха разрываются. На секунду прикрываю глаза, пытаясь унять взволнованное сердцебиение и перебить во рту вкус горечи.

— Как я уже говорила, комфортабельных номеров у нас нет, но так как ты уже послезавтра уезжаешь, то две ночи и один день вполне можешь перекантоваться в старом домике. Вода туда подается два раза в день: в шесть утра и в десять вечера, - протягивает мне ключ, избегает любое прикосновение, но я все же чуток задеваю пальцами ее пальцы. Вздрагивает, вскидывает на меня глаза, потом резко их опускает.

— Общий завтрак у нас в семь тридцать, в восемь гости отправляются развлекаться по интересам...

— А ты меня этой ночью будешь развлекать? – опираюсь об стойку и опускаю взгляд на грудь, обтянутой черной футболкой. Возбуждение подкатывает неожиданно, но предсказуемо. Реакция на Марьяну с годами не изменилась, учитывая, как я по ней скучал – хочу до скрежета зубов, до звездочек перед глазами.

— Обед в двенадцать. Полдник в четыре. Ужин в восемь. Надеюсь, что у тебя помимо дорогих вещей от дизайнеров найдутся потертые джинсы и рубашка. Если нет, - прищуривается, что-то в уме прикидывает. – Вещи моего мужа тебе будут в самый раз.

Сука!

— Спасибо, джинсы у меня есть собственные, - отталкиваюсь от стойки, но замираю. – В какой стороне этот чертов дом находится?

— Справа от парковки. Там их пять, твой второй. Могу попросить кого-то тебя проводить.

— Справлюсь без посторонней помощи, - шиплю, сверкая мрачным взглядом, а Марьяна еще шире улыбается.

— Приятного вам отдыха, Герман Александрович, - слышу в голосе насмешку, устремляю на нее ледяной взгляд.

Хочется предупредить, чтобы не злила, не провоцировала, не всегда вспышки гнева удается взять под контроль. Агрессия, загнанная в рамки, рано или поздно выйдет за их пределы. И будет что-то страшное.

13 глава

Не могу уснуть. Непривычная тишина вокруг оглушает. Последние три года я постоянно засыпал среди шума: сначала в больнице, потом на съемной квартире недалеко от проезжей части, где не смолкал гул машин. На предложение Кости сменить квартиру отказался. Мне хотелось просто где-то осесть, пусть временно.

Тот дом, которым я считал своей крепостью, в котором мы жили с Марьяной – продал. О нем в начале знали единицы, потом узнали все, плюс каждая комната, каждая деталь в интерьер напоминала мне о том, что потерял.