Читать книгу "Подруга особого назначения - Татьяна Устинова"

Как известно, самое большое влияние на сильных мира сегоимеют те, кто их стрижет, бреет, меряет давление и лечит любимого пуделя.Владислава тотчас же по приходе, можно сказать, между первой тарелкой супа ипервым куском тушеного мяса, приобрела невиданный кредит доверия, свободныйдоступ в кабинет и прочие блага приближенной к трону и потому стала всем нужна.За ней ухаживали, ее боялись, ей угождали, почти на равных с Иларией.

Варвара была уверена, что, несмотря на то что они жарко инежно целуются при встрече, щебечут по телефону, меняются бриллиантами — «я вовсем этом уже была, одолжи мне „Картье“ к черному платью!» — очень скоро ИларияВладиславу вышвырнет и больше никогда о ней не вспомнит.

Зачем делиться, если можно не делиться? Владислава свое делосделала, убедила шефа в том, что начальница секретариата печется о нем, какмать родная, и достаточно.

Варвара старалась не думать, когда же Илария вышвырнет еесаму.

…А может, и не вышвырнет. По крайней мере, на Варвару шеф необращает никакого внимания. Даже не смотрит в ее сторону. Даже глаз неподнимает, когда она кладет ему под нос бумаги. Даже голову не поворачивает,когда проходит мимо. А придет какая-нибудь с ногами от ушей, и что тогда будетделать Илария?

— Через три минуты приедет курьер из «Олимпа», — сообщилаИлария уже почти из коридора, — вы должны отдать ему подписанные договоры. Выпомните об этом, Варварочка?

Варварочка никогда и ни о чем не забывала, но начальницанаходила нужным все время ей о чем-нибудь напоминать.

— Помню, Лара. Больше ничего не надо, только договоры?

Илария понятия не имела, надо или не надо. Для нее работасостояла вовсе не в том, чтобы утруждать себя тем, что «надо», а что «не надо».Самое главное — правильно сыграть. Обойти соперниц и избавиться от соперников.Заставить себя бояться. Заставить с собой считаться. Заставить шефа поверить,что без нее он — нуль, пустое место.

А работа… при чем тут работа? Какая разница, где работать?Главное, работать правильно.

На столе пискнул селектор, и Варвара в панике уставилась нанего. Злобный красный глаз вызова загорелся на кнопке под названием «начальниксекретариата» и горел довольно долго. Варвара подумала было, что, может, обойдется,но тут загорелась кнопка под названием «приемная».

— Слушаю, Альберт Анатольевич.

— Вы на месте? — спросил из селектора невидимый и оченьнедовольный шеф, как будто она могла отвечать не из приемной, а откуда-то еще.

— Да.

— Почта, — буркнул шеф, и кнопка погасла. Это означало, чтоВарвара должна принести почту.

Какую еще почту?! Он никогда не смотрел почту раньше семичасов вечера!

Варвара посмотрела на часы. Курьер из «Олимпа» уже долженбыть внизу. Подумав, она подошла к богатой полированной двери в начальничийкабинет и осторожно заглянула.

— Альберт Анатольевич, почты еще нет, — пропищала она,страшась войти. — Я сейчас спущусь в управление делами и потороплю их.

— Да, — отрывисто сказал шеф, не глядя на нее, — поторопите.

Она стала задом отступать за дверь, когда он неожиданноподнял на нее утомленные глаза.

— Я попросил бы вас, — заявил он и неприятно потянул носомвоздух, — чтобы вы прекратили болтать в курилках о вчерашнем… вчерашнейнеприятной истории.

Варвара вытаращила глаза.

Она болтает в курилках?!

— Я не болтаю, — произнесла она растерянно, — я вообще ни скем из сотрудников ничего не…

— Будьте любезны, — перебил он, — у нас много работы, и я нежелаю, чтобы мои подчиненные мусолили эту тему. Вам ясно?

— Да, Альберт Анатольевич.

Чтобы подчиненные не мусолили, хорошо было бы их срочнорасстрелять. Только это смогло бы удержать их от «обмусоливания». Варвара ещене видела никого, кроме Иларии, но была твердо убеждена, что все только иговорят о вчерашней «неприятной истории», как шеф поименовал труп в собственномкабинете.

«Может, он как раз и предлагает мне их расстрелять, —подумала Варвара, приятно улыбаясь в сторону шефа и отступая, — простовыражается так… культурно? Иначе зачем говорить, что это я обсуждаю „историю“ вкурилках?»

Варвара выскочила из кабинета, скатилась на один пролетчистой мраморной лестницы и, громко топая от усердия, ворвалась в отсекуправления делами.

— Ольга, привет, — возвестила она, влетая к начальнице этогосамого управления, — мой-то совсем умом повредился! Почту требует!

— Сейчас?!

— Ну да. Сию минуту. Готова?

— Варь, какая почта в пол-одиннадцатого?! — растерянноспросила управляющая. — Председатель еще ничего не расписывал, это в смыслевчерашнюю, а сегодняшнюю я ему не докладывала еще. Вот газеты ваши пришли ижурнал один, можешь забрать, а больше ничего пока нет.

— Заявление есть на отпуск, — сказала из-за перегородкиневидимая Наташа Минаева, — по новым правилам их генеральный подписывает.Заберешь?

— Заберу, — пообещала Варвара, — девочки, у вас ничего нет в«Олимп»? От них курьер приехал, можно попросить, чтобы забрал.

Управляющая переглянулась с возникшей на пороге Наташей.

— Так. Сейчас я подумаю. Кадровые приказы мы им отправили,по газете были какие-то распоряжения, но они в «Олимп» не расписаны… А чейкурьер?

— Их генерального.

— Письма! — вскрикнула Наташа торжествующе. — ОльгаМихайловна, вчера же письма им председатель расписал! Одно из Томска, а второеоткуда-то…

— Из Краснодара, точно, — управляющая проворно побежала кшкафу и выудила из него два громадных помятых конверта, — на, Варь. Это как разих генеральному. Что-то там по местным станциям, я не смотрела. Спасибо, чтонапомнила.

Варвара была рада, что услужила такой могущественнойструктуре, как управление делами. Секретариат находился в подчиненииуправления, так что и она сама, и Илария Ветлинская подчинялись Ольге Громовой,и как раз ей Варвара только что угодила, избавив от необходимости посылатьсотрудника в дальнюю даль, на Мичуринский проспект, в компанию «Олимп».

Знакомый курьер скучал в кресле у низкого стеклянногостолика, и Варвара, подходя, издали ему улыбнулась. Какой-то человек,разговаривавший по внутреннему телефону, повернулся и внимательно на неепосмотрел. Она не обратила внимания.

— Вот, — сказала Варвара, протягивая толстую папку, — здесьдоговоры и два письма. Из управления делами передали. Нам есть что-нибудь?