Читать книгу "Декретные материалы - Наташа Мишина"

Оказывается, это Крепыш и Маршал из «Щенячьего патруля».

А еще дети посылаются нам, чтобы у нас никогда не было излишка денег (нервный смех).

Но это уже совсем другая история, достойная отдельной главы.

Глава 24

Про врачей

И сразу спойлер. Хорошего человека педиатром не назовут.

Сейчас вы скажете, что я вечно всем недовольна. Но тема такая, сами посудите, грех не пожаловаться.

У молодых родителей три основных статьи расходов: свадьба, ипотека и педиатры.

Согласна, есть поликлиника по месту прописки, но для детей хочется самого лучшего. А лучшее — оно дорогое. По моему опыту, не меньше трех тыщ за вызов.

И это только педиатр.

А еще нужны: невролог, хирург, окулист, узист и прочие специалисты, которые найдут у ребенка кучу несуществующих проблем, чтобы отправить сдавать анализы к своим коллегам. Потом собрать коллегию в лице себя и коллег, чтобы опровергнуть несуществующие диагнозы. Как говорится, любой каприз за ваши деньги.

В защиту платных врачей могу сказать, что, в отличие от государственных, у них всегда с собой есть градусник, исправный фонендоскоп, бахилы и одноразовые деревянные лопатки, чтобы смотреть горло.

Мишка однажды во время осмотра в порыве страсти три таких деревянных лопаточки перекусил пополам. А врач ничего. Только восхитилась, какой темпераментный юноша растет. Ну еще бы не восхищаться! За три тыщи-то рублей!

В свое оправдание хочу сказать, что бесплатную медицину мы с Михаилом тоже попробовали. Так себе развлечение.

Все началось с того, что нам попался нехороший комар. Он укусил Михаила куда-то предположительно в глаз, а отек начал распространяться предположительно на всего Михаила.

Я вызвала скорую помощь, подержала сына пока ему укололи антигистаминное и, как честная женщина-мать, поехала ложиться с дитенком в больницу.

Я, конечно, предполагала, что пребывание в детолечебнице будет не санаторным, но в реальности эти пару дней нам дали, пардон, просраться в прямом смысле этого слова. Но об этом позже.

«Заходи, ложись, не жалуйся», — говорили они.

«Мест нет, вот вам одна койка на двоих в коридоре сбоку!» — говорили они.

«Бинтов нет», — говорили они.

«Приделайте сами катетер, женщина!» — говорили они.

А я говорю, нет уж, такие неправильные бутерброды нам не подходят, дайте, говорю, нам платную палату. И сами разберитесь уже с катетером.

А они грят: «Странная вы женщина. Ну ладно. Ложитесь в платную палату. С вас три тыщи в кассу. Из удобств кровать и телевизор. Телевизор не работает. Горячая вода в бойлере есть».

На самом деле, воды в бойлере горячей не было. Больше скажу. Даже бойлера не было.

Об этом я узнала, будучи по уши в г…вне, по уши в г…не с Мишей, обернутым в пеленку, которая тоже была никогда не догадаетесь в чем.

«Се-е-е-е-е-стра-а-а-а-а-а! Мать твою за ногу! Где вода-а-а-а-а-а?!!» — вопила я из душа, и Михаил вопил, потому что от ледяной воды у него сжалось все, что может в такой ситуации сжаться у юного мужчины. На крик никто не пришел.

В больнице постоянно кто-нить да кричит, на всех ходить — ног не находишь!

Хотя, учитывая зарплаты, которые получает персонал в муниципальных медицинских учреждениях, я бы назвала их работу благотворительной акцией. А благотворительность как-то стыдно осуждать.

Из положительных больничных моментов помню, что врачам было на нас покласть. Собственно, пользуясь этим, мы с сыном скрылись под покровом ночи через два дня.

Но воспоминания о диетическом рисовом супе на бульоне из воды я буду нежно хранить в своем сердце.

Ну и, конечно, буду много работать. Чтобы хватало денег на платную медицину.

Глава 25

Судьбоносная игрушка

Знаете, как смутить взрослого человека?

Нужно внезапно спросить, какая у него любимая игрушка.

Человек, скорее всего, начнет краснеть и, заикаясь, что-то там мямлить про «Плейстейшен».

С детьми все иначе.

Недавно мы с Михаилом собирались поехать на три дня в деревню. Чтобы сделать максимально строгое лицо, я вспомнила июльский счет за коммуналку и произнесла каменным голосом:

— Михаил. Ты уже взрослый. Тебе три. Ты должен понимать меня. Чемодан маленький, в него влезет только самое необходимое: пять моих трусов, пять твоих трусов, мамины крема (мама не молода, поэтому кремов много), двое шорт (на каждую пару ног), две футболки, книжка для мамы. Да знаю я, что ты не дашь читать, но мне так спокойнее, когда книжка в чемодане. Я как будто умнее становлюсь, что ли.

Ты можешь выбрать одну любимую игрушку, которую мы возьмем с собой в деревню.

Нет, велосипед слишком большой.

Нет, автовоз с прицепом слишком большой.

Нет, мы не можем выложить крема.

Да. Карточки с цифрами подходят идеально.

Клянись «Щенячьим патрулем», что не подменишь, пока я не вижу, мои крема в чемодане на полицейскую машину, как ты это сделал, когда мы последний раз летали в Москву.

К слову, когда я была маленькая, меня вообще не спрашивали, что я хочу взять из игрушек в деревню. Потому что игрушек-то и не было.

Моя мама Нина очень любит рассказывать одну историю. По сюжету мы пришли в «Детский мир», трехлетняя я упала возле витрины с куклами и продолжительное время отказывалась вставать.

Куклу, кстати, так и не купили. Потому что в моем детстве были другие правила.

Хочешь куклу — сделай себе куклу из одуванчика. К утру, правда, завянет, но ничего. Сорвешь новую.

Из мальвы можно было делать серьги, а из космеи — ногти.

Люди, которые родились позже 2000 года, сейчас, наверное, не поняли о чем речь.

Обратно про Мишку.

Когда Михаил родился, его папе Игорю на работе подарили много подарков для сына.

Видимо, какого-то другого сына.

Потому что Мишке было ноль лет, а подарки были в основном «3+».

Костюм на мальчика 98–104 см, сертификат в «Играторию» и конструктор «Сделай сам».

Михаил делать сам мог в основном лужи и отрыжку мне на халат. Поэтому подарки от коллег мы отложили до лучших времен. Тем более что на горизонте маячили дары покрупнее от бабушек, дедушек и прочих родственников.