Читать книгу "Цифры нации - Николай Старинщиков"

– А-а-а! – удовлетворенно крякнул полковник, останавливаясь возле своего стола. – Продолжайте, пожалуйста…

– После включения плебеев в состав римского народа и уравнения их в правах с патрициями, верхушка и тех и других образовала нобилитет – правящее сословие, состоящее из патрициев и богатых плебеев. К началу третьего века у нобилитета оказалась вся полнота государственной власти. Его представители замещали высшие должности в республике и пополняли сенат. Основу могущества нобилитета составляли богатства нобилей, источником которых были земельная собственность, эксплуатация рабов и регулярные ограбления римских провинций…

– Свидетелями чего мы, слава богу, не являемся, – заключил за него полковник. – Вашу зачетку…

Профессор присел к столу и принялся царапать ручкой в зачетной книжке.

Так и прилипло к дохлому слушателю по фамилии Татьяноха липкое погоняло – Урод Вжопеноги. Теперь эти ноги топтали пол в Главной прокуратуре. И ничего с этим поделать было нельзя.

Римов поднялся из-за стола, оглядел кабинет, словно собираясь его покинуть навсегда, вышел в приемную. Секретарь, женщина-полицейский, сидела за столом, читая какой-то текст.

– Я в прокуратуре, – сказал Римов. – Буду после двух. – И вышел в коридор.

8옰8옰8

Как оказалось, на совещание были приглашены не только силовики, но также некоторые члены правительства во главе с его председателем – Большовым Львом Давидовичем, капитаном первого ранга в отставке. В прошлом Лев Давидович командовал подводным атомным крейсером, списанным за ненадобностью, как и многие подобные монстры. Председатель правительства был патриотом и делал все возможное, лишь бы отечеству была польза.

Вот и сейчас, невзирая на субординацию, он прибыл на совещание в прокуратуру, тем более что просьба исходила от главного прокурора. Однако совещание открыл, как ни странно, вовсе не прокурор и даже не его заместитель или помощник. Его открыл заместитель председателя Ревкомиссии Виноградов. Сказав пару дежурных фраз, он подступил к вопросу о безопасности государства и общества в свете новых требований, изложенных в законе «О защите толерантности» и законе «Об искусственном интеллекте», из чего следовало, что более актуальной темы в настоящий момент не существует.

Закончив, он предоставил слово прокурору Вершилову. Тот, раздувшись от собственной важности, подошел к трибуне и стал говорить, что упомянутые законы следует исполнять, чего бы это ни стоило.

Татьяноха, сидя в президиуме, бегал глазами по залу и отмечал карандашом присутствующих. Остановившись на Римове, он впился в него немигающим взором.

Римов не отводил от него глаз, полагая, что это вызов. А раз так – то никаких виляний в таком тонком деле! Хочешь пялиться – пялься. При случае получишь еще по зубам. Римов был в этом абсолютно уверен. Да не оскудеет рука дающего… по зубам. Подумав так, он заметил, что Татьяноха вроде как плачет. И точно, тот отвел взгляд, вынул платок и утер набежавшую вдруг слезу.

– Эти два закона, – продолжал прокурор, – являются краеугольным камнем нашей демократии. Более того, я бы сказал, это альфа и омега нашей жизни.

«Боже, куда его занесло?» – изумился Римов.

Закончив по поводу «омеги», Вершилов предложил присутствующим высказываться по данному вопросу.

– Я не согласен с подобной постановкой вопроса, – сказал с места Римов, – потому что это нас далеко заведет. Эти законы насадили нам сверху, руководствуясь принципом: «Мы почитаем всех нулями, а единицами себя»…

Прокурор шевельнул челюстью.

– Что вы себе позволяете? – выпучил он глаза. – Я, как надзирающая инстанция, обязан предупредить – мы не можем обсуждать законы… Мы обязаны их исполнять.

– Прошу заметить, это не я сказал, – продолжил Римов.

– А кто же?

– Пушкин.

– Ты издеваешься, комиссар?

– Отнюдь. Роман в стихах «Евгений Онегин»…

Ревкомовец Виноградов не ожидал подобной реакции и теперь с любопытством следил за диалогом.

– Но вернемся к нашему вопросу, – продолжил Римов, – нам навязали не только законы, которые оказались выше самой Конституции, нам навязали роботов…

– Прошу не путать! – воскликнул Виноградов. – Речь об андроидах! О живом разуме, который следует защищать!

– Вы ошибаетесь! – Римов стоял на своем. – Согласно статье второй Конституции, именно человек, его права и свободы являются высшей ценностью…

– Ну, ты загнул, – прошлепал прокурор.

Однако Римов даже не обратил на него внимания, продолжая говорить о своем.

– Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства… А эти роботы – это как вещь в себе. Они вроде есть, и вроде их нет. Но кому-то кажется, что мы им обязаны… Поэтому, если следовать букве закона, они скоро поставят перед нами вопрос о гражданстве – о религиозности они успели поставить, и, как видим, с успехом… Они же верят теперь в кого-то… Некто святой Василий. Во что это выльется, остается догадываться…

– Это не наша забота! – воскликнул Вершилов, косясь в сторону Виноградова. – Андроиды верят в кого-то – и пусть верят, если это им нравится…

– Это грозит обществу! – продолжил Римов. – Меня удивляет, как можно этого не замечать! Меня беспокоит закрытость их разработок, их клановость…

Татьяноха ерзал за столом, словно посаженный в крапиву: прокурора Вершилова размазали об асфальт, и надо было что-то сказать в его защиту. И он нашел что сказать:

– Если они трахаются с людьми, это еще ничего не значит! И пусть почитают за Бога какого-то дядю…

– Вот именно, – подтвердил Виноградов, почему-то покраснев. – Это их дело.

– У нас упала рождаемость! – крикнул Римов, однако никто его не услышал. В зале поднялся гвалт, каждый из присутствующих решил взять слово и заговорил о своем – о толерантности, о врагах общества, о федеральном правительстве, до которого далеко, а жить надо здесь… Потом перескочили на местный банк, который всесилен, что ничего сделать нельзя, хотя попробовать надо – через референдум, чтобы окончательно выйти из состава федерации, сохранив независимость…

– Приехали! – удивился председатель правительства. – Еще немного, и нас повяжут! Вы отдаете себе отчет?!

– Если на то пошло – мы пропали! – опомнился Римов. – Повторяю, с этой конторой, которую теперь никто не выбирает… – он наугад махнул рукой и попал в ревкомовца Виноградова, – мы далеко зайдем! Они назначенцы! Искусственный интеллект и банк командуют ими!

– Они выборные! Такого не может быть! – ревел по-бычьи председатель Большов.

– Лев Давидович, вы ошибаетесь! – гудел Римов. – Они такие же выборные, как и наши суды! Воля народа – священна, каждый из нас – гражданин…

Не успел он закончить, как у него за спиной раздался шум – кто-то ломился в зал, но охрана не пускала.