Читать книгу "Новогодний P.S. - Юлия Монакова"

— Да, наверное… — Ася перевела на неё взгляд и чуточку напряжённо улыбнулась. — Круто.

Светлана

Прогулка по новогоднему центру Москвы с финальным заходом на ярмарку произвела на Наташку неизгладимое впечатление. К концу дня у неё, похоже, закончились все слова восхищения, кроме красноречиво-ёмкого, универсального “вау!!!”

Накануне она попросила Светлану отвезти её в салон красоты, и там решительно перекрасилась из блондинки — в тёмно-русую. “Хочу встретить наступающий год в новом имидже!” — заявила она с воодушевлением, когда мать попыталась её отговорить, напирая на то, что у Наташки и так чудесный родной оттенок волос.

Впрочем, преображение ей пошло. Обычно тёмный цвет делает женщин визуально старше, но Наташка, наоборот, как будто даже помолодела. Хотя, может, дело было вовсе не в волосах — а в её приподнятом настроении, в сияющих глазах и по-детски наивной, восторженной улыбке?..

— Тебе идёт, — сказал Даниэль, но, не удержавшись, всё же заметил с явным сожалением:

— Правда, теперь ты стала меньше похожа на Светлану…

— Дэнни тебя так любит, мам, — сказала Наташка, когда они гуляли по празднично украшенному центру. — Просто невероятно…

Первые же сутки, проведённые вместе, сотворили настоящее чудо: между матерью и дочерью практически полностью исчез языковой барьер. Они стали понимать друг друга буквально на лету, запросто смешивая русские и английские слова для ясности, а в крайних ситуациях прибегали к языку жестов, выдуманному ими же самими.

— Что тут невероятного? — рассмеялась Светлана. — Да, я знаю, что Даня меня любит. И я тоже его люблю — очень сильно…

— Как у вас всё так получилось? — с интересом спросила дочь; глаза её вспыхнули жгучим любопытством. — Когда ты поняла, что это — настоящее, на всю жизнь?

— Да ничего я не понимала, — вздохнула Светлана. — Мы с ним поженились, когда уже полжизни было прожито, и у каждого — куча ошибок за спиной. Потеряли уйму времени, возможностей… да и здоровья тоже, поэтому теперь стараемся не расставаться даже ненадолго.

— Аж завидно, — вздохнула Наташка. Светлана искоса взглянула на дочь:

— А ты до сих пор переживаешь из-за своего Питера? Любишь его?

— Ну, мне казалось, что люблю… точнее, любила, — поправилась та. — На самом деле, если честно и объективно проанализировать все мои эмоции от случившегося, то, прежде всего, я чувствую боль именно от предательства. Неприятно быть обманутой самыми близкими людьми. Но когда начинаю думать о том, действительно ли хотела бы прожить с этим человеком всю дальнейшую жизнь… и чтобы даже ненадолго не расставаться, вот как вы с Дэнни… то совсем не ощущаю уверенности. А тебе… вам обоим… я просто по-хорошему завидую, — она улыбнулась матери и прижалась щекой к её плечу.

Москва Наташке ужасно понравилась — несмотря даже на то, что некоторые вещи вызвали у неё неподдельное удивление. К примеру, она была поражена, узнав, что многие русские мечтают жить в центре города, поскольку это считается статусным и престижным — в то время, как большинство американцев стремится обзавестись большим просторным домом на окраине или даже за городом.

А вот московское метро Наташка назвала самым красивым в мире.

— Это не просто средство передвижения, — горячо доказывала она, — а настоящий архитектурный шедевр! Я в приятном шоке…

Также Наташка пришла к выводу, что слухи о мрачности и замкнутости русских людей несколько преувеличены. Да, если сравнивать с вечно улыбающимися всем подряд американцами, которые привыкли делать это на автомате, даже не задумываясь — то, конечно, русские казались унылыми и суровыми на их фоне. Но дело было вовсе не в замкнутости или враждебности.

— Мне кажется, у вас просто нет привычки нежничать и любезничать с посторонними людьми, с незнакомцами. Но, когда вы узнаёте друг друга поближе — сразу открываетесь, показываете свою доброту и отзывчивость… Я вообще думаю, что русские очень щедрые, хлебосольные и гостеприимные. И от этой хлебосольности я скоро не влезу ни в одни джинсы! — шутливо посетовала она, с аппетитом уплетая масленые блины с вареньем на Красной площади.

Наташка была в восторге от ярмарки: от того, как всё украшено, от ассортимента и самой атмосферы… Глаза у неё разбегались при виде традиционных национальных сувениров: огромного выбора матрёшек, в том числе и с ликом американского президента (babushka dolls, называла их Наташка), щелкунчиков, кокошников и ушанок, оренбургских пуховых шалей и павлопосадских платков… Гжель, хохлома, деревянные ложки и свистульки, чай из настоящего самовара, петушки на палочках, даже берёзовые веники для бани! Наташка с радостными повизгиваниями, как дитя малое, носилась от одного прилавка к другому, и Светлана, смеясь, уговаривала её одуматься и не сметать все товары сразу, у них ещё будет время сюда вернуться…

Предновогодняя Москва была полна туристов: всюду слышалась иностранная речь, в том числе и на английском языке, так что Наташка чувствовала себя, как дома.

А вот Светлана, как ни была рада за дочь, не могла отделаться от ощущения смутного, липкого беспокойства. И чем больше вечерело — тем больше усиливалось это вязкое ощущение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Весь день Светлана не могла дозвониться до Даниэля.

Утром, за завтраком, всё было нормально: он расспросил их о планах на день и пообещал вечером присоединиться. Сейчас же он должен был ехать к себе в клинику: в сегодняшнем расписании у него стояло две сложные плановые операции.

Светлана привыкла, что муж может не отвечать на звонки несколько часов подряд — он в это время оперирует. Но все мыслимые и немыслимые сроки предполагаемых операций давно уже истекли, а Даниэль по-прежнему не вышел на связь. Поначалу он просто не брал трубку, а после его телефон и вовсе стал недоступен. Неужели разрядился?..

Они должны были сегодня все вместе, втроём, поужинать где-нибудь в городе, и Светлана терялась в догадках, что им с Наташкой делать, если Даниэль так и не перезвонит. Ехать домой и ждать его там?.. Попытаться связаться с кем-нибудь из персонала больницы и узнать, где сейчас находится доктор Шульман?..

Вторая идея показалась ей наиболее логичной и разумной, и Светлана принялась листать контакты в телефоне, пытаясь разыскать там номер клиники. В это время мобильный сам завибрировал в её руке, и она едва не выронила его от испуга и неожиданности.