Читать книгу "Жизнь удалась! - Максин Салливан"

Когда она после душа вошла в спальню, постель показалась ей такой манящей! Может быть, если она приляжет на несколько минут…

Проснувшись, Оливия обнаружила, что лежит, укрытая легким одеялом. Часы на прикроватном столике показывали полдень. Чувствуя себя виноватой, она откинула одеяло, надела белые короткие брючки и вишневый топ и поспешно спустилась вниз. Алекс все еще находился в кабинете, но, увидев ее на пороге, отложил ручку в сторону.

— Извини, — сказала Оливия. — Я не предполагала, что просплю так долго. Собиралась только немного вздремнуть.

— Не надо извиняться. Видимо, тебе это было необходимо. — Он скользнул по ней взглядом. Его глаза потемнели. — Я испытывал сильнейшее искушение присоединиться к тебе, — пробормотал он, и от его хриплого голоса ее бросило в дрожь.

Оливия облизала губы.

— А я думала, меня накрыла Гарриет.

Она надеялась на это. Она молила Бога, чтобы это оказалось так.

Легкая улыбка тронула его губы.

— Нет, это был я.

Оливия невольно покраснела. Да, на ней был халат, но он совсем ничего скрывал…

— Кстати, Оливия, ты не храпишь, — сказал Алекс медовым голосом.

Она почувствовала, как ее щеки снова зарделись.

— Приятно знать. — Пора уходить. — Я пропустила обед, так что, пожалуй, пойду перекушу.

Оливия надеялась, что Алекс захочет присоединиться к ней. Но увы.

— Не забудь, я повезу тебя ужинать в город. Скажем, часов в семь.

— Я буду готова.

Он кивнул и снова взялся за ручку.

— Пойди поешь чего-нибудь.

Оливия вздохнула, потому что на нее снова нахлынуло странное чувство одиночества, но она постаралась поскорее забыть о нем. У нее сейчас просто слишком много свободного времени, в этом все дело. А не в том, что она чувствовала себя забытой невестой.

После того, как Оливия вышла, Алекс попытался сосредоточиться на работе, но визит жены выбил его из колеи. Никогда прежде он не позволял женщине отвлекать его от работы. Обычно ему удавалось не смешивать бизнес с удовольствием.

Правда, он никогда не был женат раньше.

Ни одна женщина не жила с ним под одной крышей.

Рождественские праздники Алекс всегда проводил здесь, на вилле Валенти, в обществе своих родителей, Ника и Мэтти. Иногда к ним присоединялись другие родственники, но ни он сам, ни его братья ни разу не привозили сюда своих подруг.

Оливия станет единственным исключением из правила. Ей было известно его условие. В этом году они будут вместе, а на следующий год — нет. И это устраивало обоих. Так они оба хотели. Так должно быть.

Алекс получал удовольствие от присутствия красивой женщины в своей жизни… и в своей постели. Прошлая ночь, когда он впервые занимался с Оливией любовью, потрясла его. Она уже побывала замужем, так что определенный сексуальный опыт у нее, без сомнения, был. Но она вела себя так застенчиво, словно он стал первым ее любовником. И Алекс хотел дать ей больше того, что получал сам.

Оливия не разочаровала его. Она оказалась более чем послушной ученицей. Алекс не шутил, когда назвал ее женщиной-мечтой.

А сегодня днем, когда она спала… ему стоило огромных усилий устоять перед искушением присоединиться к ней. Он представлял, как разбудит ее, поцеловав в губы. А потом покроет поцелуями ее всю, прежде чем снова овладеть ею.

Черт возьми, только от одной мысли об этом у Алекса вскипала кровь. Но ожидание сделает неминуемый финал еще слаще. Сегодня вечером он будет щедро угощать ее. А потом будет снова и снова заниматься с ней любовью.

Около семи часов вечера Оливия спустилась по лестнице, одетая в короткое платье коньячного

цвета, которое подчеркивало ее роскошные формы и открывало длинные ноги.

Алекс пожалел о том, что не задержался в их спальне и не наблюдал за тем, как она одевается, натягивая шелковые чулки на свои стройные ноги. Хотя в этом случае они бы до сих пор оставались в спальне.

В постели.

И он бы занимался с ней любовью.

— После ужина я собираюсь заняться с тобой любовью, — сказал он севшим голосом, когда она подошла ближе. — Ты ведь знаешь это, правда?

Очаровательный румянец вспыхнул на ее щеках.

— Значит, я тебе еще не надоела? — пошутила Оливия.

Он нахмурился.

— Это никогда не произойдет, дорогая, — проговорил он, взял ее за подбородок и крепко поцеловал, удовлетворенно заметив, каким удовольствием вспыхнули ее глаза. — Ну, пошли отсюда. — Он взял ее под руку и повел к одному из отцовских «мерседесов». Если они не отправятся немедленно на ужин, они уже никогда не приедут туда.

Спустя пятнадцать минут они уже сидели за столиком лучшего ресторана в городе, и Алекс внимательно смотрел на сидящую напротив него красавицу блондинку. Даже если бы он сидел среди претенденток на звание «Мисс мира», ни одна из них не сравнилась бы с Оливией.

Она обхватила себя руками.

— Перестань так пристально смотреть на меня, Алекс.

— Почему?

Она бросила на него насмешливый взгляд.

— Хорошо, давай сменим тему. Расскажи мне о своих итальянских корнях.

— Зачем?

Уголки ее роскошных губ поползли вверх.

— Потому что я мало знаю о твоем прошлом. Мне известно из газет, что ты родился в Австралии, но на этом мои сведения о тебе заканчиваются.

Алекс откинулся на спинку стула.

— Что ты хочешь узнать?

— Во-первых, владеешь ли ты итальянским? Ты никогда не говоришь на этом языке.

— Мои бабушка и дедушка приехали из Италии после войны. Они научили меня итальянскому в детстве, но я предпочитаю говорить по-английски.

Он любил своих дедушку и бабушку, но их уже не было на свете, а разговаривать на итальянском со своим отцом ему было совершенно неинтересно.

— А твой отец? — спросила Оливия, словно прочитав его мысли. — Он ведь свободно говорит по-итальянски, да? Он родился в Италии?

Алекс сдвинул брови.

— Мне казалось, что разговор обо мне, а не о моем отце.

Оливия с улыбкой посмотрела на него.

— Я только пытаюсь получше узнать человека, за которого вышла замуж.

— Не надо, — фыркнул Алекс и поморщился, увидев отстраненное выражение, появившееся на ее лице. Он вздохнул. — Моему отцу было двенадцать лет, когда он приехал сюда. К тридцати годам он заработал свои миллионы и женился на моей матери. Она была австралийкой и умерла, когда я был еще маленьким. Вот и все.

Ее взгляд смягчился, в нем появилось сострадание.