Читать книгу "Дети с улицы Чаек - Кирстен Бойе"

Юл и Фритци уехали с мамой в город за покупками, а мы с Тинеке стали писать объявления. Пожалуй, это было нечестно с нашей стороны, но нам ужасно не терпелось, и мы не могли ждать.

«ПРОХЛОДИТЕЛЬНЫЕ НАПИТКИ» написали мы огромными буквами на куске обоев. Каждую букву другим цветом, для красоты.

«ХОЛОДНОЕ МОРОЖЕНОЕ» написали мы на следующем листе, а вокруг нарисовали шарики мороженого. Потом я взглянула на наши объявления – получилось клёво!

Я классно умею рисовать. (Тинеке опять мне почти не помогала: она не очень хорошо умеет делать такие вещи.) Я даже испугалась, какая я талантливая. Вот уж не знала! Наша реклама была гораздо красивее тех, которые я видела в магазинах.

Потом мы услышали, как наверху позвонили в нашу дверь.

– А, привет, Юл, привет, Фритци, – поздоровалась мама. – Тара с Тинеке в подвале. Пишут рекламу для вашего бизнеса.

Когда мама сказала «для вашего бизнеса», я почувствовала себя ещё счастливее. Ведь это прозвучало так, как будто у нас настоящий бизнес. Но тут Юл спустилась в подвал и всё испортила.

– Почему вы не дождались нас?! – рассердилась она. – Неужели нельзя было немного подождать?!

– Зачем? Мы не обязаны вас ждать! – ответила Тинеке.

– Мы смогли это сделать и без твоей помощи! – добавила я.

Юл всё время таращилась на наши объявления – похоже, ей было досадно, что это не она так красиво написала.

Но тут она посмотрела на нас и покрутила пальцем у виска.

– «ПРОХЛАДИТЕЛЬНЫЕ» пишется с «А», проверочное слово «прохлада», – сказала она. – И что ещё за «ХОЛОДНОЕ МОРОЖЕНОЕ»?! Ха-ха!

– Но ведь оно холодное! – неуверенно возразила я.

– Вот именно! – всплеснула руками Юл. – Другим мороженое не бывает! Тогда зачем об этом писать? Это глупо!

Мы с Тинеке переглянулись, но вспомнить, кто первым предложил так написать, не смогли.

– Это можно зачеркнуть, – сказала я и, макнув кисточку в красную краску, провела по слову «ХОЛОДНОЕ» жирную черту. – Вот, пожалуйста!

Но теперь, конечно, наша замечательная реклама выглядела уже не так красиво.

– И что теперь подумают люди?! – воскликнула Юл. – Раз зачёркнуто слово «ХОЛОДНОЕ», они подумают, что мороженое НЕ холодное. А растаявшее мороженое не купит ни один человек!

Тут я так разозлилась, что чуть не набросилась на неё с кулаками. Сначала она говорит, что «ХОЛОДНОЕ МОРОЖЕНОЕ» – это неправильно, а когда мы это зачеркнули, она опять недовольна! Иногда мне кажется, что Юл сама не знает, чего хочет.

Но в этот момент в подвал спустилась мама и показала нам большую упаковку полосатых соломинок:

– Как вы думаете, это пригодится для вашего бизнеса?

Точно пригодится! Соломинки были с розовыми, жёлтыми и голубыми полосками. Стаканчик с такой соломинкой выглядел гораздо наряднее. И мы решили больше не ссориться и написали рекламу заново.

«НАПИТКИ 300 МЕТРОВ» и «НАПИТКИ 200 МЕТРОВ» и «НАПИТКИ 100 МЕТРОВ». Так предложила Юл. Рекламу мы решили положить возле дороги и придавить по углам большими камнями, чтобы её не унесло ветром. Тогда у людей будет время подумать, мучит ли их жажда и хотят ли они купить у нас чай.

Мальчишки не показывались у нас всю неделю. Они играли у Винсента в компьютерные игры, когда дома не было его матери, а иногда приходили к Пете и резались в его комнате в настольный футбол. Мы даже удвивились, что они нам не мешают: ведь Петя наверняка заметил, что мы что-то задумали.

В пятницу дождь лил как из ведра, и мы уже испугались, что вся наша затея будет смыта водой. В дождливую погоду люди сидят дома и на велосипедах никуда не ездят. А если и едут, то пьют горячий чай. А его у нас не было.

– Нам остаётся только надеяться на лучшее, – сказала мама.

Мы так и сделали.

10

Мы продаём мороженое и чай

В субботу всё ещё моросил дождь, но когда я проснулась в воскресенье, солнце светило в моё окно как сумасшедшее.

Я тут же вскочила с постели, почистила зубы, оделась, и тут в нашу дверь позвонила Тинеке.

– Ты поможешь мне всё отнести? – спросила она.

У ворот мы встретились с Юл и Фритци. Они притащили две сумки-холодильника с их самодельным мороженым.

Мы поставили возле забора наш старый раскладной столик, а на него – пластиковые стаканчики. Сумки-холодильники мы по совету мамы спрятали под столом. Там они будут в тени и дольше сохранят холод.

Липкой лентой мы приклеили к забору нашу рекламу, а возле дороги выложили из камней указатели. Потом расстелили одеяло с медвежатами, уселись на нём и стали ждать.

Сначала никого не было, даже мальчишек.

– Да они ещё дрыхнут! – усмехнулась Юл. – Типичные лодыри!

– Если они и дальше будут так громко храпеть, они распугают всех наших покупателей, – сказала Тинеке и сделала вид, будто зажимает уши. – При таком шуме можно не удивляться, что никто не приходит.

На самом деле, конечно, мальчишек не было слышно. Три раза мимо нас проезжали люди, приветливо кивали нам, но ничего не покупали. «У нас всё с собой!» – крикнула нам одна женщина и показала на сумку, прикреплённую к багажнику.

И я ужасно испугалась, потому что внезапно подумала, что все люди, которые отправляются на велопрогулку, наверняка берут с собой какое-то питьё. Так что у нас вообще может не оказаться покупателей.

Но девочкам я ничего не сказала.

И когда Фритци предложила пойти и разбудить храпунов, чтобы стало поспокойнее и покупатели не боялись подходить к нашему столику, мы внезапно услышали хихиканье, а потом из-за садика Клеефельдов появились три странные фигуры.

– Да-да, холодное мороженое, – пробормотала первая фигура. На её лице были огромный пластиковый нос, под ним чёрная борода, а на носу очки. – А вы можете немного подогреть его для нас?

И они захохотали, но мы, конечно, сразу поняли, что это были Петя, Винсент и Лорин.

Петя привязал себе огромный нос и надел папины резиновые сапоги, Винсент напялил старую ковбойскую шляпу и нарисовал себе бородку (наверняка взял у своей матери карандаш для глаз). Лорин шёл в длинной ночной рубашке матери, всё время наступая на подол и спотыкаясь, потому что пытался двигаться элегантно.

– Пожалуйста, дайте что-нибудь даме, – сказал он писклявым голосом, но тут же шлёпнулся на песок и захохотал так, что не мог подняться.

А я подумала, что он своим писклявым голосом подражал Пете и что мама вряд ли разрешила бы ему брать её ночную рубашку. Теперь ему здорово влетит.