Читать книгу "Ворона в сети - Наталия Кузнецова"

– Хлопок! Когда мы с Джимом вошли в подъезд, дверь вверху хлопнула точно так же. Я вам уже говорила об этом.

– Точь-в-точь так, не путаешь? – сморщил лоб Ромка.

– Не путаю, – покачала головой Лёшка.

– Тогда это надо проверить. Прямо сейчас.

Все трое вышли в подъезд, Лёшка спустилась вниз, и Славка захлопнул дверь.

– Ты именно такой хлопок слышала? – когда она к ним поднялась, спросил, опять уточняя, Ромка.

– Говорю же, такой! Можно было не проверять.

И вдруг этажом выше точно так же громко хлопнула дверь, и какой-то парень с огромной сумкой, не дожидаясь лифта, сбежал по лестнице вниз.

– Ой, простите, я, быть может, ошиблась, – проводив парня взглядом, виновато сказала Лёшка.

– Я же сказал, что двери у нас почти все хлопают одинаково. Особенно сейчас, от сквозняков, потому что на улице потеплело, а в домах давно топят и все окна открыты, – сказал Славка. – Жаль, что я фильм про пещеры не досмотрел, а он знаете какой интересный! Мне даже самому захотелось стать спелеологом.

– Попроси Женьку или Илью Григорьевича его тебе скинуть. Делов-то, – посоветовал Ромка.

– Так я и сделаю.

– А я-то уж было подумал, что к Славке грабители влезли, но раз ничего не тронуто, то никого у них не было и искать некого, – бурчал Ромка по дороге домой. – Кто же так мерзко подшутил над Славкиной бабушкой?

– Да мало ли кто, – сказала Лёшка. – Помнишь, как в нашем лифте здоровый парень зеркало разбил ударом ноги? А оно висит высоко, и надо было хорошенечко изловчиться, чтобы так задрать ногу. А когда его спросили, зачем он это сделал, парень даже не смог ответить. Вот и тут, я думаю, то же самое. Бывают люди, которых так и подмывает на пакость.

Войдя в дом, Ромка попросил Лёшку разогреть для него обед.

– Ты же только что чуть не полторта съел!

– И что? Сладкое не считается, это, считай, десерт, который вперёд всего остального был.

Пришлось разогревать. Ромка съел суп, вычерпав всю тарелку до капельки, после чего положил себе три огромные котлеты с картошкой и много салата.

Лёшка принесла с лоджии ворону и уселась напротив. Птица не вырывалась, а внимательно наблюдала, как Ромка ест.

То же делал и Дик. Пёс уже смирился с их крикливой жиличкой и не обращал на неё внимания.

– Рома, – сказала Лёшка, – мне кажется, у неё крыло уже подживает. Она сегодня на шкаф взлетела легче и быстрей, чем вчера. Да ты посмотри, посмотри!

– Потом, – сказал Ромка и, не доев котлеты, вскочил и, бросив: «Я ещё успею к Олегу», – побежал одеваться.

Лёшка посадила ворону на подоконник и пошла за ним.

– Опять к своему Олегу! – недовольно пробурчала она.

– Мне надо, – отрезал Ромка. – И так тут с вами уйму времени потерял.

Надев куртку, он сунул руку в карман, нащупал в кармане резиновую перчатку и брезгливо поморщился:

– Кто ж её всё-таки выронил?

– Да кто угодно. Например, врач мог к кому-то прийти и выбросить её на обратном пути.

– И верно. На-ка, выкинь в ведро.

Но, прежде чем отдать Лёшке перчатку, Ромка ещё раз внимательно её осмотрел, вывернул и увидел, что к ней прилип… розовый лепесток.

– Кажется, Олег отменяется, – медленно проговорил он.

Глава VII

Кого углядели соседки

Сняв с себя куртку, Ромка прошёл на кухню.

– Значит, у Славки всё-таки кто-то был, и ты не ошиблась: дверь хлопнула именно у него. И этот кто-то сначала поднялся вверх, потом задержался на втором этаже, чтобы ты прошла мимо и он с тобой не столкнулся.

– Но зачем, зачем? Ничего ведь не тронуто, не испорчено, – Лёшка в недоумении взглянула на брата.

– Постой-постой! Ты сказала, что ничего не испорчено. А фотогазета? – вскричал Ромка. – Мы подумали, что она сама от ветра слетела и ваза с водой на неё тоже сама опрокинулась. А может, её нарочно облили?

– Но ведь Мария Андреевна признала, что могла сама не закрыть окно. А если и нарочно, то зачем этому человеку понадобились перчатки? Вазу с водой можно и так свалить, никому ведь и в голову б не пришло снимать с неё отпечатки пальцев, – возразила Лёшка.

– Перчатки… И правда, зачем?

Немного подумав, Ромка достал из старого альбома не очень нужную фотографию, поднёс её под кран и присвистнул:

– Гляди-ка, Лёшка, вода стекла и ничего с ней не сталось. Как я сразу не сообразил, что фотографии воды не боятся, если, конечно, их очень долго в ней не держать. Значит, газету, кроме воды, ещё каким-то химикатом облили.

Он понюхал перчатку и поднёс к носу Лёшки.

– Смотри, так и есть.

От перчатки и впрямь исходил слабый химический запах.

– И что это может быть? – спросила она.

– Не знаю. Погоди, сейчас я проверю.

Ромка побежал в ванную комнату, нашёл в ней средство для чистки кафеля, налил его на краешек губки и провёл им по снимку. На глянцевой поверхности образовалась тёмная полоса.

– Лёшка, – с восторгом воскликнул он, – я всё же гений! Сразу понял, что надо взять кислоту. И этот человек её взял и испортил снимки.

– Но откуда он знал, что с Джимом пойду гулять я?

– Не знаю. Хотя неважно, мог пойти Славка, и было бы то же самое, только место аварии он бы назвал другое, поближе к дому, потому что бабушка знает, что с собакой Славка далеко не уйдёт.

– Логично, – кивнула Лёшка.

– А догадываешься, для чего кому-то понадобилось портить эту газету?

– Нет, – пожала плечами Лёшка.

– А помнишь, как я вам вчера рассказал про икону, которую из церкви украли, и что поначалу в той краже заподозрили Павла? Как только Алёна об этом вспомнила, так сразу у всех гостей испортилось настроение, веселье пошло на спад, а Павел не только перестал улыбаться, а переменился весь и сказал, что убьёт того, кто его подставил. Значит, этот вор что-то увидел на снимках и жутко испугался, что по ним его смогут разоблачить.

– Но они же их хорошо разглядели и ничего не сказали.

Ромка думал недолго.

– А может, вор испугался, что кто-то другой заметит на этих фотографиях то, что его сможет выдать? Ведь Мария Андреевна пообещала, что Славка размножит снимки и перешлёт их другим студентам, которые были в этом отряде. Возможно, кто-то из них и мог его вычислить.

– А Павел, думаешь, если его найдёт, то вправду убьёт?

– Не убьёт, конечно, но жизнь попортит, это уж точно. Ты бы видела, каким он был разъярённым. Не хотел бы я быть на месте этого человека. Давай теперь подумаем, кто бы это мог быть.