Читать книгу "Опережая некролог - Александр Ширвиндт"

Каждый год я отмечаю свой день рождения на Валдае. Валдай – русская Швейцария. Это даже лучше Швейцарии, в которой я не был. На день рождения собирать уже почти некого. Кто еще пыхтит, до рюмки дойти не сможет. Так что поздравляем друг друга виртуально.

Дети и внуки приезжают на Валдай. Когда забегают в гости с Поварской на Триумфальную – это одно. А когда пилят 450 километров – это другое: если не подвиг, то какая-то акция. Уже много лет это якобы сюрприз. Сначала я делал вид, что я не знаю, что они приедут, потом они делали вид, что они не едут. Это была огромная трехгрошовая инсценировка. Взаимная. Они неожиданно приезжали, я умилялся.

Дети-внуки

Когда мы впервые оказались в международных аэропортах и ждали там отлета в какие-то настоящие страны, то видели, как по полу ползают японские дети, собирая все, вплоть до плевков, а родители не обращают на них внимания. Для нас это был шок. А мы: «Куда? Зачем? Вернись! Сядь! Ни в коем случае не трогай!» Детям нельзя позволять то, что хотелось бы позволить себе.

В юности я мечтал быть таксистом. Поступал сначала на юриста – для родителей. Не получилось. Внук Андрей, к удивлению нашей семьи, – юрист, специалист по гражданскому и римскому праву и доцент МГУ. К тому же недавно он стал заместителем председателя совета (руководителя) Исследовательского центра частного права имени С.С. Алексеева при Президенте Российской Федерации – деканом Российской школы частного права. Эту должность Андрей диктовал мне по телефону, и я записал ее с четвертой попытки. Он единственный серьезный человек в семье. Мы все его страшно боимся. Он читает лекции на трех языках, его приглашают на всевозможные международные симпозиумы. Андрюша дарит нам свои книжки, которые мы с интересом рассматриваем, потому что сказать «читаем» было бы слишком нагло, так как ни одного слова понять не можем. Недавно получили очередную книгу, которая называется «Институции Гая». Может, кто-то забыл: Гай – великий римский юрист II века. Андрюша часть этих институций сам перевел с латинского. Я, изучавший в школе латынь, позвонил ему и сказал: “E fructu cognoscitur arbor”. Что означает: яблоко от яблони недалеко падает.

У меньшей внучки, Саши, с латынью еще хуже, чем у меня, но зато она в совершенстве владеет итальянским, потому что по образованию искусствовед и занималась итальянской живописью. Так что практически все мы говорим на разных языках. Но когда она переходит на русский, то жалеет меня, кормит и возит на рыбалку, ибо она так же увлечена смотрением на поплавок, как и я. Кроме того, она крупнейший в семье ветеринар и подбиратель бродячих собак.

Внуки-правнуки

У внуков я учусь цельности, а у правнуков – молодости.

После 85 лет очень трудно что-то в себе переосмысливать и переозвучивать, потому что, как я где-то вычитал, новые клетки уже не возникают, а информация поступает со страшной скоростью. И организм ее совершенно не воспринимает. Но и увернуться от информации невозможно и приходится, не переваривая, ждать следующей.

Особенно страшно, если это касается перелопачиваемой сегодня исторической правды, которой, как оказалось, не существует, потому что она историческая, а история повторяется только в моде и псевдомемуарах. Для меня же она не была историей, а была временем пребывания в этой истории. Ленина я видел. Но в гробу. А при Сталине жил.

Кладовка на даче – кладезь граммофонных пластинок, которые выбросить невозможно, поскольку они хороши и по содержанию, и по качеству. Среди прочего обнаружился огромный коричневый альбом – 21 конверт с пластинками «Доклад товарища Сталина И.В. на Чрезвычайном VIII Всесоюзном съезде Советов 25 ноября 1936 г. “О проекте Конституции Союза ССР”». 19 пластинок собственно доклада и две пластинки целиком – аплодисменты. Потому что бздели сократить хоть одну секунду. Сколько шли аплодисменты, столько и записали.

Чем чище и гениальнее идея, тем кровавее попытка ее воплощения. «И как один умрем в борьбе за это…» «Это» все время меняется, а борьба продолжается. Каждое поколение, как выяснилось, имеет свою революцию. Как бы увернуться.

Поколение нынешнее… Мы чего-то от молодых требуем, а они, во-первых, ничего не знают, во-вторых, родились позже того, что они должны знать, а в-третьих, не хотят знать. Для них, к примеру, пакт Молотова – Риббентропа, что для меня секретная Эрфуртская союзная конвенция, заключенная Александром I и Наполеоном. С Риббентропом мы как-то разминулись, а что касается Молотова, то тут такое воспоминание. В середине 1960-х, молодые, свежие, нахальные и пьяные, мы с сыном бывшего министра общего машиностроения СССР Петра Горемыкина Вилием проводили свой незатейливый интеллектуальный досуг в Жуковке, на их даче. Тогдашняя Жуковка хоть и стояла на той же Рублевке, представляла собой нормальные подмосковные дачи с небольшим перепадом комфорта у министров и обычного населения. Рублевка до сих пор прорезана веткой железной дороги, и мы переходили через это железнодорожное полотно в соседний поселок, где, кстати, находилась легендарная дача Ростроповича и Вишневской, на которой позже они приютили Солженицына. В Жуковке была дача Вячеслава Молотова, и он регулярно совершал пешие прогулки. Мы по безапелляционному нахальству здоровались с ним и даже пытались присоединиться к его прогулке. Вячеслав Михайлович был молчалив, на общение не шел, но на второй или третий раз стал снисходительнее и разрешил нам прошвырнуться с ним по аллее. О чем мы говорили, не помню, точно не о пакте Молотова – Риббентропа, но говорили о чем-то, и сегодня я могу с некоторой опаской, но все-таки с внутренней гордостью для сведения молодого поколения сказать, что я гулял с Молотовым.

Рассекреченные документы подаются в гомеопатических дозах, а ждать следующих открытых сейфов времени не осталось. Мне очень интересно, кто эти провизоры, которые высчитывают своевременность и дозировку исторической правды. Зато каждый рассекреченный документ обретает вагон обсуждений. А обсуждение сразу переходит во вранье. Когда в одной и той же газете, по-моему, один и тот же историк сегодня пишет, что Сталин и Гитлер – это синонимы, а завтра, что Сталин был эффективным менеджером, или сегодня, что Берия был советским Гиммлером, а завтра, что Берия – реформатор экономики, или сегодня, что пакт Молотова – Риббентропа – это старт Второй мировой войны, а завтра, что это неслыханная дипломатическая победа, то тогда, чтобы не сойти с ума, надо вообще не читать прессу и не смотреть ничего, кроме биатлона.

Вспоминается милый и наивный анекдот. Умная мамаша, которая решила правильно воспитывать своего пятилетнего ребенка, водит его по кладбищу и показывает ему финал жизни, читая надписи на надгробиях. После двухчасовой экскурсии ребенок выходит с кладбища и осторожно спрашивает: «Мама, а где похоронены плохие люди?» Могила – не выход по амнистии, не освобождение от подлого и бессмысленного жизненного пребывания. И вера в заблуждения гениев-диктаторов не является реабилитацией их зверств.