Читать книгу "Черные маски - Виталий Егоров"

– Записывайте, – протянула Тимуру лист бумаги Лидия Ивановна.

Приказав оперативникам размножить фотографию подозреваемого и раздать ориентировку всем службам для его поимки, Тимур решил встретиться с судебным медиком.

Татьяна Семеновна Сафронеева работала в бюро судебно-медицинской экспертизы более десяти лет. Оперá ее любили за доброжелательность и отзывчивый характер. Она могла часами рассказывать сыщику, отчего умер человек, какой характер увечий на теле и кого, предположительно, следует искать. Довольно точно составляла психологический портрет преступника еще до установления оперативниками его личности. За последние годы она собрала обширный материал по способам сокрытия трупа и защитила кандидатскую диссертацию. Сафронееву Тимур знал хорошо, неоднократно выезжали вместе на места преступлений. Он несколько раз присутствовал во время вскрытия ею трупов по убийствам, вызвавшим большую шумиху в городе. Однажды после очередного громкого убийства Тимур с новым сотрудником уголовного розыска приехали в морг, чтобы присутствовать на вскрытии тела. Татьяна Семеновна рассекла скальпелем легкие мужчины и подозвала новичка поближе:

– Молодой человек, вы курите? Посмотрите, что делает курево с легкими.

Увидев совершенно черные от сажи легкие, оперативник покачал головой. В это время Сафронеева окликнула своего коллегу, который вскрывал труп женщины за соседним столом:

– Павел Викторович, а твоя – курящая?

– Нет, легкие розовые, как у ребенка.

– Покажи молодому человеку, какие должны быть легкие у нормального, некурящего человека.

Уже на улице опер, сплевывая слюну, выговорил:

– Ну и дела! Не легкие, а дымоходная труба!

И навсегда бросил курить.

Тимур застал Сафронееву за вскрытием трупа. Увидев знакомого оперативника, она поправила повязку на лице и улыбнулась глазами:

– Ко мне? Посиди у санитаров, попей кофе, я уже заканчиваю.

Через полчаса они сидели в кабинете у судебных медиков и вели беседу.

– Татьяна Семеновна, я пришел по делу, которое наверняка вас заинтересует. Пропала женщина, и мы подозреваем, что ее убил сын.

– Как я поняла, тело женщины вы еще не обнаружили?

– Да, не можем найти. Но тут обнаружились такие обстоятельства, что я даже не знаю, как вам это объяснить. Боюсь, что засмеете.

– Давай-давай, говори, не стесняйся! Сын съел маму или что-то в этом роде?

– Он растворил ее в кислоте…

Женщина оторопело глянула на оперативника и замолкла, пытаясь осознать сказанное. Наконец выдавила:

– Как?! Серьезно?!

– Да, похоже. Мы обнаружили в квартире пропавшей ванну, изъеденную кислотой. Вызывали нашего эксперта, он склоняется к тому, что эмаль ванны вытравлена кислотой. Спросили у него, могли ли там растворить человека, но он такую возможность отвергает…

– А почему отвергает?

– Говорит, что при этом должны сильно выделяться тепло и запах, а это не осталось бы незамеченным для соседей. Он рассуждает чисто теоретически, такой практики у нас в Якутии еще не было. Правда?

– Да и по России я не помню чего-то подобного. Когда я писала диссертацию, ссылалась на зарубежный опыт. Погодите…

Сафронеева открыла шкаф и стала перебирать бумаги. Наконец нашла нужную брошюру и показала Тимуру заглавный лист. Тот прочитал: «Жизнь и смерть Джона Джорджа Хейга».

– В этой книжке описывается, как серийный убийца из Британии по имени Хейг растворял в кислоте людей. Это не беллетристика, а реально случившийся факт. А какого телосложения была ваша пропавшая?

– Крохотная, тоненькая. Килограммов сорок, а то и меньше.

– Хейг умудрился растворить в кислоте дородную женщину.

– А какую кислоту он применял?

– Серную.

– В магазине ее продают?

– Вряд ли, тем более в таком количестве. Убийца мог достать ее где-то на складах, в аккумуляторных цехах, в производственных помещениях.

– А в Якутии где используют серную кислоту?

– Только в аккумуляторах. Крупных производств с использованием серной кислоты в республике не имеется. Так что ищите там, где применяют в большом количестве аккумуляторы.

– Вы все-таки допускаете возможность, что женщину могли растворить в кислоте? Это возможно в принципе?

– Почему бы и нет, тем более такую крохотулю. А насчет тепла и запаха… Запах может быть. Если не отводить его на улицу, соседи могут учуять запах кислотной реакции. Насчет тепла – ванна же чугунная, что с ней станет, от силы градусов семьдесят-восемьдесят, и то вряд ли.

– Спасибо за информацию, Татьяна Семеновна. – Тимур встал. – Очень интересно было! Вы можете одолжить мне книжку, на досуге почитаю?

– Пожалуйста, – улыбнулась она. – Если подтвердится твоя версия, то ты изобличишь якутского Хейга. Прогремим тогда на весь мир!

– Будем надеяться, – попрощался Тимур с судебным медиком. – На днях загляну.

6

Когда Овчинников приехал в управление, было время обеда. Есть не хотелось, судебный медик во время беседы накормила его бутербродами с чаем, поэтому он решил посидеть в тиши кабинета и почитать книжку про Хейга. Она была старенькой: листов двадцать, истрепанные, желтоватые листы из дешевой бумаги, переплет из тоненького картона.

Тимур никогда не мог заставить себя читать книгу от корки до корки. Впрочем, это относилось и к официальным документам, как то: протоколам допросов, постановлениям, объемным приговорам… Ему достаточно было пройтись по страницам диагонально, чтобы понять содержимое книги, выхватывая оттуда ключевые моменты. И книга о британском серийном убийце для Тимура не стала исключением.

Он открыл первую страницу и прочитал:

«20 февраля 1949 года в полицейское управление лондонского района Челси пришли два человека: женщина – Констанс Лейн и мужчина – Джон Джорж Хейг. Они сообщили об исчезновении их соседки по пансиону по фамилии Дюран-Декон, 69 лет».

«Тааак! – протянул про себя Тимур. – Интересное начало. Пропавшая тоже пожилая женщина… И убийца так же пошел заявлять о пропаже убитого им человека в полицию. Посмотрим, что ты с ней сделал».

Полистав с нетерпением книжку, пропустив нудную работу английских полицейских по изобличению серийного убийцы, он нашел откровения маньяка:

«Но обратимся к миссис Оливии Дюран-Декон, последнему человеку на этой земле, у которого я выпил стакан крови. Когда я ее встретил, это была, как выразился на суде прокурор, „женщина на закате жизни“. Надо признать, именно с ней я был особенно небрежен. Вообще-то мне это несвойственно. Я люблю повторять, что лучше несправедливость, чем беспорядок. Но я чувствовал себя настолько защищенным высшей силой, управлявшей мной, что забыл принять элементарные меры предосторожности. Миссис Дюран-Декон жила в том же семейном пансионе в Кенсингтоне, что и я. Там я с ней и познакомился. Я понравился этой старой даме, беседовал с ней о музыке, искусстве, литературе. Были у нас также философские и религиозные разговоры. Она написала книгу размышлений под заглавием „Так говорил Господь“. Сам я тоже выступал на религиозных собраниях. Помню, что умел растрогать слушательниц до слез. К тому же я написал несколько статей для религиозных журналов. Благодаря этому я был в милости у миссис Дюран-Декон, которая, несмотря на мои сорок лет, называла меня „в высшей степени достойным молодым человеком“. На суде публика узнала, по какому смехотворному поводу она пришла ко мне. Старая дама очень страдала оттого, что у нее выпали ногти, и я сказал, что постараюсь сделать ей ногти из пластмассы в моей мастерской.