Читать книгу "Цена соли - Патриция Хайсмит"

Теперь серые глаза откровенно её разглядывали, и Терез впервые прямо в них посмотрела. Она увидела в них долю юмора. А ещё что? Любопытство, и ещё вызов.

– Да, – ответила Терез.

– Какая же вы странная девушка.

– Почему?

– Заброшенная из космоса, – сказала Кэрол.

5

Ричард стоял на углу, поджидая её и от холода переминаясь с ноги на ногу. Терез вдруг поняла, что ей сейчас совсем не холодно, и это при том, что другие люди на улице зябко жались в своих пальто. Она взяла Ричарда под руку, ласково и крепко её сжала.

– Ты не заходил внутрь? – спросила она. Она опоздала на десять минут.

– Нет, конечно. Я ждал. – Он прижался холодными губами и носом к её щеке. – Тяжёлый день?

– Нет.

Вечер был чернющий, несмотря на рождественские огни, красовавшиеся на некоторых фонарных столбах. Она взглянула на освещённое пламенем спички лицо Ричарда. Лоб гладким срезом нависал над прищуренными глазами, крепкий на вид, как голова кита, подумала она, настолько крепкий, что может и проломить что-нибудь. Его лицо было будто вырезано из дерева, гладко и аскетично выстроганное. Она увидела, как его глаза раскрылись, словно неожиданные лоскутки голубого неба в темноте.

Он ей улыбнулся.

– Ты сегодня в хорошем настроении. Хочешь пройтись по кварталу? Внутри нельзя курить. Дать сигарету?

– Нет, спасибо.

Они пошли. Галерея располагалась в шаге от них: ряд освещённых окон, в каждом по рождественскому венку, на втором этаже большого здания. Завтра она увидит Кэрол, подумала Терез, завтра утром в одиннадцать. Они встретятся всего в десяти кварталах отсюда, через каких-нибудь двенадцать с небольшим часов. Она хотела было снова взять Ричарда под руку, но внезапно смутилась этого. К востоку, дальше над Сорок третьей улицей, она увидела Орион, раскинувшийся точно по центру неба между зданиями. Когда-то она смотрела на него из школьных окон, из окна своей первой нью-йоркской квартиры.

– Я сегодня забронировал билеты, – сказал Ричард. – «Президент Тейлор», отчаливает седьмого марта. Поговорил с кассиром – думаю, он сможет организовать нам наружные каюты, если к нему приставать с напоминаниями.

– Седьмого марта? – Она услышала мгновенную радость в своём голосе, хотя сейчас ей вовсе не хотелось ехать в Европу.

– Примерно через десять недель, – сказал Ричард, беря её за руку.

– Ты сможешь отменить бронь, если мне не удастся поехать? – В сущности, можно было бы уже сейчас сказать, что она не хочет ехать, подумала она, но он только станет спорить, как делал это и раньше, когда она колебалась.

– Само… само собой, Терри! – И он рассмеялся.

Ричард размахивал её рукой в такт шагам. Как будто они влюбленные, подумала Терез. То, что она чувствовала к Кэрол, было бы почти как любовь, с той лишь разницей, что Кэрол – женщина. Это было не вполне безумие, но оно было определённо блаженным. Дурацкое слово, но неужели возможно быть счастливее, чем она была сейчас и с самого четверга?

– Эх, если бы мы могли быть вместе в одной, – сказал Ричард.

– В чём в одной?

– В каюте! – Ричард разразился гулким смехом, и Терез заметила, как двое людей на тротуаре обернулись, чтобы посмотреть на них. – Пойдём куда-нибудь выпьем, просто отпраздновать? Можно зайти в «Мансфильд» за углом.

– Мне не хочется сидеть на месте. Давай потом.

Они попали на выставку за полцены по льготным билетам Ричарда от художественного училища. Галерея представляла собой череду залов с высокими потолками и плюшевыми коврами – финансовое изобилие как фон для рекламных объявлений, рисунков, литографий, иллюстраций и всего остального, что теснилось в ряд на стенах. Ричард внимательно по нескольку минут изучал некоторые из них, но на Терез они производили впечатление несколько гнетущее.

– Ты это видела? – спросил Ричард, показывая на замысловатый рисунок, изображавший линейного монтёра за ремонтом телефонного кабеля. Терез уже где-то раньше видела этот рисунок, и сейчас вообще-то ей больно было на него смотреть.

– Да, – ответила она. Мысли её были заняты другим. Если она перестанет урезать себя во всём, пытаясь скопить денег на Европу – что в любом случае было глупой затеей, так как она не собиралась ехать, – она сможет купить себе новое пальто. Сразу после Рождества будут распродажи. Пальто, в котором она ходила сейчас, было чёрное двубортное с хлястиком, и она всегда чувствовала себя в нём блеклой.

Ричард взял её под руку.

– Нет в тебе достаточного почтения к художественной технике, девчонка.

Она притворно нахмурилась в ответ и сама снова взяла его под руку. Внезапно у неё возникло сильное чувство близости к нему, ей стало с ним так тепло и радостно, как в первый день их знакомства, на вечеринке на Кристофер-стрит, куда привела её Франсес Коттер. Ричард был немножко навеселе – таким она его с тех пор никогда не видела – и отзывался о книгах, политике и людях тоже лучше, чем когда-либо после. Они проговорили весь вечер, и он так понравился ей своей увлечённостью, своими честолюбивыми устремлениями, симпатиями и антипатиями, и ещё тем, что это была её первая настоящая вечеринка, и благодаря ему она удалась.

– Ты не смотришь, – сказал Ричард.

– Это изнурительно. С меня хватит. Скажи, когда тебе тоже надоест.

В дверях они столкнулись со знакомыми Ричарда по Лиге – молодым человеком, девушкой и чернокожим молодым человеком. Ричард представил им Терез. Было очевидно, что они ему не близкие друзья, тем не менее он объявил во всеуслышанье:

– А мы в марте едем в Европу.

И все трое посмотрели на них с завистью.

Снаружи Пятая авеню показалась пустынной и застывшей, как театральная декорация в ожидании некоего драматического действия. Терез шла быстрым шагом рядом с Ричардом, руки в карманах. Где-то она сегодня посеяла перчатки. Она думала о завтрашнем дне, об одиннадцати часах. Интересно, думала она, может ли так случиться, что завтра в это же время она всё ещё будет с Кэрол?

– Что насчёт завтра? – спросил Ричард.

– Завтра?

– Ну, ты знаешь. Мои спрашивали, сможешь ли ты прийти в это воскресенье на обед.

Терез помедлила, припоминая. Она была в гостях у Семко четыре или пять раз по воскресеньям. Там бывал большой обед часа в два, а потом мистер Семко, низенький лысоголовый мужчина, желал танцевать с ней под польки и русскую народную музыку, которую крутили на патефоне.

– Слушай, а ты знаешь, что мама хочет сшить тебе платье? – продолжал Ричард. – У неё уже есть ткань. Она хочет снять с тебя мерки.

– Платье… Но это столько работы. – В памяти у Терез возникли вышитые блузки миссис Семко, белые блузки, простроченные рядами и рядами стежков. Миссис Семко гордилась своим рукоделием. Терез чувствовала, что ей не следует принимать подарок, требующий такого колоссального труда.