Читать книгу "Последняя охота - Жан-Кристоф Гранже"

Само собой разумеется, что при такой жизни у нее не оставалось времени на воспитание детей и заботу о муже, который, впрочем, тоже отдавал предпочтение работе. Еще меньше интересовали Сабину окружавшие ее людишки, «несчастненькие», вынужденные трудиться, чтобы жить.

Такой была «витрина». На самом же деле Сабина страдала психическими расстройствами, которые семья тщательно скрывала от окружающих. В 2012 году она отправилась в Америку, где на Манхэттене должен был состояться аукцион произведений современного искусства. Сабина остановилась в отеле «Сен-Реджис», на Пятой авеню, в апартаментах на двенадцатом этаже. Зашла в каждую комнату, открыла окна в главной гостиной, дала на чай коридорному. А оставшись одна, бросилась вниз.

Каким было детство Юргена и Лауры с подобными родителями? «Близнецы», – сказала она. Ивана легко могла представить, насколько они были близки в окружавшем их пузыре равнодушия. Отсутствующие родители, равнодушные гувернантки, роскошные развлечения и общая страсть – охота. Подростки стали молодыми людьми с дипломами, героями газетно-журнальных репортажей и элитными стрелками с сердцами ледяными, как ружейный затвор.

В досье было много снимков взрослого Юргена. Он остался рыжим, но превратился в атлета с розовой кожей, томного и беспечного. Его двойственная натура завораживала дам. Юрген воспринимал свой цвет волос как преимущество, а вот Иване это не удалось.

Лейтенант перебирала фотографии: Юрген на своей яхте в Сен-Тропе, в золотистом американском смокинге на Ибице… Молодой наследник империи умел наслаждаться жизнью. Красавец-аристократ, супербогач, управляющий своей технологической компанией с помощью младшей сестры, не чуждающийся радостей клаббинга и секса. Истинный герой нашего времени. Если он не зарабатывал миллиарды, не крутил интрижки с топ-моделями, то уходил в лес проливать кровь невинных животных.

Все это тоже было не более чем витриной. Юрген все имел для счастья, но нравилось ему одно – быть несчастным. Он притягивал любовь и свет, а возбуждали его тень и страдание. Кляйнерт с помощниками уже допросили владельцев «очень частных» клубов, которые фон Гейерсберг посещал в Штутгарте, и нескольких дам – это были «госпожи» – в жестоком смысле этого слова, – которые над ним «властвовали». Никакой двусмысленности: Юрген был «послушником», «рабом». Ему нравились хлыст, прижигания и другие пытки (во время вскрытия патологоанатом обнаружил старые шрамы). Юрген любил, когда его оскорбляют, унижают, закабаляют.

В теле Большого Босса жила душа раба.

Что бы там ни считал Ньеман, Юрген играл с опасностью и вполне мог нарваться на «доминирующего» самца с богатым воображением. Впрочем, немцы проверили алиби всех «любителей боя быков». Можно с легкой душой закрыть папку и вернуться к Ванильному Миру, как садомазохисты называют традиционный секс.

Последний блок статей касался непосредственно убийства и оказался… самым неинтересным. Газетчики, блогеры, авторы твиттов на немецком, французском, английском были «единодушны»: они ни черта не знали и несли околесицу.

Ожил мобильник Иваны. Это был сигнал будильника, который она поставила на 20:45, чтобы надеть мятое платье и напудриться.

Девушка ринулась в ванную, как могла привела себя в порядок – «Попробуем потягаться с графиней!» – вернулась в комнату, закрыла компьютер и убрала фотографии и документы.

«Мы сейчас на этапе классического Клуэдо[19], – думала она. – Охотничий павильон, знатные гости, ни мобильников, ни автомобилей (еще одна особенность этой охоты: все паркуются у въезда во владения Гейерсбергов, то есть в десяти километрах от охотничьей зоны) плюс неизвестный убийца, затесавшийся среди бомонда. Ладно, старушка, вперед!»

Она разгладила платье ладонями и открыла дверь, запретив себе думать, что ей предстоит сесть за стол с тремя наследниками одного из крупнейших состояний Европы.

12

Ньеману казалось, что он попал на съемки фильма из старинной жизни. Сначала двусмысленный прием, оказанный им графиней, ее непонятное приглашение остаться ночевать, а теперь вот аперитив «у камелька», как в романе Агаты Кристи.

Шампанское шипело в бокалах, а худо-бедно приодевшиеся Ньеман с Иваной держались неестественно прямо. Платье лейтенанта могло сойти за вечернее, затяжек на колготках не было (уже спасибо!). Ньеман выбрал пиджак с галстуком, но кобуру с пистолетом сорок пятого калибра не снял. Его одежда выглядела много лучше наряда Иваны, а вот лицо было мятое, он урвал для сна всего два часа. Ньеман, грозный шеф криминальной полиции, резкий и непредсказуемый, превратился в пятидесятивосьмилетнего легавого, который при любом удобном случае задремывает и с трудом нагибается, чтобы завязать шнурки.

Пиджак стеснял движения, галстук душил, бокал лежал в ладони, как маленькая живая птица, а произносил он совершеннейшие банальности.

– Вы прекрасно говорите по-французски. Где вы учили наш язык?

– Прочтите мою биографию, майор, – ответила графиня. – Я много времени провела в Париже. В Сорбонне.

– Я бы скорее вообразил вас в одной из Высших национальных школ.

– Сорбонна – лучшая среди высших. Я изучала там философию и французскую литературу.

Ньеман кивнул, поморщился – воротник больно натирал шею – и пояснил свою мысль:

– Я имел в виду… одну из Высших коммерческих школ.

– Коммерции нельзя научиться! – Улыбка Лауры напомнила полицейскому опасно тонкий край бокала. – У Гейерсбергов она в крови.

– Вы уже вернулись к работе?

– Я и не прерывалась.

Выглядела Лаура феерически: черное платье облегало тело на манер зентая кукловода[20], открывая очень бледную спину и сияющие плечи, усыпанные родинками.

Ньеману захотелось произнести тост за знать и ее умение сбивать собеседников с толку. Юрген фон Гейерсберг мертв, убит, а его сестра с блеском играет роль радушной хозяйки, наряженная, как Малефисента.

Комиссар нашел взглядом Ивану. Она рассматривала мебель, пытаясь держаться независимо и свободно, но больше всего напоминала налогового инспектора, приценивающегося к имуществу должника.

– Кляйнерт донес до вас новость? – как бы между прочим поинтересовалась Лаура. – Убийца моего брата арестован.

– Кто вам это сказал?

– «Ни один лист не опадает в этой стране без моего ведома».

– Рискуете цитировать генерала Пиночета?

– Хочу утвердить вас в сложившемся на мой счет мнении. – Графиня насмешливо улыбнулась.

– Каком именно?

– Вы наверняка считаете всех богачей мерзавцами, а всех немцев – фашизоидами, потому и находите меня неотразимой.