Читать книгу "Ловушка - Жанна Штиль"

Вилли, застыв с ломтем хлеба в руке с кусочком рыбы на нём, крякнул:

— Да, скоро я отбуду на ярмарку. Было бы неплохо разобраться во всём, сказанном вами, госпожа Вэлэри и заручиться согласием в объединении других торговцев, следующих водным путём.

— Такие гильдии можно создавать и для сухопутных торговцев. Разницы нет, — воодушевилась Наташа. Торговля, ярмарки, большие города… Хотелось узнать больше. Необходимые знания ей может дать торговец.

— Госпожа Вэлэри, вы из каких мест прибыли? — Лекарь, склонив голову, не скрывая интереса, присматривался к пфальцграфине. В ожидании ответа, он не спускал глаз с предмета с горючим камнем на конце в руках госпожи, при помощи которого она ела творог, сдобренный вишнёвым вареньем.

Дитрих неожиданно закашлялся, привлекая всеобщее внимание, потянулся к подносу с плюшками и тепло улыбнулся Эрмелинде.

Она, не спускавшая с него глаз, опустила взор, зардевшись.

Вилли, сидевший рядом с бароном, переключил внимание на младшую сестру, плотно сжимая губы. Он столько времени и средств потратил на то, чтобы стать здесь почти своим, а прибывший гость, не прилагая никаких усилий, завладел вниманием девы. Да ещё позволяет себе так откровенно рассматривать её!

Пфальцграф осторожно покачивался в кресле, меняя позу и вытягивая ноги.

Карл через Дитриха и торговца сверлил взором настырного Дуремара:

— Пфальцграфиня прибыла из венгерских земель, где находилась на воспитании в монастыре.

Наташа невозмутимо продолжала поедать завтрак, слушая арийца. Она знала о преимуществе длительной паузы. Вот, пожалуйста, помощь пришла с неожиданной стороны и её участия в разговоре не требуется. Она раздумывала над тем, что её новоявленный отец тоже захочет услышать всю её историю. И что она ему расскажет? О монастыре? Она даже не знает имени настоятельницы. Бегло взглянула на фон Россена. Он тоже не знает. Название монастыря звучало, когда Юфрозина называла своё имя и титул, уточняя, кто она и откуда.

— О-о, — лекарь глянул на хозяина замка, — ваша дочь получила отменные знания. Девица её возраста и воспитания составит отличную партию не только зажиточному бюргеру.

— Бюргеру? — Фальгахен подпрыгнул от неслыханной наглости. Вывернувшись к собеседнику, заслонил широким плечом пфальцграфа. — Такая девица составит счастье не какого-то там бюргера, а…

— Что вы этим хотите сказать? — вдруг встрепенулся Вилли, багровея и перебивая высокомерного сотрапезника. Ему показалось или на самом деле заезжий граф небрежительно намекает на его незнатное происхождение?

Он понимал, если бы не тяжёлое материальное положение владельца поместья, дорога в замок ему была бы заказана. Да, он и его отец торговцы. Честными и не очень честными способами они богатели, занимаясь речной торговлей. Деньги вкладывали в земельные участки и здания, чтобы уберечься от разорения в случае очередной торговой сделки. Но больше всего огорчало то, что богатство не давало того престижа в обществе, которое обеспечивало знатное происхождение, уязвляя его самолюбие.

Наташа насторожилась, отвлекаясь от своих размышлений. Торговец Вилли, как его там, и есть бюргер. Карл его провоцирует на ссору? Быть может, у торгаша и её сестры любовь. Зачем вмешиваться?

— А то и хочу сказать, — Карл метал взор с торговца на эскулапа, — что вас не касается, кому пфальцграфиня может составить партию. Уж точно не вам.

— Господин граф, — хозяин повысил голос, — и вы господа, — обвёл гостей хмурым взором, — не следует обсуждать за трапезным столом подобные вопросы. Если кто-то из вас желает высказаться, милости прошу в мой кабинет.

Манфред раскраснелся, забыв о боли в спине. Первым его порывом было выставить за ворота замка лекаря, которому он должен за лечение пиявками, притирания и порошки. И торговца, который обивает порог его поместья в поисках выгодной партии. Но это означало бы, что младшая дочь потеряет Вилли Хартман. Пусть он не знатен, но довольно богат, чтобы она в дальнейшей жизни ни в чём не нуждалась. Её титул давал возможность купцу хвастаться родством с пфальцграфами, потомками прославленных Виттсбахов, а ему дожить свои годы в спокойствии и сытости. Но теперь…

Посмотрел на Вэлэри. Как же он выпустил из вида, что ситуация изменилась? Найденная дочь теперь хозяйка и наследница его состояния. Несколько лет назад, когда болезнь стала давать знать о себе чаще и чаще, обездвиживая и пугая, он позаботился о наследовании титула по женской линии, вручив прошение королю. За прежние заслуги перед короной, монарх подписал его без задержки. Пусть состояния нет. Есть она, его старшая дочь, красавица и как оказалось умница. Строгая и смелая. Его плоть, его кровь. Воспитанница монастыря? Большой плюс титулованной женщине.

Да, дальний родственник упоминал об этом в свой первый приезд, но Манфред был взволнован вестью о похожей на его дочь девице и плохо внимал его рассказу. Управляющий после визита в графство Бригах тоже говорил об этом. А он прав, граф Фальгахен! Бюргер им не ровня. Обласкал взором старшую красавицу-дочь. Давно на выданье. И его родственник, судя по всему, ею заинтересовался и он очень богат, молод и хорош собой. О чём он собирается переговорить с отцом дочери на выданье? Известно о чём. А Эрмелинде только весной исполнится шестнадцать лет. Благодаря старшей сестре и её удастся пристроить в знатную богатую семью. Сердце его сиятельства тревожно забилось: «Боже, благодарю тебя за радость, ниспосланную твоему слуге!»

Последовавшее извинение графа фон Фальгахена разрядило обстановку. Карл успокоился, заметив, что барон бросает взоры на Эрмелинду. Прислушался к вчерашнему его совету обратить внимание на младшую дочь пфальца?

Дитрих снова сравнивал двух сестёр, сетуя на вчерашнее поведение с иноземкой. Не сдержался. Нравится дева и всё. Впервые так сильно зацепило. И ведь понимает, что нельзя, а совладать с собой трудно. Одно спасение — сегодня уедет. Да, по нраву она ему. Да, любо держать в руках, целовать. Нравится, что дерзит, вырывается, не виснет кулем на шее. Кровь распаляется, руки дрожат, мутится разум. Но люба не настолько, чтобы брата предать. Её копия рядом. Послал улыбку робкой деве, наблюдая, как у той вспыхнули щёки румянцем, как потупила взор. Мила, ничего не скажешь. Молода, неискушённа. Может быть, прав Фальгахен? Стоит присмотреться?

Наташа облегчённо вздохнула, пряча улыбку. Красавец-барон в своём репертуаре. Кот… Блудливый кот… Вот и верь мужчинам. Вчера срывал поцелуи и говорил о любви, а сегодня бессовестно поменял предмет обожания. «Предатель, — подумалось легко и незлобиво. — Искушает девчонку. Разобьёт сердце и бросит на пыльную обочину. А его старший брат, что, лучше?»

Сердце застучало, протестуя: «Да, лучше… Любимый… Единственный…»

Очнулась, поймав себя на том, что улыбается, невидяще уставившись на Карла, сидящего напротив. И он присматривается к ней подозрительно, неверяще. Тьфу! Да, Карлуша, нужно всегда улыбаться. Кому-то искренне, а кому-то назло. Перевела взор на лекаря, одаривая улыбкой: «На, тебе тоже… Начни день с улыбки, когда не знаешь с чего начать».