Читать книгу "Когда возвращается радуга. Книга 1 - Вероника Горбачева"

В раздевальную комнату пёстро одетой лебедью вплыла пышная Айлин-ханум. Величественно кивнула присутствующим. Оставив без внимания Марджину и Нергиз — это ведь не её подопечные — глянула на угловатую фигурку рыженькой будущей звезды и только головой покачала. Скомандовала дежурной смотрительнице, приглядывающей за порядком и разводящей пришедших по приготовленным для них уголкам в залах:

— Иви, нам для массажа нужен Али, и только он. Предупреди, чтобы не отвлекался на других.

Девушка вдруг смутилась.

— Но, госпожа… Али уже заказан. Госпожа Гюнез хотела сама…

Брови учительницы танцев поползли вверх.

— Кто-кто? Гюнез? Кто такая? Не помню!

Смотрительница, побледнев, сделала большие глаза и выразительно глянула за спину Айлин. Та, даже не дрогнув, обернулась.

— Да нет же, прекрасно помнишь, — раздался голос, и в раздевалку в сопровождении трех служанок величаво и гордо вступила — именно вступила, как султанша! — красавица с великолепной рыжей гривой, пышной, кудрявой, не сдерживаемой ни платком, ни шапочкой. — Или ты забыла свою не слишком усердную ученицу, ханум? А ведь ты немало извела на меня затрещин, я-то помню!

Конечно, тень угрозы в прелестном голосе, журчащем, как ручей, можно было расценить не более чем шутку. В подтверждение чему красавица весело заулыбалась.

— Но раз ты настаиваешь на Али, уважаемая, тебе, очевидно, этот мастер нужнее. Я всего лишь неумёха по сравнению с твоими легкокрылыми бабочками и не могу вмешиваться в твои таинства подготовки.

Усмехнувшись, она стрельнула глазами в сторону благоразумно притихших девушек… и вдруг побледнела. Ирис могла поклясться, что при взгляде именно на неё у вошедшей девы перехватило дыхание. Но вот та перевела дух — и несколько деланно засмеялась.

— Ф-фу… Как тут, однако, жарко. Иви, милая, найди для меня место попрохладнее, я чувствую, что мне нынче будет не очень хорошо в горячей парной, а вы тут с утра уже расстарались… В моём положении слишком сильный жар вреден.

Согнувшись в почтительном поклоне, служительница, едва успев выпрямиться, опрометью кинулась в главный зал. Чёрные евнухи распахнули перед ней массивные двери, отделанные позолоченной резьбой, и из широкого проёма потянуло горячим паром и смешанными цветочными ароматами. Красавица благосклонно кивнула.

— Не закрывайте за ней, пусть немного выветрится. Девочкам тоже, наверное, непривычно… Вы ведь здесь впервые? — Она вновь пристально оглядела подруг, особо задержавшись взглядом на Ирис.

— Впервые с утра, госпожа Гюнез, — вежливо ответила Нергиз.

Новая фаворитка султана понимающе прикрыла веки.

— Ах, вот оно что… Какие прелестные девы, настоящая услада для очей нашего повелителя, тонкого знатока красоты. И вы предстанете перед ним сегодня? Счастливицы! Призываю милость Аллаха на ваши души, и пусть он пошлёт каждой то, о чём она грезит. А ты, дитя… — она ласково взглянула на Ирис, так и застывшую от непонятного страха и всё ещё сжимавшую в руках лёгкое покрывало, при прозрачности своей почти ничего не скрывавшего. — Я вижу, ты ещё слишком мала для одалиски, но тоже удостоена раннего посещения этого места. Постой, я угадаю! — Обрадовавшись, как девочка, захлопала в ладоши. — Ты — будущая «бабочка», да? Айлин-ханум, это твоя новая ученица?

— Ты проницательна, как всегда, — удивительно вежливо ответила прославленная учительница танцев и давняя подруга самой валиде-султан, куда-то припрятав извечную бесцеремонность и даже некую развязность, с которой частенько обращалась не только к себе подобным, но и к тем, кто рангом выше. — Но напрасно ты намекаешь на мою плохую память. Я ещё, хвала Всевышнему, не страдаю старческим слабоумием. Просто ещё полгода назад ты была всего лишь Кикек, «Цветочек», такой я тебя и запомнила.

Очередная лёгкая улыбка пробежала по губам прелестницы.

— Да, но недавно господин дал мне новое имя, сочтя прежнее слишком уж простеньким. А кто я такая, чтобы возражать наимудрейшему и справедливейшему? — В преувеличенном смущении потупилась. И тотчас вскинула огромные карие глаза. — Ханум, так ты отпустишь ко мне Али, когда он освободится? Мне так много о нём говорили, что я, наконец, тоже возжелала почувствовать целебную силу его волшебных рук. Говорят, он просто чудодей. А у меня в последнее время так и тянет поясницу.

Изящно выгнув стан, она, поморщившись, приложила обе ладони чуть выше копчика.

Наставница танцовщиц заколебалась.

— Право же… Не знаю, стоит ли об этом говорить, Кикек… прости, это я по привычке… Гюнез, может, кто-то сейчас и расстилался бы перед тобой в желании услужить и начал бы поддакивать, но я не из таковских. Так что скажу тебе сейчас прямо: не бери Али. Знаешь, почему?

Красавица-икбал в удивлении приподняла хорошенькие рыжие бровки, с утра ещё не тронутые тушью. Во Дворце Наслаждений женщины наносили краску на лица только ближе к вечеру, чтобы весь день чистая кожа дышала и сияла натуральной красотой.

Ханум как бы нехотя пояснила:

— Али не всегда умеет сдерживать силу. А ты сейчас… твоей пояснице нынче достаточно чуть большего нажима в некоторых точках — и, боюсь, это может привести к непредсказуемым последствиям. — Красавица вдруг побледнела так, что на носу и щеках проступили невидимые до того под загаром веснушки. Айлин, словно не замечая реакции, продолжала: — Отчего бы тебе не взять, к примеру, Омара? Советую. Блестящий мастер, обучался в Чайне и в Сиаме, прекрасно делает массаж не только руками, но и пальцами ног… Это нечто. — Поцеловала кончики пальцев. — Советую. Почувствуешь себя возрождённой… после бессонных ночей, их, я смотрю, у тебя в последнее время выпадает немало.

Гюнез вновь в показном смущении опустила ресницы, сдерживая усмешку.

— О да, — выдавила со смешком. — Что ж, если так, беру Омара. И благодарю за столь ценный совет. О Аллах! — Она вдруг схватилась за сердце. — Михмир, негодница! Кто посоветовал тебе этого Али, будьте неладны вы оба? Ты представляешь, что со мной могло случиться?

Смуглая до черноты, рябая девушка, служанка фаворитки, взвыв, бросилась ниц, обнимая хозяйские ноги. Остальные рабыни отшатнулись от товарки, как от прокажённой.

— Госпожа, умоляю, пощадите!

— Кто?

В нежном голосе зазвенела сталь. Евнухи, до этого застывшие чёрным изваяниями у дверей в зал, поспешно шагнули к провинившейся, ловя взгляды икбал.

Айлин-ханум укоризненно покачала головой.

— Чш-ш, тише, Цветочек. Тебе вредно чересчур гневаться. На будущее скажу так: не слушай ты эту дуру Михмир. Захочешь узнать о мастерах своего дела — спрашивай таких же мастеров, а не рабынь. Меня спроси, например. Зухру спроси, она тут недаром третий десяток лет в главных банщицах, про всех расскажет, с их достоинствами и недостатками. С этих, — кивнула на скулящую у ног хозяйки рабыню, — какой спрос, они знают только сплетни… Бери Омара. Не пожалеешь.